Торговец отражений

– Не всякий пистолет, впрочем, стреляет. Иногда он оказывается не нужен.

– Ты о чем? – спросила Лиза.

– Как думаешь, зачем ему гроб?

Лиза задумалась, закусила губу, почесала щеку красными искусанными пальцами, а потом как прозрела и – вдруг испугалась.

– Он ведь не для себя его купил? – спросила Лиза.

– Ты права, – кивнул Шелдон. – Он держал гроб на всякий случай, для других. В его доме бывало всякое: запретные вечеринки, пьяные и лишенные разума люди. Уайтхед знал, что лучше всегда быть наготове, – никогда не знаешь, когда понадобится спрятать тело.

– Ты хочешь сказать…

– Я уже говорю, – прервал ее Шелдон, – убийцы, осознающие свои злодеяния, часто придумывают разные ухищрения, чтобы показаться невиновными.

Шелдон отвернулся к пруду. Сабрина, прежде хранившая молчание, приложила ладошки к лицу и попыталась согреться, дышала в них, но мороз все еще колол. А потом, словно по чьему-то велению, – перестал и снова стал дружелюбным, почти греющим.

– А… куда мы его денем? – прошептала она.

– Здесь оставлять его нельзя, но и уносить в город тоже. Заметят, – сказал Джим.

– А если бросить в поле? – предложила Лиза.

– Лиза, а что после поля находится? – поинтересовался Джим.

– Лес.

– А за ним?

– Город… ой.

– Вот тебе и ой.

Шелдон улыбнулся и сказал:

– Пока его омывают священные воды, он в безопасности. Но вскоре солнечные лучи опалят, прилетят птицы, прибегут дикие звери. Тогда надо будет придать тело земле или унести куда-то.

– Да, а то он же еще вонять будет…

– Бог ты мой, Лиза! – вздохнул Джим и полез в карман за носовым платком.

– Одно я знаю точно – его нельзя хоронить здесь, – сказал Шелдон. – Дом и так осквернен насилием. Я чувствую его в каждой трещине и сколе. Дому больно. Его нужно освободить.

– Могу я задать вопрос? – вдруг прошептала Сабрина.

Все, кроме Грейс, обернулись к ней. Серая Сабрина на фоне черного ствола дерева казалась очеловечившимся пеплом.

– Задавай, Сабрина, – кивнул Шелдон.

– Почему он не боялся дома так, как боялись его мы?

Шелдон закрыл глаза, подошел к краю круга, остановился и громко вздохнул.

– Он не чувствовал себя пленником, потому что пленниками были мы, – сказал парень. – Мы боялись его, мы охраняли его, мы носили ему еду. Мы служили Уайтхеду. Он был хозяином своего дома, а мы – гостями.

– Мы были пленниками, – прошептала Сабрина.

Шелдон моргнул соглашаясь.

– Он знал, как выйти из подвала. Дверь не остановила бы его. В подвале лежали отмычки, ключи. Он мог воспользоваться ими в любой момент и уйти, но не сделал этого. Он был рад оказаться там. В том подвале, имеющий прислугу и страх пред собою, Уайтхед чувствовал себя властителем мира. Но когда по ночам выходил, бродил по дому и пытался выломать наши двери, понимал – что-то в доме охраняет нас. То была еще одна причина остаться – понять, что хранит нас. И будь он чуть больше человеком, увидел бы, что то был Джексон.

– Ты видел это?

– Я видел все. Уайтхеду вновь было приятно играть чужими судьбами. Радостно осознавать, что весь город его ищет. Он читал об этом в газетах, но ни разу не спросил нас о том, приходила ли его жена к дому, не просил позвонить детям. Они ему не нужны. Ему нужен лишь страх.

Шелдон задумался, но то была тишина не для того, чтобы подобрать слова. Он слушал ветер.

– Все в прошлом. Мы победили первородное зло, его больше нет. Мы стали сильнее. Теперь вы чуть ближе к самим себе, – сказал Шелдон и вдруг перестал улыбаться. – Если у вас кончились вопросы, прошу дать мне возможность теперь спросить вас.

Они ответили молчанием согласия, пусть и не очень радостным.

– Сабрина, зачем ты спускалась?

Сабрина не боялась этого вопроса – давно смирилась, закрыла глаза и перестала чувствовать любые прикосновения к коже. Спрятала руки за спину и прислонилась к дереву.

– Я думала, что он может раскаяться, – ответила Сабрина.

Грейс не шевелилась. Она видела Джексона, светившегося, счастливого, праведного. Слышала все, что говорил. Он покачал головой и указал на почву под ногами.

Грейс наклонилась и увидела, что капли крови темнели у ее ног.

Это была не кровь Уайтхеда.

Это была ее кровь.

Грейс подняла голову и посмотрела на Джексона. Он поднял руку и прикоснулся к губам, затем – к носу. Грейс медленно, повторяя движение, поднесла руку к носу и прикоснулась к губам. Под носом было мокро.

– Он трогал тебя? – наконец спросила она хриплым голосом и почувствовала вкус железа и сахара на губах. Кровь стекала из носа в рот, а Грейс даже не чувствовала.

Сабрина вздрогнула.

– Он… не прикасался ко мне.

– Она врет, – сказала Грейс, слизала кровь с верхней губы и закрыла глаза. – Он трогал ее в этом подвале. А она думала, что так поможет ему почувствовать вину.

Джим позеленел.

– Он… тебя?!