Хохот Демиурга. Мысли в моей голове

Толик по-хозяйски вошел и обвел помещение рукой. Следом за Толиком проскользнул долговязый незнакомец с черными, гелем зализанными назад волосами, одетый в несочетающийся синий пиджак поверх расстегнутой на три верхние пуговицы гавайской рубашки. Замыкал делегацию будто бы чем-то смущенный Андрюша – неузнаваемо тихий и робкий.

– На чердаке – как и подобает! – Просиял довольной улыбкой незнакомец и сразу же протянул мне руку, – что, давай знакомиться? Виктор!

Я пожал ему руку и даже невольно улыбнулся. От Виктора исходил заряд бурлящей энергии и обезоруживающего добродушия, сияющего сквозь наглость.

– Савел.

– И имя подобающее! – Виктор завершил рукопожатие хлопком по спине. – Ты-то сразу видно – нормальный! С тобой и оторвемся. В клуб пойдешь?

– В какой клуб?

– Вот! – Виктор оглянулся и осветил всех присутствующих широкой белозубой улыбкой, – это мне уже нравится! Значит, у вас их даже несколько?

– Не понимаю…

– В клуб говорю! В ночной! С музыкой туц-туц! Да не парься, я свою поставлю, а то что, зря приехал? Эх, жалко телок у вас нет! Да, Андрюша?

Тот потупил взор и даже покраснел. Человек, способный выбить из колеи надзирателя нравился мне все больше, хотя я и не понимал причины Андрюшиного состояния.

– А ты давай хватит мяться! – это Виктор говорил уже мне, – знаю я вашего брата… Пока силком не вытащишь… И друга своего прихвати!

Виктор кивнул на ошалелого Тома.

– Ну, идем? Времени у меня ма-а-ало. А надо многое успеть! Отпуск, знаешь ли, не резиновый.

– А Никита где? – Спросил я ничего не понимая.

Виктор надул щеки и тут же шумно через сжатые губы выпустил воздух:

– Ну а он-то тебе зачем?

Я пожал плечами, мол не нужен он вовсе.

– Вот и отлично! Только ты это – переоденься, а то фейс-контроль не пропустит.

Виктор задорно расхохотался, оставив меня в замешательстве.

– И давай-давай, пошустрей! – Он обернулся к Толику, – сколько с художниками работал, постоянно их расшатывать надо. И чем, гады, талантливее, тем сложнее их расшевелить!

Я не стал набивать цену своему таланту замешательством, закрыл глаза и попробовал представить себя в другой, более парадной одежде. Когда глаза снова увидели Никитин внутренний мир, я был в робе, в которой обычно писал при жизни, а потом в ней же гулял с Верой по ночным улочкам – длиннополая, заляпанная масляной краской хлопковая рубашка и свободные сероватые штаны. Поняв, в чем я, теплая волна ностальгии холодком пробежала по спине.

– О как! – Виктор вновь озарил меня улыбкой, – отлично! Как раз на рейв. А второго как зовут?

– Том… но он это… Вряд ли пойдет.

– А чего это ты за него решаешь, он что, немой?

Виктор подошел к Тому и замахал у него перед лицом. Я оглянулся на Толика, но тот лишь пожал плечами.

– Есть кто дома? Алло! – Виктор захлопал в ладоши, – мы в клуб идем. Танцевать! Ты с нами?

Мне показалось, что Том о чем-то задумался.

– Пойдем, будет весело. Я же видел – ты любишь клубы.

Том стал озираться по сторонам, и это выглядело осмысленным.

– Коктейли с меня, – продолжал Виктор, – а глядишь, найдем и что посильнее.

Том улыбнулся, я увидел его улыбку впервые. А после его взор помутнел, и будто бы рядом никого не было, Том запросто улегся на пол и крепко уснул.

– Вот те на! – Озадачился Виктор, – ну, это он, наверное, чтобы отоспаться и позже подойти. – Объяснил он мне, – если что, встретим его на месте, ждать, пока выспится – времени нет. Пойдем?

А ведь времени и правда нет, подумал я и кивнул Виктору.

В ушах стоял гул от громкой музыки, в глаза били разноцветные лучи электрического света. Мы оказались в просторном зале без окон. Я не понимал, в какую часть Внутренней Риги мы перенеслись. Вместо людей на танцполе разместились застывшие манекены в пестрых одеждах, которые, видимо, должны были создавать ощущение толпы. Я принялся оглядываться по сторонам, но, кроме Виктора никого рядом не увидел. Пытаясь оказаться громче музыки, я прокричал ему в самое ухо:

– Где мы? И где Толик с Андрюшей?

Виктор наморщил лоб и проорал в ответ:

– А? Ты про педиков? Они не успели – теперь им так просто нас не найти! Что ты смотришь? Разве ничего про них не знал, это же очевидно? Я мелкому так и сказал, подчеркнув, конечно, что ничего не имею против однополой любви. Да чего ты глаза-то выпучил? Ладно, не забивай голову – нам надо поговорить!

Виктор потянул меня за рукав к лестнице, поднявшись на которую мы оказались на балконе над танцполом. На балконе было несколько круглых столиков, за один из которых мы сели. По желанию Виктора перед нами оказались бокалы с коктейлями, украшенные кусочками фруктов, миниатюрными зонтиками и соломинками. Музыка сделалась приглушенной, будто, сев за столик, мы проникли в невидимую изолированную капсулу.

– Немного о себе, – Виктор улыбнулся и пригладил волосы, – во Внутренней Риге я уже достаточно давно, можно сказать, Бизнес-Центр строился при моей помощи – это я его архитектор. Так же, как и этого клуба – но тут вообще все мое – от идеи до воплощения. Никита не приложил руки совсем. А знаешь, что это означает? Что мы тут одни – нас никто не сможет найти – даже Никита не знает, где мы – он сам тут ни разу не был. Ты уж не блести глазами – сильно захочет – разыщет. Но некоторую маскировку мы сейчас имеем. Считай, что мы в подполье…

Так вот, первое время я считал, что оказался во Внутренней Риге случайно, а Никита пытался спасти меня от гибели, но уже давно понимаю, что он подстроил мою смерть. В той жизни я руководил отделом маркетинга в крупной компании, в которой начал работать тогда еще стажером Никита. Так же я занимался текстами, писал статьи, речи, в том числе и политикам – был, так сказать, свободным журналистом, за свое хобби получая не деньги, а знакомства и влияние. Мне как-то всегда удавалось найти нужный подход к людям и склонить их на свою сторону. Здесь, во Внутренней Риге я работаю копирайтером жизни Никиты – отвечаю за все то, что касается его карьерного роста – думаю, что ему следует, а что нет говорить, как действовать, как себя презентовать тому или иному. Я, можно сказать, серый кардинал, управляющий им, когда он пытается заработать. Да – я занимаюсь только его карьерой, в личную жизнь не суюсь – это мы сразу оговорили по моей инициативе – так что вся история с тобой и Верой чисто его выдумка, ты не подумай…

Вот. Я копирайтер. А копирайтер обычно работает в связке с арт-директором: первый отвечает за содержание, второй за оформление. Писатель и художник, понимаешь, к чему я клоню?

Я кивнул, приятно удивившись прямоте Виктора, тому, что он не ходил вокруг да около.

– Там, в мире живых, – Виктор грустно улыбнулся, – мои самые успешные проекты были реализованы в связке с арт-директором. Мы дружили. Отсюда, через Никиту, как ты понимаешь, взаимодействовать сложнее, тем более что они не ладят. Никита предлагает решить вопрос, пригласив дизайнера сюда, но я, естественно, против – раз загробная жизнь есть, то и не за чем брать грех на душу. Нужна альтернатива – я посмотрел твои работы, в основном так себе, но посмертная меня поразила. Потенциал в тебе есть, а я лучше всех умею направлять его в нужное русло. Никита взялся за проект, который я один не потяну – мне нужно нестандартное мышление художника. Предлагаю поработать, что скажешь? В замен ничего предложить не могу – разве что отвлечешься и посмотришь на невиданный прежде уголок Внутренней Риги.

Я задумался – с одной стороны посмотреть на Бизнес-Центр хотелось, с другой – помогать Никите… Стоит ли того очередной закуток ума моего убийцы.

– Я же говорю, художники тяжелы на подъем. – Громко сказал Виктор, будто нас кто-то слышал, и рассмеялся, – ну чего ты ломаешься?

– Я не хочу работать на него. Это принципиально.

– А ты попридержи-ка свои принципы при себе. – Виктор нагнулся над столом ко мне, – ими иногда стоит поступиться во благо цели.

– Цели? – Не понял я.

Музыка смолкла. Стало настолько тихо, что было слышно, как моя ненависть к Никите стучит по вискам.

– Ты сказал то, что я и хотел услышать. Теперь раскрываю все карты, – Виктор перешел на тихую скороговорку, – как я уже говорил, это я помогал Никите строить Бизнес-Центр. Это было воплощением моей идеи. Но стекло, метал и камень, созданные по моей воле, рассыпались в пыль. Я не мог творить в чужой голове. И тогда к стройке подключился Никита, но не привычным для него способом. Он просто вдохнул в мою конструкцию жизнь. Улавливаешь? В МОЮ конструкцию – а я парень не промах. Я каждый день искал выход отсюда – вот и пошел на эксперимент: я подумал, а потом четко представил, что есть некая дверь, ведущая на свободу. А Никита своей волей, даже не заметив, воплотил мою мысль в жизнь. Выход есть! Понимаешь? Но мне одному до него не добраться – поэтому я здесь – сегодня я просмотрел все ваши жизни и понял, что больше остальных должны хотеть выбраться ты и Том. Ты должен сильнее хотеть, а Том физически сильнее остальных. Но Том овощ, так что мой выбор невелик. Подыграй мне, и уже скоро мы окажемся на свободе – разве ты не хочешь этого так же, как хочу я?