Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

Онъ отгонялъ отъ себя эти воспоминанiя, какъ неясный и тяжелый сонъ, какъ рядъ поступковъ безсмысленныхъ и необдуманныхъ.

Онъ не любилъ вспоминать о своемъ прощенiи и умиленiи, вопервыхъ, потому, что вспоминать о своемъ доброд?тельномъ поступк? было дурно, портило самый поступокъ, во вторыхъ, потому, что было что то непосл?довательное въ его д?йствiяхъ за это время.

Онъ чувствовалъ, что, никогда не живя чувствомъ и разъ отдавшись ему вполн?, онъ не съум?лъ соблюсти м?ру, не съум?лъ влад?ть этимъ чувствомъ и напуталъ.

Теперь жена его умерла для него, какъ онъ и сказалъ объ этомъ сыну, и онъ никогда не вспоминалъ о ней и вполн? чувствовалъ и ц?нилъ свободу отъ скорбей по плоти и возможность служить Господу такъ, какъ онъ понималъ эти слова

* № 137 (рук. № 88).

Воспользовавшись т?мъ временемъ, когда Стремовъ разговорился съ вошедшей дамой, Графиня Лидiя Ивановна отвела Алекс?я Александровича и, указавъ ему подл? себя м?сто,

– Я бы не стала говорить съ вами о тяжеломъ для васъ предмет?, – сказала она, поднимая глаза, – но нашъ Сережа – вы знаете, какъ мн? дорогъ онъ и ваши нужды.

Алекс?й Александровичъ понялъ, что она хот?ла говорить о томъ, что Анна въ Петербург?. Онъ бол?зненно поторопился и сжалъ руки.

– Да, я им?лъ неудовольствiе встр?тить ее на улиц?, – сказалъ онъ.

– Над?юсь, что вы в?рите въ мою дружбу и участiе. Я про это то и говорю. Лиза вид?ла ее. Я этаго не понимаю; но все равно, она вид?ла ее, и сколько я могла узнать, она зд?сь только зат?мъ, чтобы увидать сына. Какъ вы смотрите на это? Я не знаю, но, по моему, свиданiе нашего милаго Сережи съ ней погубитъ все то, что мы съ такимъ трудомъ пос?яли въ немъ. Какъ вы думаете?

* № 138 (рук. № 89).

Алекс?й Александровичъ былъ въ т?хъ же сферахъ, съ т?ми же людьми, но на него смотр?ли иначе. Теперь его какъ будто знали всего, и новаго отъ него ничего бол?е не ждали; чтобы онъ ни сказалъ и ни сд?лалъ, вс? принимали это какъ что то такое, что одно и предвид?лось отъ него. Онъ занималъ еще значительное м?сто, онъ былъ членомъ комиссiй и сов?товъ, но роль его перестала быть д?ятельною. Онъ былъ какъ оторванная стр?лка часовъ, болтающаяся подъ стекломъ циферблата. Онъ, какъ стр?лка, оставался на томъ же самомъ видномъ м?ст?, но никто уже не интересовался т?мъ, что показывала эта стр?лка, несмотря на то, что она перескакивала съ м?ста на м?сто.

И д?йствительно, точно также какъ оторванная стр?лка циферблата, Алекс?й Александровичъ теперь былъ д?ятельн?е, и д?ятельность его была разнообразн?е, ч?мъ прежде. Онъ, не им?я опред?ленной колеи д?ятельности, теперь, ясн?е ч?мъ когда нибудь, вид?лъ недостатки правительственныхъ распоряженiй и считалъ своимъ долгомъ сод?йствовать изысканiю средствъ къ исправленiю недостатковъ. Скоро посл? возвращенiя своего изъ Москвы Алекс?й Александровичъ началъ писать первый свой проектъ, долженствовавшiй исправить вопiющiе недостатки, первый проектъ изъ длиннаго ряда проектовъ, которые ему суждено было написать по вс?мъ отраслямъ администрацiи и который никто не читалъ и которые скоро получили прозванiе Каренинскихъ проектовъ.

М?стоим?нiе «они» получили въ его р?чахъ особенное значенiе. Онъ увлекался въ разговоры о государственныхъ д?лахъ съ женщинами и молодыми людьми, и прип?въ этихъ разговоровъ былъ всегда одинъ и тотже: «я имъ говорилъ или писалъ, но они не понимаютъ этаго. Они погубятъ Россiю. Для нихъ не существуетъ законовъ» и т. п.

О томъ времени, когда Анна открыла ему все и онъ, поколебавшись о томъ, вызвать ли или не вызвать на дуэль Вронскаго, онъ написалъ ей письмо, о томъ, какъ онъ объяснялся и съ Степаномъ Аркадьичемъ и какъ ухаживалъ за новорожденной не своей дочерью и какъ въ посл?днiй разъ вид?лся съ женой, – эти воспоминанiя раскаянiя жгли его сердце. Онъ вспоминалъ и о томъ счастливомъ времени, когда они хорошо жили съ женою, но это не мучало его. Его мучали воспоминанiя о томъ, что онъ могъ бы не сд?лать. Онъ зналъ, что онъ относительно жены не сд?лалъ ничего дурнаго.

Онъ зналъ даже, что онъ поступилъ доброд?тельно и возвышенно, но положенiе, въ которое онъ поставилъ себя, вызвало въ немъ раскаянiе, такое тяжелое и ?дкое, какъ будто это былъ самый неразумный, безнравственный и низкiй поступокъ. Онъ уб?ждалъ себя, что поступилъ руководясь христiанскимъ закономъ любви и прощенiя обидъ, и потому это не могло быть дурно. Онъ старался ут?шать себя мыслью о томъ, что интересы его не въ этой жизни, а въ будущей. Онъ в?рилъ въ то, что интересъ не въ этой, а въ загробной жизни; но эта мысль нисколько не ут?шала его; но ему было стыдно и больно за то, что дурно устроилъ свою жизнь зд?сь, и то, что это зачтется ему тамъ, ни на одинъ волосъ не облегчало его положенiя, какъ будто связи между той и этой жизнью не могло быть и эта жизнь въ себ? носитъ свои награды и наказанiя. И потому единственное ут?шенiе его было забвенiе, котораго онъ достигалъ постояннымъ, хотя и не плодотворнымъ трудомъ.

* № 139 (рук. № 89).

– Проси Мисъ Эдвардсъ ко мн?, – сказалъ онъ Корнею, пришедшему съ порученiемъ отъ Англичанки. – Н?тъ, я самъ приду, – сказалъ онъ, когда Корней повернулся.

Даже въ глазахъ невозмутимаго Корнея Алекс?ю Александровичу показалось теперь, что онъ видитъ нетолько насм?шку, но жестокость, кровожадность, радость за страданiя своего барина.

– Подожди, когда я говорю, – непривычно строго сказалъ Алекс?й Александровичъ, и, взглянувъ въ глаза Корнею и показавъ ему строгое и холодное лицо, онъ отпустилъ его.

«Я долженъ перенести это, я долженъ скрыть свои раны, иначе они растерзаютъ меня», подсказало ему чувство самосохраненiя, и съ строгимъ лицомъ онъ вышелъ впередъ къ Англичанк?.

– Да, разум?ется, вы должны обращаться ко мн?, – сказалъ онъ Англичанк?, – но такъ какъ я бываю занятъ, то я впередъ опред?лю вамъ порядокъ вашей жизни. Не угодно ли с?сть. – Онъ съ трудомъ, хотя и правильно, говорилъ по Англiйски. – Чай пить, breakfast[1479 - [первый завтрак]] у васъ будетъ какъ обыкновенно. Потомъ вы будете об?дать со мною.

– Но, сударь, я думаю необходимо lunch, завтракъ....

– Да, lunch, – сказалъ онъ. Да, 8 часовъ. Для пищеваренiя необходимо 4 часа. Сл?довательно, въ 12.

– Наши уроки, сударь, до завтрака, а потомъ прогулка.

– Да, да. Я долженъ обдумать это, – сказалъ онъ, чувствуя, что теряется, и не спуская съ нея глазъ, чтобы не позволить ей см?яться надъ собой. – Да, я обдумаю это. Благодарю васъ. Нынче я прошу васъ об?дать со мною. – И онъ всталъ.

– Я тоже хот?ла предложить перевести насъ въ боковую комнату, такъ какъ эта темна, и Ма’m (госпожа) нам?ревалась это сд?лать. Теперь.

– И очень хорошо. Я завтра попрошу васъ. Гд? Сережа?

– Онъ въ д?тской съ Марьей Карловной. Прикажете привести его къ вамъ?

– Н?тъ, передъ об?домъ.

Англичанка вышла изъ комнаты. Алекс?й Александровичъ потеръ рукою лобъ, какъ онъ д?лалъ, когда напряженiе мысли было слишкомъ сильно.

«Да, да, завтракъ, об?дъ, пом?щенiе. Да, это все обдумать надо. А первое, надо скрыть свое страданiе, свой стыдъ».

Онъ ушелъ въ кабинетъ, но всл?дъ за Англичанкой явилась экономка съ вопросами еще бол?е трудными для разр?шенiя, ч?мъ вопросы Англичанки.

«Куда пом?стить вещи, оставшiяся посл? Анны Аркадьевны? Оставить на половин? Анны Аркадьевны, такъ, какъ оно было, или будутъ перем?ны?» Экономка, жена Корнея, была старая слуга, и отъ нея нельзя было бояться насм?шки и жестокости, но бес?да съ нею не была для Алекс?я Александровича легче,[1480 - В подлиннике явная описка: трудн?е] ч?мъ съ другими. Матрена не скрывала своего огорченiя. Сд?лавъ вопросъ, она посмотр?ла на Алекс?я Александровича и, вздохнувъ, опустила голову и стала разбирать складки платья, чтобы найти платокъ.

– Я переговорю обо всемъ съ управляющимъ, ступайте, – сказалъ Алекс?й Александровичъ.[1481 - В подлиннике явная описка: Степанъ Аркадьичъ]

Но Матрена не ушла, она расплакалась!

– Сереженьку жалко, – говорила она всхлипывая, – Богъ ей судья…

Алекс?й Александровичъ, отпустивъ ее, почувствовалъ себя еще бол?е потеряннымъ, но онъ зналъ, что, если онъ поддастся этому чувству, его забидятъ, и онъ постарался мужаться.

Пришедшему управляющему онъ началъ было давать распоряженiя о новомъ устройств? квартиры, но запутался и сказалъ, что онъ обдумаетъ и распорядится.[1482 - Зачеркнуто: завтра.Сбоку на полях написано: <Сережа не спрашиваетъ про мать, и это мучаетъ.> <Лидiя Ивановна.>]

* № 140 (рук. № 90).

Сл?дующая по порядку глава.

– Мн? говорили, что прочутъ Сафонова. Но Государю не угодно.

Такъ, стоя у двери, говорили два придворные на поздравленiи, и одинъ – слабый старичокъ, другой – могучiй камергеръ съ расчесанными душистыми бакенбардами.

– Гм!, да.

Разговоръ было остановился. Но одинъ изъ собес?дниковъ нашелся сказать осужденiе.

– А на его м?сто Каренина. Этотъ и воду и воеводу, – сказалъ онъ, и разговоръ тотчасъ оживился. – Здравствуйте, князь. Мы говоримъ про Каренина, что онъ одинъ изъ самыхъ полезныхъ людей, кого бы не нужно зам?стить. Онъ на все годится.[1483 - Зачеркнуто: Такъ говорили во дворц?, ожидая выхода, облитые золотомъ придворные. Одинъ былъ <желчный> пл?шивый старичекъ съ вставными зубами, другой былъ молодой могучiй камергеръ съ длинными раздушенными, глянцовитыми бакенбардами. Подошедшiй князь былъ военный – лицо бол?е важное, ч?мъ эти оба.Онъ подошелъ отъ скуки, зная впередъ, что старичекъ говоритъ что нибудь злое и см?шное.]

– А онъ б?лаго орла получилъ, – сказалъ князь.

– Несчастливъ въ любви, счастливъ на служб?, – сказалъ камергеръ, оправляя плюмажъ на своей расшитой золотомъ шляп?. – Н?тъ, посмотрите на него, какъ онъ счастливъ и доволенъ, какъ м?дный грошъ, – прибавилъ онъ, указывая перчаткой на подходившаго къ нимъ Каренина.[1484 - Зач.: Разговоръ этотъ происходилъ <на выход?> <утромъ на поздравленiи гр. А. И. съ именинами> на придворномъ бал?.]

– Н?тъ, онъ постар?лъ.

– Не то что постар?лъ, a отс?кнулся. Знаете, что бываетъ съ простоквашей, когда она вдругъ сд?лается жидкой.[1485 - Зач.: – Здравствуйте, Алекс?й Александровичъ; тотчасъ]