Хохот Демиурга. Мысли в моей голове

– Что сейчас внутри тебя, Савел?

Я задумался:

– Гнев?

– Оставь гнев, чтобы не чувствовать боль, Савел. Что еще есть в тебе?

Что же еще? Я подумал о Вере:

– Любовь.

– Оставь любовь, чтобы не чувствовать боль, Савел. Что еще есть в тебе?

Немного постояв, будто заколдованный, я, наконец, пробудился:

– Так если я все оставлю, мне и не надо будет бояться боли. Если оставить все, что останется от меня?

Януш едва заметно наклонил голову, будто ответ его удовлетворил.

– А смысл? – Не понял я совсем, – мне нужно уметь не чувствовать физическую боль не чтобы успокоится, а чтобы отомстить. И я не могу это вот так вот взять и оставить. Тогда я буду уже не человек!

– Ты будешь выше, Савел. Ты есть То.

– Зачем мне быть Тем? Если То захочет, Тем и стану, деваться будет некуда. А пока я хочу оставаться человеком, уметь не чувствовать боль и отомстить хозяину этого мира за очень многое!

– Ты уверен, что хочешь именно этого?

– Уверен. И точно!

Я, наконец, понял, что Януш пытается изображать буддийского мудреца и играть в коаны. Видел я таких – буддисты почему-то считают себя умнее других. Конечно, верить в Ничто гораздо проще, чем во что либо – даже проще, чем не верить ни во что.

– Что измениться, если ты отомстишь, Савел?

– Почувствую себя живым. Тебе самому разве не хочется побыть живым?

– Зачем мне быть живым?

– Чтобы признавать то, что есть, а не пытаться сбежать туда, где нет ничего. Чтобы жить, раз уж удостоился жизни.

– И испытывать гнев, Савел?

– И любовь, Януш. И разочаровываться. И вдохновляться.

– Почему ты тогда хочешь избежать боль?

– Да чтобы отомстить.

– Замкнутый круг?

– Бесполезное существование лучше?

Последнее я говорил, уже приближаясь к выходу. Если вдруг будет время, надо пробежаться по его истории жизни в Храме Утех, но вряд ли Януш окажется полезен мне в чем-то. Живые, отрицающие жизнь, достойны лишь смерти. А Януша обделили и в этом.

Да, пускай я ушел бестактно рано, но разговаривать с Янушем – пустая трата времени. Лучше протыкать себе руку, в бессилии истекать кровью, но пытаться победить, чем вести разговоры о том, как же плохо испытывать эмоции. Если опустил руки сам, не навязывай ту же стратегию другим, прикрываясь сакральным.

Януш вывел меня из себя, потому что я понимал, что в это время Никита вполне мог продолжать свой поход на Веру, которая научила меня не сдаваться и не поддаваться течению. Мне еще рано, я еще не отплатил ей за преподанный урок.

Я только хотел вынуть шило из бездонного кармана, чтобы продолжить тренировку, как увидел Никиту с Андрюшей, несшихся в мою сторону. Я замер и крепко сжал инструмент, приготовившись обороняться. Неужели Януш еще и донес на меня?

Но они бежали мимо, в последний момент решившись остановиться поговорить:

– Вот ты морщишь нос в недовольстве, а некоторые даже приезжают к нам отдохнуть! – Андрюша не мог скрывать радость и желание чем-то поделиться.

– Вот только эти некоторые вряд ли знают, что выхода отсюда нет. – Среагировал я раздраженно, – Никита опять бомжа убил?

– Следи за языком – предупреждал ведь. – Нахмурился Толик.

Но Андрюша не обратил внимание на непочтительный тон:

– А вот и нет! А вот и нет! – Он едва не подпрыгивал, задыхаясь от волнения, – к нам приехал отпускной из Бизнес-Центра. Он хорошо поработал, и Никита его на недельку отпустил.

Я вопросительно посмотрел на более здравомыслящего Толика.

– Да, это правда. – Кивнул он, – сейчас будем встречать, показывать окрестности, учить пользоваться Храмом Утех.

– А ты продолжай себе мечтать разрушить наш мир! А то я такое придумал, а испробовать не на ком! А так глядишь, и отдаст Никита тебя мне на денек проучить.

Я невольно поежился, вспоминая пытки. Надо быть аккуратнее, я еще не готов повторить – в следующий раз, если он настанет, я не имею права сломаться.

– А этот отпускной… Кто он? С ним можно поговорить.

– Вряд ли он захочет. Я бы точно с таким нытиком и занудой не захотел.

– Попробуй найди нас завтра, – предложил Толик, – может, тебе и будет полезно поговорить. Узнаешь, как проводят время те, кто сотрудничают и приносят пользу. Вдруг и сам найдешь, чем пригодиться. А то ведь не протянешь долго – жалко на это смотреть…

Пока я подыскивал, что ответить, Андрюша потянул Толика и они куда-то перенеслись.

Любопытно, они показались специально? Вряд ли – Внутренняя Рига не место для случайных стечений обстоятельств. Но на отпускного стоит глянуть – Бизнес-Центр находится в списке интересующих меня вопросов. Вот только удастся ли мне их задать, ведь для этого нужно оказаться с отпускным наедине.

Не понимая, как действовать, я вернулся в мастерскую, подошел к холсту и взялся за портрет – не с целью воссоздать ее внешность, а чтобы упорядочить мысль.

Том бодрствовал, околачивался по мастерской и украдкой поглядывал на меня с некоторой опаской. Нет, надо найти способ его оживить. Но не болью. А тогда чем? Стоит изучить его жизнь, о каком там стержне говорил Никита? Если ему удалось сломать Тома, то, возможно, мне удастся обнаружить место поломки и починить? А будет ли Том мне надежным союзником? Об этом сейчас не стоит задумываться – нужно действовать со всех фронтов, пока не найду уязвимое место для удара. Лучше так, чем сидя в Храме Утех, или же в другом чьем-то храме пытаться избавится от чувств.

Я не мог остановить выплескивающуюся из меня злобу – работа над портретом не помогала. Нельзя сидеть на месте, нужно что-то делать, каким-то способом искать выход. Вот только каким?

Как раз в этот момент дверь в мастерскую открылась, и ко мне без стука вошли.

– Вот тут у нас художник и обитает.