Полное собрание сочинений. Том 20. Варианты к «Анне Карениной»

* № 90 (рук. № 68).

Свентищевъ осадилъ его указанiемъ на огромную литературу по этому вопросу, но только поверхностное знанiе этой литературы не смущало его – онъ былъ ув?ренъ, что тамъ, въ этой литератур?, н?тъ того, чего онъ ищетъ. Если бы было, онъ еще тогда, читая статью объ этомъ, углубился бы въ нее. Но его интересовалъ опять таки самъ Свентищевъ: какъ онъ, знающiй всю эту литературу, смотритъ на все это, связываетъ свою жизнь съ этими вопросами.

Какъ только онъ остался съ нимъ одинъ въ огромномъ [кабинет?], обставленномъ шкапами съ книгами и съ столомъ и стойками, подразд?ленными ярлыками различнаго рода д?лъ, онъ опять возобновилъ интересовавшiй eго разговоръ.

Свентищевъ сид?лъ въ качающемся кресл? и съ большимъ знанiемъ д?ла разсказывалъ про новую школу художниковъ въ Россiи, которая очень была интересна, по его словамъ.

* № 91 (рук. № 69).

– Да вотъ ведемъ же мы свое хозяйство безъ этихъ м?ръ, – сказалъ[1216 - Зачеркнуто: пом?щикъ, указывая на Левина и на другого.] Свiяжскiй, – я, Левинъ, они.

– Ведемъ, это правда, – сказалъ Левинъ, не знаю, выгодно ли. Я признаюсь, что точно также не вижу никакого выхода. Вести усовершенствованное, простое и разумное, не хищническое хозяйство н?тъ возможности, я также пришелъ къ этому.

– Вотъ что истинно, отдать въ аренду – это можно, но погубить землю, богатство государства уменьшить. И такъ ужъ большую долю ур?зали.

Свентищевъ все также[1217 - Зач.: <презрительно> устало улыбался глазами, но Левинъ чувствовалъ, что, несмотря на отвратительныя свои м?ры поронья крестьянъ черезъ старшину, желчный пом?щикъ не неправъ и очень не глупый, даже умный челов?къ, несмотря на свой истертый сюртукъ.] равнодушно смотр?лъ на пом?щика, какъ будто онъ зналъ все, что онъ скажетъ, и не считалъ нужнымъ его оспаривать. Но Левина все бол?е и бол?е интересовалъ пом?щикъ, и хот?лось его вызвать на разъясненiе.

– Ч?мъ же? – спросилъ онъ.

– Эмансипацiей; вы, Николай Ивановичъ, сердитесь, не сердитесь, погубила Россiю эмансипацiя.

Но Свiяжскiй, къ сожал?нiю Левина, которому хот?лось послушать, какъ погубила Россiю эмансипацiя, перебилъ пом?щика.

– Можетъ быть, и не всегда выгодно. И всякое интересное предпрiятiе бываетъ выгодно и невыгодно, но у васъ идетъ, у меня идетъ, у нихъ тоже, – сказалъ онъ, указывая на другаго пом?щика.

* № 92 (рук. № 70).

Въ конц? Сентября была начата постройка двора на отданной артели земл?, и было продано масло отъ коровъ и разд?ленъ барышъ. Д?ло шло. И теперь присутствiе его не нужно было, и Левинъ ждалъ поставки мельницы, чтобы получить деньги и ?хать за границу. Онъ былъ занятъ съ утра до вечера въ пол?. Вечеромъ онъ дописалъ посл?днiя главы 1-й части своей книги.[1218 - Зачеркнуто: Передъ вечеромъ Левинъ вышелъ взглянуть на привезенные изъ города балки на постройку. Былъ 4-й часъ, но]

Въ 4-мъ часу, только что Левинъ вернулся домой съ постройки, ему сказали, что Парфенъ Денисычъ очень плохъ и присылалъ за нимъ. У Левина была полна дворня старыхъ слугъ обоихъ мужей его матери. Такъ какъ онъ, одинъ изъ братьевъ, жилъ домомъ въ деревн?, вс? прiючивались у него. Эта старая гвардiя – тутъ были жены старыхъ управляющихъ, н?мецъ старикъ, старуха, бывшая шутиха – очень тяготила его; но д?вать ихъ было некуда, и они жили. Парфенъ Денисычъ былъ старый дядька старшаго брата. Онъ былъ почтенный челов?къ и ужъ 15 л?тъ жилъ на пенсiи. Левинъ давно не заходилъ къ нему. Ему было 90 л?тъ, онъ почти ничего не понималъ, и отъ него была страшная вонь.

– Чтожъ, онъ плохъ очень? – спросилъ Левинъ.

– Соборовали. Катерина говорила, наврядъ до вечера доживетъ. Все васъ звалъ.

Левинъ пошелъ на дворню. На крыльц? Семенъ охотникъ встр?тилъ его. Семенъ былъ совс?мъ пьянъ и шатался.

– Что ты?

– Да что, сударь! у насъ все собака неладно. Помчишка вчера и нынче корму не ?ла. Вотъ ищу, не стечка ли.

– Чтожъ, запереть, – сказалъ Левинъ проходя.

– Ушла, сударь, не дается. Не пристр?лить ли?

– Жалко. Ну, да я посмотрю.[1219 - Зач.: Было 4 часа, но, казалось, смеркалось. Такъ густо нависалъ туманъ, переходившiй въ капли дождя.]

Досадуя и жал?я собаку и впередъ ужасаясь мысли вид?ть умирающаго старика, Левинъ, осклизаясь по грязи, дошелъ до дворни. Дверь старика была отперта. Ужасный запахъ въ соединенiи съ туманомъ выходилъ изъ комнаты. Дв? женщины лили воду на что то б?[л]ое, лежавшее на полу.

– Кончился, – сказала раскрасн?вшаяся Катерина, съ засученными рукавами вышедшая ему на встр?чу.

Левинъ перекрестился и пошелъ домой. Тотъ самый туманный день, который ему казался такъ хорошъ, когда онъ верхомъ возвращался съ постройки, теперь новымъ ужасомъ обхватилъ его. «Какъ онъ умеръ? Что онъ думалъ? Зач?мъ звалъ меня?» думалъ онъ, глядя себ? подъ ноги, шагая по привычной тропинк? мимо конюшни.

Подл? конюшни что то б?лое мелькнуло ему на навозной куч?. Онъ взглянулъ. Это была Помчишка, она лежала на куч?, положивъ желтую съ проточиной на носу голову на лапы.

«И все одно къ одному, – подумалъ онъ. – Неужели она б?шенная?» Онъ, не останавливаясь, вгляд?лся въ нее. Въ туман? онъ не могъ разобрать выраженiе ея лица.

– Помчишка, фертъ – Ha! – свиснулъ онъ.

Собака поднялась шатаясь и двинулась къ нему. Движенiя ея показались ему странны, и морозъ ужаса проб?жалъ по спин?. Онъ прибавилъ шагу, чтобы уйти отъ нея, и взглянулъ впередъ, гд? ему можно укрыться. Въ 40 шагахъ впереди былъ домъ Управляющаго, въ 20 шагахъ сзади была собака; но она подвигалась къ нему медленно рысью. На ходу онъ разгляд?лъ ее всю. Ротъ былъ открытъ и полонъ слюны, хвостъ поджатъ. И вся эта ласковая, милая собака им?ла волшебно страшный видъ, и ч?мъ бол?е она приближалась, т?мъ страшн?е она становилась.

Ужасъ, какого никогда не испытывалъ Левинъ, обхватилъ его. Онъ бросился б?жать своими сильными, быстрыми ногами что было духа. Онъ испытывалъ страшный ужасъ, но въ ту минуту, какъ онъ поб?жалъ, ужасъ еще усилился. Какъ съумашедшiй, онъ влет?лъ въ дверь с?ней управляющаго и захлопнулъ ихъ за собой. Долго онъ не могъ отдышаться и отв?тить на вопросы управляющаго и его жены, выб?жавшихъ къ нему въ с?ни. Опомнившись, онъ осторожно отворилъ дверь. У угла шатаясь стоялъ пьяный Семенъ.

– Въ подвалъ ушла, батюшка, – сказалъ онъ. – Ну, легки вы, сударь, б?гать. Чего ее бояться то.

И, возбужденный присутствiемъ барина и управляющаго, Семенъ, чтобы показать свою храбрость, кинулъ арапникъ, опустился на кол?ни, и никто не усп?лъ остановить его, какъ онъ уже пол?зъ головой впередъ въ подвальное окно, которое только могло пропустить его т?ло.

Левинъ всплеснулъ руками и поб?жалъ съ управляющимъ[?] тащить Семена назадъ за ноги.

– Брось! Ты! ухватился. Виш[ь], испугались. Гавно! – мурчалъ Семенъ, вытащенный оттуда.

– Убирайся, когда ты пьянъ, не суйся; – крикнулъ на него Левинъ.

– Я пьянъ, трезв?е тебя. Самъ его ?шь. Такъ то. Расчетъ подай. Это разв? охотники? Горе вы охотники. Меня какъ Князь звалъ.

Вытащивъ измазаннаго и кричавшаго Семена и вел?въ убрать его, Левинъ ушелъ къ себ? въ невеселомъ расположенiи духа.

Безъ него были получены съ почты газеты, книги и одно письмо незнакомаго, безграмотнаго почерка. Письмо начиналось съ словъ: «Милостивый Государь благод?тель» и кончалось «Изв?стная вамъ Марья Синевская». Разобравъ безграмотное письмо, Левинъ понялъ, отъ кого оно было и его содержанiе. Оно было отъ Марьи Николавны, жившей съ его братомъ, и смыслъ его содержанiя былъ одинъ. Братъ Николай прогналъ ее отъ себя, и она боится за него и просить Константина найти брата. Одна фраза во всемъ казенномъ, очевидно нанятымъ безграмотнымъ писцомъ написанномъ письм? была ее и им?ла для Константина Левина трогательный смыслъ. Она писала:[1220 - Зачеркнуто: и даже два раза повторяла это, видимо настоявъ у писца, чтобы онъ пом?стилъ эту фразу, она писала] «Онъ оскорбилъ и обид?лъ меня хуже посл?дней твари; но Богъ съ нимъ. Я его доброд?тель никогда не забуду и всегда готова служить ему какъ раба, хоть онъ избей меня до смерти; а безъ меня онъ, какъ малое дитя, пропадетъ. Того мн? жалко. Адресъ мой тотъ то. И гд? онъ теперь, я и не знаю. Онъ меня съ глазъ согналъ, и я о томъ убиваюсь. А изъ вашихъ 500 рублей у него теперь и 70 не осталось. И что съ нимъ будетъ, не знаю».

«Все одно къ одному, – подумалъ Левинъ. – Чтоже я могу сд?лать. По?ду черезъ Москву, найду его, вотъ одно».

– Ну, Агафья Михайловна, об?дать давайте. А вы вид?ли Парфена Денисыча?

– Чтожъ мн? его смотр?ть. Онъ пожилъ, по милости вашей, въ поко?. А вамъ скучать нечего. По?зжайте вы съ Богомъ.

– Да я и не скучаю.

Посл? об?да Левинъ попробовалъ взяться за свою работу, но[1221 - Зач.: къ удивленiю и даже страху своему, онъ перечелъ написанное и, въ особенности вспомнивъ все имъ сд?ланное, почувствовалъ совершенное равнодушiе къ этому д?лу. Изъ впечатл?нiй, полученныхъ имъ сейчасъ, одно особенно пресл?довало его. Когда онъ увидалъ обмываемое женщинами разд?тое вонючее т?ло старика, онъ перекрестился: «что это такое я сд?лалъ? Зач?мъ, зач?мъ меня звалъ этотъ старикъ? Гд? онъ? Что сд?лалось съ Помчишкой? Чего я испугался? Если бы я зналъ, что надо подумать, когда я вижу мертваго челов?ка. А я не знаю, совс?мъ не знаю». Онъ не могъ заниматься нынче] не могъ. Ему было жутко. Смерть, смерть, смерть одно представлялось ему. Женись, не женись я на Кити – умру. Сд?лай, не сд?лай я начатое д?ло – умру… И онъ сталъ ходить по комнатамъ.

– Да нечего скучать, – говорила Агафья Михайловна, ус?вшаяся съ чулкомъ на дорог?. – [1222 - Зач.: ?хали бы в Москву.]Ну что вы сидите дома.

– Д?ло д?лаю, Агафья Михайловна, – сказалъ онъ, подсаживаясь къ ней.

– Ну какое ваше д?ло. Мало вы разв? и такъ мужиковъ наградили, и то, говорятъ, вашъ баринъ отъ Царя за то милость получитъ.[1223 - Зач.: А я говорю: себ? м?сто готовитъ. Что вамъ] И чудно: что вамъ о мужи[кахъ] заботиться.

– Я вовсе не для мужиковъ д?лаю, а для себя.

– Какую же вы себ? радость нашли?