Дикая кровь

Умру я, умрешь и ты.

Лора поспешно засунула листок на место и отложила письма. Ей тут же захотелось, как следует вымыть руки, чтобы избавиться от гадливого чувства, появившегося после прочтения. Не стоило ей лезть в тайник Вольфа, и уж точно не нужно было читать то, что ей не предназначалось. А через мгновение, повернувшись к двери, она поняла насколько была права. В узком дверном проеме кто-то стоял и смотрел прямо на неё…

От испуга она инстинктивно попятилась, врезалась задом в угол стола и задев подсвечник сшибла его на пол. Свечи погасли, запахло паленым и в каморке воцарилась кромешная темнота.

– Ты всё тут спалишь! – гневный окрик заставил её вздрогнуть. Она узнала голос Вольфа и похолодела от испуга.

– Простите, – прошептала она и попыталась наощупь найти упавший подсвечник, но ничего не выходило.

Требовалось время чтобы глаза привыкли к темноте, и она смогла бы различить хотя бы контуры предметов. Она обо что-то больно стукнулась головой, ахнула и перед глазами заплясали круги.

– Выйди оттуда! – приказал герцог и отступил от двери.

Лора послушно выбралась наружу и остановилась посреди спальни. Она не видела лица Вольфа, но ощущала волны гнева, идущие от него. Память услужливо подбросила воспоминание о казни Эсбена и страх глубже вонзил свои когти в сердце.

– Что ты там делала? – герцог подошёл вплотную и склонился к самому её лицу. Даже в темноте его глаза оставались льдистыми и холодными.

– Простите, – повторила она и залепетала: – Я случайно… Не нужно было заходить… Я боялась, что она подкинула вам яд… Не должна была тут быть… Я испугалась.

– Помолчи, – он покачал головой и взял Лору за плечи. – Ответь на первый вопрос: Что ты делала в моей спальне?

– Я хотела проверить… – начала она, но голос дрогнул и сорвался. Пальцы герцога ощутимо сжимали плечи и ей казалось он хочет раздавить её, словно насекомое.

– Проверить что? – он сжал сильнее, ноздри тонкого носа расширились от гнева.

– Мне больно, – она попыталась высвободиться и к её удивлению Вольф тут же отпустил.

– Прости, я не хотел, – он указал на кресло, за её спиной. – Сядь и расскажи всё, а я пока зажгу свечи, тут темно как в кротовой норе.

Пока он зажигал свечи Лора собиралась с мыслями и пыталась понять с чего следует начинать, но, когда Вольф уселся на табурет напротив, слова полились сами собой. Она рассказал всё, начиная с того что не смогла уснуть и решила прогуляться в саду и заканчивая письмами, что нашла в тайнике. Она умолчала лишь о Флане, Эрихе и их разговоре в саду, решив, что сейчас это не имеет значения. Вольф не перебивал, слушал внимательно и прожигал её взглядом, а когда Лора окончила и умолкла некоторое время не шевелился и задумчиво поглаживал гладко выбритый подбородок.

– С чего ты взяла что Паола хочет меня отравить? – наконец спросил он и поднялся.

– Я не знаю, – она пожала плечами, а потом честно призналась: – Она мне просто не нравится.

– Ясно, – он кивнул. – Но почему тогда ты не нашла меня или кого-то из стражи? Ты разбираешься в ядах?

– Нет, кажется, – она ощущала легкое головокружение, то ли после удара головой, то ли от испуга. – Я не подумала, простите.

– Хватит извиняться, – отмахнулся он и поморщился. – Ты уверена, что это была именно Паола, а не кто-то другой? Возможно горничная, которая пришла готовить постель или кто-то из гостей? В замке полно народа и может ты…

–Нет, я точно уверена. У неё примечательная внешность и волосы, – торопливо перебила она.

– Ну, хорошо. С этим я разберусь позже, – он протянул её руку. – Идем в мой кабинет, сейчас нужно решить, что нам с тобой делать. Ты узнала то, что я никогда не хотел выносить за пределы этой спальни.

– Вы меня казните, – она робко взялась за протянутую ладонь и поднялась ему навстречу.

– Это вряд ли, – он задумчиво покусывал губу. – Но и оставить это так я не могу. Насколько я понял, ты решила, что моя супруга и Флан были любовникам, так?

– Да, я подумала об этом.

– Потому я должен объяснить тебе всё с самого начла, мне не хочется, чтобы ты ненароком пустила грязные слухи или считала меня чудовищем, которые украл невесту у родного брата, – он взял её под руку и вместе с Лорой вышел из спальни.

Пока они спускались по лестнице на первый этаж, в его кабинет, Вольф не произнес ни слова. Лора тоже молчала, понимая, что любые оправдания сделают только хуже. Он не собирался её казнить, но она поступила плохо и скорее всего Вольф найдет другой способ наказать её за чрезмерное любопытство.

Прежде чем начать разговор он позвал слугу и попросил два бокала подогретого вина со специями, и когда его подали сел рядом с ней на диване и сделав глоток повернулся к Лоре вполоборота.

– Наверное мне следовало рассказать тебе это раньше, – начал он, покручивая в пальцах ножку бокала. Рубиновое вино источало теплый аромат корицы и гвоздики и Лора как заворожённая смотрела как оно колышется внутри узкого сосуда.

– Пей! – он кивнул на её бокал, который Лора держала в пальцах. – И хватит уже меня бояться, я не собираюсь причинять тебе вред, хотя и следовало бы выпороть тебя за то, что полезла куда не просят.

Она сделала маленький глоток и испуганно поглядела на него. Герцог усмехнулся.

– Не буду, сказал же. Ты и без того боишься меня так, что мне неловко перед слугами и роднёй, – отпив добрую половину из своего бокала он спросил: – Что ты знаешь о том, как погибла Равенна?

– Почти ничего, – солгала она, понимая, что, потеряв память никак не могла бы помнить события, произошедшие несколько лет назад.

– Верно, – он кивнул, – тебе неоткуда это знать, но, если спросишь любую из горничных они расскажут тебе страшную историю о злых разбойниках, которые влезли в башню и убили герцогиню. – Лицо Вольфа болезненно дрогнуло, и он отвернулся. – Только вот не было никаких разбойников.

Чтобы не выдать удивления Лора торопливо отпила вина и коротко кивнула.

– Но надо начинать намного раньше, иначе ты ничего не поймешь, – он допил до дна, поднялся, поставил пустой бокал на стол и принялся ходить по кабинету из угла в угол. – Отец Равенны одно время служил наместником короля на юге, в Фейремире. При моем отце королевство было разделено на четыре провинции, и в каждой правил свой наместник, впрочем, – он бросил на неё короткий взгляд. – Ты наверняка знаешь это из курса истинной истории.

– Да, ваша светлость, – согласилась она.

– Граф Курц часто приезжал в замок отца по делам связанным с торговлей хлопком и фруктами, и иногда брал с собой детей: Равенну и Эйриха. Нам, позволялось играть с ними и брать с собой на конные прогулки или кататься на лодках. Равенна уже тогда была хороша собой, и мы с братьями понимали, что в будущем она наверняка станет женой одного из нас. В королевстве не так много благородных родов, которые так или иначе не смешались с аборигенами и сохранили чистоту крови, а для отца это было очень важным., – он остановился у стола, и повернувшись к ней лицом продолжил: – Сама Равенна всегда была особо расположена к Флану, только вот он кажется не понимал этого. Он младше её на два года и в то время ему едва исполнилось десять, и вряд ли он думал о девочках. Но чем старше мы становились, тем заметнее была её влюбленность. Только вот сам Флан оставался холоден, даже в те года, когда мы проводили лето в южной резиденции и часто виделись в Равенной, он не проявлял к ней никакого интереса.

– По письму мне показалось что у них был роман до того, как вы поженились? – тихо проговорила Лора, и Вольф кивнул.

– Да, это выглядело именно так и потому я и разозлился в ту ночь, – он уселся на краешек стола. – Решил, что она и Флан были любовниками, но ошибся. Уже после её смерти мы поговорили с братом, и он уверил меня что никогда не был с ней близок. Она хотела любви Флана так сильно, что тронулась умом и уверилась в что между ними что-то есть.

Лора молча смотрела на него, перекатывая бокал в окоченевших пальцах. В кабинете было сыро, камин не горел, а через щели в окнах задувал промозглый осенний ветер, и она чувствовала, что даже кончик носа замерз. Лора порадовалась что не успела снять теплый плащ и сапожки, в бальных туфлях и тонком платье из шелка она давно бы окоченела и удивлялась почему Вольфу не холодно. Тонкий камзол и рубашка из шелка вряд ли так уж защищали от холода.

– Я любил Равенну, и не понимал, что она безумна, – нарушил тишину Вольф. – Когда отец умер и по праву наследия мне достались земли севера, ко мне приехал Курц и предложил взять его дочь в жёны. Я сразу согласился. Равенна всегда нравилась мне, к тому же я был не молод и давно пришло время женится. – Он повел плечами и уселся поудобнее. – До свадебной церемонии мы почти не общались, но, когда жрец застегнул на шее Равенны свадебный кулон она не выглядела несчастной. Да и после, в супружеской спальне… – герцог нервно растёр руками лицо. – По крайней мере первые месяцы после церемонии. А когда стало известно, что у неё будет ребенок всё изменилось. Равенна впадала в ярость по любому поводу, избивала слуг за мелкие провинности, гнала меня и не желала ночевать со мной в одной комнате. Я позволял ей делать всё что она хочет, решив, что это заскоки беременных, – он горько усмехнулся. – А потом нашёл это письмо, то самое что ты прочла. Она оставила его на видном месте, наверное, сама хотела, чтобы я увидел…

Он тяжело вздохнул и поглядел на Лору глазами полными боли. Никогда раньше она не видела его таким: ранимым, слабым и человечным.

– Я не знал, что делать и запер её в башне, а сам вместе с Диди отправился в Маркт, чтобы поговорить с Фланом, он был там по делам, связанным с покупкой леса, но на полпути остыл и понял, что поступил скверно. Равенна была на шестом месяце, а я заставлял её страдать и лишил свободы. Я развернул коня, а Дедрика послал за Фланом. Он должен был привести его в замок и втроем мы бы решили, что дальше делать. Я приехал глубокой ночью, и первым делом пошёл наверх, в башню. На обратном пути я даже придумал речь, полную благородства и великодушия, – он попытался улыбнуться, но лишь нервно дернул уголками губ. – Хотел пообещать ей свободу в обмен на наследника…

Он умолк и тяжело сглотнул. Лора глядела на него, не зная, что сказать. Она видела – воспоминания о погибшей жене доставляют ему боль и сердце её затопило жалостью к нему. Теперь Лора тоже знала каково это, любить человека, который холоден к тебе и знать о том, что есть кто-то кого он действительно любит.

Он рывком поднялся и подошёл вплотную, присел напротив Лоры на корточки и положил руки ей на бедра. Даже через шёлк юбки она ощущала какими холодными они были. Теперь их лица оказались на одном уровне.

– Я не хотел говорить тебе об этом, потому что ты итак меня боишься, – произнес он приглушенным голосом. – Равенна умерла по моей вине. Я не смог совладать с ревностью, не смог произнести всех тех слов, что приготовил. Вместо этого я накинулся на неё и назвал шлюхой, а когда она рассмеялась мне в лицо, ударил и угрожал повесить, после того как она родит малыша. Она выбросилась из окна у меня на глазах, а я даже не попытался её остановить, – он сжал губы в узкую полоску и пристально смотрел ей в глаза. Лора видела, как ему больно, и, хотя рассказ его звучал чудовищно, она по-прежнему чувствовала сострадание. Она положила руки поверх его ледяных ладоней и сказала:

– Даже если вы сделали что-то ужасное, Вольф, но раскаялись, то значит, что в будущем вы будете добрее и не станете повторять ошибок. Я боюсь вас, но то, что вы рассказали не заставит меня бояться больше. Напротив, теперь я чуть лучше понимаю вас, – он перехватил её руки и крепко сжал. – Мне очень жаль, что она убила себя, но это её выбор. Вы. Её. Не. Убивали.

Он мгновение размышлял, а потом поднялся, отпустив её ладони. На его лице застыла маска равнодушия, но Лора видела, как тяжело он дышит и понимала: герцог он далек от спокойствия. Поддавшись внезапному порыву, она встала и сделав к нему шаг обняла его. Его тело напряглось, он замер, а потом неожиданно горячо обнял её в ответ и уткнулся носом в макушку. Ей не была приятна его близость, но она больше не испытывала прежнего отвращения. Собственное милосердие сыграло с ней злую шутку, тот, кого она должна была ненавидеть вызывал сочувствие, и она искренне хотела ему помочь.