Хохот Демиурга. Мысли в моей голове

Никита не унимался в веселье, делая хорошо и мне. Я найду способ, как ему поплатиться. Обязательно найду – я посвящу себя всего этому, и если есть Бог – настоящий Бог, он поможет мне в этом… А не поможет он, отыщу Дьявола – плевать как, только бы Никита мучился – долго мучился перед тем, как навсегда исчезнуть.

– Зато смотри, как жизнь в тебе закипела. – Никита немного успокоился и смотрел на меня, свесив голову набок.

– Значит, от скуки и пресыщенности? И еще, упиваясь своей безнаказанностью?

– Именно так, друг мой. В точности так, как ты сказал. Осуждаешь?

Я лишь поджал губы. Моя очередь говорить настанет позже.

– И смотри-ка, я попал в самую точку. Но погоди-ка, чуть не забыл организовать твой досуг на завтра.

Никита исчез, я щекой прислонился к липкой, размазанной по полу крови. Почему-то мне было хорошо в этот момент.

Есть две смерти: первая зависит от Бога, вторая – от нас: смерть тела и души. Частенько мы убиваем душу быстрее, чем Бог заканчивает нашу жизнь. Это преступление. Пока ты жив – нужно бороться, нельзя сдаваться, принимать обстоятельства и останавливаться. Нужно делать все, что в твоих возможностях, не думая о последствиях. Только так, и никак иначе. Иначе ты просто-напросто живой мертвец. Иначе ты не заслужил дара жизни.

Как Вера в реальном мире, до мастерской я решил идти пешком, не пользуясь услугами Никиты.

Возможно мы в ночи одновременно идем по одной улице Старой Риги. Я и Вера. Только нас разделяет непреодолимая граница.

Которую надо преодолеть!

Для начала, надо изучить, какими возможностями я обладаю – воплощение предметов, перемещение в пространстве, что еще? И можно ли эти способности развивать? Еще нужно выяснить, как дядя Имант добывает артефакты – и что у него уже в запасе имеется. А Андрюша! Помнится, Никита рассказывал, как тот устроил локальный апокалипсис, это будет сложно, но необходимо каким-то образом вытянуть подробности этой истории…

Будет не просто, но я не отступлю. Чем сложнее сейчас, тем слаще расплата. Вспомни, сколько попыток пришлось предпринять, прежде чем портрет удался. Зато какие чувства испытывал, понимая, что замысел реализован. Главное, не сдаваться…

Из темноты на меня смотрела пара светящихся глаз. Судя по тому, как низко от земли они светили, и расстоянию между ними – кошачьих. Я замер, чтобы не спугнуть. А потом протянул вперед руку и крадучись начал приближаться.

– Кис-кис-кис. – Старался я как можно ласковее.

Расстояние сокращалось, оставалось всего несколько метров и уже был отчетливо виден кошачий силуэт, но зверек в последний раз посмотрел на меня, махнул хвостом и удрал во тьму, юркнув в подполье.

И об этом коте надо все выяснить. Нужно выяснить все о обо всех. Что за отшельник Януш? А что твориться в таинственном Бизнес-Центре? Много вопросов и пока что ни одного ответа. Хорошо, что я привык к одиночеству, союзников в моем деле мне вряд ли сыскать… А потяну ли я один?

Естественно потяну! Главное, найти хотя бы одну подсказку. Я найду уязвимость Никиты – одолею его в его же мире, главное не суетится и не спешить…

Но время поджимает. Пока я бездействую во Внутренней Риге, в настоящем городе он охмуряет Веру, и она почти что пала, я видел.

Как она могла так поступить, предать верность так скоро. Нет, что-то там не чисто, чего-то она добивается. Но ее надо защитить, она так хрупка и беззащитна.

Моя Вера…

Я вошел в мастерскую, громко хлопнув за собой дверью. От шума проснулся Том – замычал, поднялся, начал бродить, как всегда натыкаясь на все встречные углы. Но вдруг он сменил траекторию и пошел прямиком на меня, я не сошел с дороги.

Том остановился, когда до столкновения оставалось меньше метра, его заинтересованность я прочел не по пустым глазам, а по приоткрытому в овале рту. Я точно понимал, что в этот раз Том смотрит не сквозь меня, а на меня – смотрит, и пытается в чем-то разобраться.

А что, если за пеленой тупости в нем еще теплится душа – он не меньше моего должен жаждать мести.

– Пойдем спать, дружище. Мы отомстим, но не сегодня. Сейчас нам надо выспаться и обдумать план действий.

Мастерская была залита солнцем, я подумал, что это самая подходящая погода для начала реализации новых планов, не буду ее корректировать. Из глубокого забытья без сновидений меня вывели шумы – я решил, что это Том, но надо мной склонились двое непрошенных гостей:

– Проснулся уже?

– Ну вот, натворил делов… А нам так этого не хотелось…

– Вставай, пойдем давай.

– Куда пойдем? – я попеременно смотрел то на Андрюшу, то на Толика.

– Дерзил вчера? – Вздохнул Толик, – вот нам и приказали устроить тебе день, который ты надолго запомнишь… Поднимайся, и будь благоразумным, не хочется начинать прямо здесь. И давай без обид – поверь, нам этого не хочется, подыграй нам. Не будешь рыпаться, выиграем немного времени пока будем идти – поверь, сегодня тебе стоит бороться за каждую секунду без боли.

Я еще раз посмотрел на них, Андрюша избежал прямого взгляда глаза в глаза. Нервные окончания передавали сигналы тревоги, мозг не знал, как реагировать на предстоящее зловещее нечто. Нарастающая перед угрозой паника опьяняла и спешила заставить забыть, что я и так уже мертв.

Но проснулся я не один, со мной пробудились мои новые спутники – гнев, ненависть, жажда мести. Они начали меня успокаивать, чтобы сейчас не случилось – я выдержу все. А потом стану сильнее. И я ничего не забуду. Сейчас главное – не лезть на рожон и не унижаться.

Я медленно поднялся:

– Куда идти?

– За нами, – сказал Андрюша и повернулся спиной.

Андрюша и Толик шли впереди. Они не спешили – либо хотели поиграть на моих нервах, либо же действительно старались облегчить участь. Но даже во втором случае – им это не зачтется – союзники и прислужники моего врага – мои враги. А врагам не будет пощады.

С Аудэю мы вышли на Грэциниеку – «улицу Грешников», если по-русски. Нет-нет, да страх проскальзывал, чтобы не думать о предстоящем, я спросил у Андрюши прямо:

– Когда я только появился во Внутренней Риге, Никита вводил меня в курс здешних дел и рассказывал историю создания. Упоминал он и о том, что ты едва не уничтожил город. Как тебе такое удалось?

Андрюша оглянулся, чтобы я увидел его поднятые брови. Толик прыснул смешком:

– Сегодня тебе это не поможет.

– Не, вы ведите, куда меня там нужно вести. Это я так, время убить спросил.

– А у тебя интересно страх проявляется! Ты не бойся – переживешь сегодняшний день, а там будет как прежде, главное, за словами следи.

– Но все-таки, как ты тогда смог добиться такого эффекта?

Толик нарочито громко рассмеялся, и так же громко, будто хотел, чтобы его услышал не только я, спросил:

– С какого перепуга нам тебе такое рассказывать? Предупреждаю, следи за языком.

– Я не знаю, как у меня это вышло, – тихо ответил Андрюша, – я просто был очень зол…

Пройдя гостиницу, они свернули к музею оккупации – эдакое черное пятно, заслоняющее Старую Ригу. Когда-то в этом здании был музей красных стрелков, но после приобретения Латвией независимости, сохранив здание, его переделали под музей истории оккупации. Здание и правда уродливое – черный прямоугольник, обшитый почерневшими медными пластинами, не вписывающийся в общую архитектуру Старого Города. Задумка была показать, какое безобразное пятно оставили коммунисты своим правлением, мне же всегда казалось, что это будто изнасилованная, обезумев, не приводит себя в порядок, а раздвигает ноги навстречу прохожим, заставляя посмотреть на следы надругательства…

Видимо, во Внутренней Риге здание было переоборудовано под пыточную, что тоже символично, конечно – Никита постарался.

Через стеклянную дверь мы вошли в черный коридор с алыми стенами. Мои надзиратели обернулись: