Дикая кровь

Лора молчала. Комментировать то, как сладко шепчутся Дедрик и его возлюбленная она не собиралась.

– Хочешь танцевать? – спросил он.

– Если вам будет угодно, – она поглядела на него снизу-вверх.

– Мне угодно вернуться в Айрис и закончить начатый разговор, – ответил он холодно. – Но я не могу бросать тебя одну так надолго, это неприлично.

– А если я уйду к себе, это нарушит этикет? – спросила она.

– Почему ты хочешь это сделать? Тебе не весело?

– У меня разболелась голова, и я хотела бы лечь пораньше, – солгала она, стараясь не смотреть в сторону Диди и Паолы, которая заливисто смеялась и явно проводила время лучше, чем Лора.

– Ну что же, это и впрямь веская причина покинуть бал, – он кивнул. – Позволь я провожу тебя, а потом вернусь чтобы закончить важную беседу с Айрис и её мужем. Думаю, я освобожусь не раньше полуночи, так что очень удачно что ты уходишь.

– Благодарю, ваша светлость, – она взялась за его локоть и пошла к выходу.

Пожелав ей доброй ночи Вольф ушёл, но покоя её это не принесло. Теперь, оставшись наедине она жалела, что так рано покинула бал, оставив Дедрика с развратной Паолой. Ей стоило хотя бы попытаться поговорить с ним об Элли, и может отвлечь от ненавистной соперницы. Тревожные мысли заставляли Лору слоняться по комнате и угла в угол, ей давно следовало позвать горничную, чтобы та помогла ей раздеться и подготовиться ко сну, но она тянула, сама, не зная зачем и не сняла даже узких бальных туфель, которые сильно давили на мизинцы.

Она остановилась у окна, рывком распахнула створки впуская в душное помещение прохладный воздух пахнущей поздней осенью. Дожди еще не начались, но вечерами садился туман укутывая все вокруг волглой холодной пеленой и вечерние прогулки потеряли свою прелесть. Но Лоре требовалось делать хоть что-то, потому она нашла в сундуках отороченный мехом шерстяной плащ, накинула поверх платья, потуже затянув тесемки на груди, переобулась в сапожки и по черной лестнице спустилась вниз в сад, надеясь, что прогулка перед сном прочистит мысли и поможет заснуть.

В саду было сыро, темно и холодно. Лора, стараясь не поскользнуться на влажной земле двинулась по дорожке мимо заметно полысевших в последние дни яблонь и напряженно вглядываясь в зыбкую от тумана темноту. Даже с её острым зрением разобрать хоть что-то было сложно, и дойдя до конца дорожки, Лора повернулась и двинулась назад, ближе к замку, стены которого были подсвечены масляными фонарями. Она услышала голоса впереди и чуть сбавила шаг, а потом и вовсе остановилась. Ей не хотелось помешать тайному свиданию влюбленных, или попасться на глаза стражникам, которые обязательно доложат о её ночной прогулке герцогу. Вольф наверняка будет недоволен, он считал, что ей опасно в одиночку покидать замок. Стараясь не шуршать мокрой листвой Лора осторожно сошла с дорожки и двинулась между стволов деревьев, с трудом различимых в темноте. Она не прислушивалась, но в тишине безлюдного сада звуки разносились особенно хорошо, а голоса были ей знакомы и потому почти узнала говоривших.

– Это глупо, понимаешь?! Ты рискуешь потерять его расположение! –бархатный тембр Флана было сложно спутать с кем-то еще.

– Плевать мне на его расположение, – резкий мальчишеский голос принадлежал Эриху.

– Нам нужна его дружба! – с нажимом выговорил Флан. – Большая удача что он пригласил тебя, после того что ты ему наговорил на похоронах.

– Вольф – козёл и виновен в том, что случилось с моей сестрой и ты это знаешь не хуже моего.

– Он влиятельный козёл, так что будь любезен угождать его прихотям и не гадить на его территории.

Лора прибавила шагу и двинулась прочь, ей вовсе не хотелось подслушивать чужие разговоры, а уж тем более, когда они касались герцога. Она помнила, из слов Диди, что до покушения Вольф избегал общения с братом покойной супруги, но она понятия не имела почему. Сейчас же кое-что прояснялось. Видно суровый мальчик не смог удержать гнев в узде и наговорил Вольфу гадостей, после чего был отлучен от его дома и вернулся в Фейремир. Лора не знала почему Флану так важно чтобы Эрих сохранил дружбу его брата, но она мало что смыслила в придворных делах, потому выбросила всё из головы.

Тем же путем что и пришла сюда, Лора вернулась наверх и направилась к себе, но не успела ступить и пары шагов по коридору, как увидела: дверь покоев Вольфа медленно отворяется. Испугавшись Лора метнулась в назад, спряталась в неосвещенной стенной нише и затаилась. Она знала: герцог никогда не станет пользоваться лестницей для прислуги и пойдёт в противоположном направлении, только вот из спальни вышел вовсе не Вольф. В тусклом свете масляных светильников мелькнуло ярко-красное пятно и Лора с изумлением узнала Паолу. Женщина воровато огляделась по сторонам, а потом быстрыми шагами направилась прочь и вскоре скрылась за поворотом.

Лора вышла из укрытия, всё ещё не веря своим глазам. Паола оказалась еще и шлюхой. Не прошло и часа как она миловалась с Дедриком и вот уже выскальзывает из спальни герцога, а ведь казалось Вольф к ней совершенно равнодушен. И тут она вспомнила что сказал ей герцог, прежде чем они ушли. Он не собирался покидать бальный зал до полуночи и намеревался закончить важный разговор с сестрой. Так что же, Паола заставила его изменить планы?

Лора остановилась у дверей его спальни, огляделась, а потом тихонько постучала и прислушалась. Никто ей не ответил. Хозяина внутри не было. Что же тогда делала там леди Паола? Ей вспомнилось недавнее покушение и Лора похолодела. А что если любовница Дедрика задумала погубить Вольфа и подложила ему в кровать змею или подсыпала яда в питье? Но какое ей до этого дело? Лора не любит Вольфа и не хочет выходить за него замуж. Не это ли отличный шанс избавиться от навязанного жениха?

Несколько мгновение Лора в нерешительности мялась у порога, а потом толкнула дверь и вошла в полутемную спальню. Пускай она и не любит Вольфа, но он явно не заслуживает смерти, к тому же разгадав коварный замысел Паолы она сможет избавиться от неё раз и навсегда…

Глава 9

Она прошла пару шагов и замерла, привыкая к темноте. Здесь было душно, сильно пахло парфюмом герцога и немного дровами. В камине тлели угли, видно прислуга еще загодя натопила комнату и теперь тут стоял летний зной. Лора заметила пару свечей на подоконнике и с помощью лучины зажгла их, наполнив комнату теплым дрожащим светом.

Она огляделась. Лора ждала чего угодно: неприличной роскоши убранства, золота, драгоценных каменьев, шелков, картин, дорогих гобеленов, ковров ручной работы, но вместо этого обнаружила темное мрачное помещение со стенами, обшитыми деревянными панелями, каменным полом и минимумом мебели. Из украшений тут были только золоченые канделябры, да росписи сводов потолка, изображающие всем известную сцену из летописи: Карл Первый изгоняет из земель Тетра-Терра злобных анимагов – людей с головами волков.

Лору удивило, какой маленькой оказалась спальня Вольфа, покои Лорелей были просторнее, и в них помещалось многим больше мебели. Тут же у одной из стен, на небольшом возвышении ютилась постель, явно рассчитанная лишь на одного человека. В изножье кровати стояла низкая скамейка с мягким сиденьем из темно-синего бархата, почти вплотную к кровати располагалось кресло в той же цветовой гамме, рядом письменный стол, заваленный бумагами и стул за ним – самый обычный, деревянный. Напротив кровати висело высокое зеркало в резной раме, а на полу стоял огромный кованый сундук. Небольшая лесенка вела в ванную комнату, расположенную на возвышении и соединенную с покоями полукруглой аркой.

Зачем Паола заходила сюда? Лора втянула носом воздух, надеясь уловить следы горьких ядовитых трав или порошков, которые можно было подкинуть в камин, но ничего не уловила. Она внимательно осмотрела постель, подняла покрывало, одеяло, перетряхнула их, но ни змей, ни ядовитых насекомых не обнаружила. Не было тут и кувшинов с ночным питьем, в которое мерзавка могла подсыпать яду.

Лора обошла комнату, заглянула под табурет, осмотрела окно, подняла шкуру, лежавшую на полу у кровати. Даже в ванной побывала и передвинула пару ведер и тазов, ища под ними. Пусто. Неужели она ошиблась и Паола вовсе не желала зла Вольфу, а пришла чтобы поговорить, но не застав того в комнате ушла ни с чем? Нет, чушь. Если бы она хотела разговоров, то могла бы подойти к герцогу на балу, а она тайком явилась в его покои чтобы…

Она не могла понять зачем это Паоле и сколько не думала ничего не приходило в голову. Взгляд упал на сундук у стены. А что если змея в нём? Снаружи замка не было. Лора попыталась приподнять крышку, взявшись за неё двумя руками, но не тут-то было, она даже с места не сдвинулась. Лора перевела дух и попыталась снова, напрягая мышцы рук – но нет, крышка даже на миллиметр не сдвинулась, словно была приколочена к проклятому сундуку. Один из ногтей от усилия обломился и Лора зашипела от боли. Обкусив его зубами, она поднялась, зло пнула проклятый сундук носком сапога, и к её удивлению его часть ушла внутрь, раздался глухой щелчок. Лорелей вздрогнула и огляделась.

На противоположной стене, сразу за зеркалом распахнулась небольшая дверца. Тайник. Так вот что искала Паола, но нашла ли? Если так, то в нём она и могла спрятать что-то опасное для жизни герцога. Лора осторожно подошла к дверце и заглянула внутрь.

Внутри стояла кромешная темнота, Лорелей вернулась за свечой и взяв подсвечник осветила помещение. За потайной дверцей оказалась целая комната, по размеру не уступающая спальне. В центре её стоял круглый деревянный стол, а на нем лежала стопка аккуратно сложенных писем в прямоугольных белых конвертах. Она взяла первый, вытащила сложенный вчетверо листок и увидела, что он исписан неровным убористым почерком. Ей бы следовало убрать письмо в конверт и уйти отсюда, но любопытство пересилило. Лора поставила подсвечник на край стола, опустилась на краешек табурета, стоявшего тут же и принялась читать:

Милый Флан, я измучалась здесь без тебя и так скучаю, что хоть волком вой. Ты знаешь, как сильно моё чувство и потому мне невыносима сама мысль о том, что ребенок, растущий под сердцем, принадлежит ему, а не тебе. Старая ведьма сказала, что родится мальчик, и Вольф, услышав это, ликовал и приказал закатить очередной пир. Знал бы ты, как я ненавижу все эти северные приемы и балы. Я всё время возвращаюсь в памяти в те времена, когда мы, спрятавшись от всех на задней террасе дома моего отца, перемежали сладость поцелуев с горьковатым дымом наргиле, а Эрих караулил двери чтобы никто не вошёл и не нарушил наш покой. Мне так не хватает Фейремира, его теплых вечеров, стрекота цикад, заунывного крика горлинки по вечерам, шума ветра в саду за нашим домом, и жара твоих поцелуев на моих губах. И я никогда не прощу отца за то, что он выбрал не мои чувства, а собственную выгоду.

Но я не теряю надежду вернуться. Вольф сказал, что после родов позволит мне уехать домой и провести лето там, но он говорит это и отводит взгляд, а моя надежда тает с каждым днем. Приезжай сам, умоляю! Я не могу без тебя, моё сердце разрывается от мучительной тоски. Флан, любимый, я жду нашей встречи каждый день и молю богов, чтобы забрали Вольфа и вернули к тебе.

Твоя преданная и любящая Равви.

Лора изумленно глядела на исписанный листок. Оказывается, жена Вольфа любила его брата и судя по всему эти чувства были взаимны, но отец выдал её за Вольфа. Она понимала Равенну как никого другого и ощутила острую жалость к судьбе этой благородной ками. Она носила под сердцем ребенка от нелюбимого мужчины, да ещё и погибла от рук злодеев, которые покусились на честь беременной герцогини. Такой судьбы никому не пожелаешь. Но что же Флан? Почему он позволил забрать свою любимую и даже не попытался сражаться за неё?

Она аккуратно сложила листок и убрала назад в конверт. Нужно было уходить, пока её никто не застал здесь, но так хотелось узнать больше… Помедлив, Лора вытащила еще одно письмо из середины стопки и развернула. Тот же неряшливый почерк, только на этот раз текст оказался почти бессмысленным:

Когда солнце скрывается за облаками,

В моей спальне, из темных углов,

Выползают мрачные тени.

Невыносимо медленно умирают они.

Бьются в агонии,

Вырывая из груди собственные сердца.

Я плачу в голос и отворачиваюсь,

А когда снова поднимаю глаза

Вижу – зеркало.

Лора взяла другое письмо, но и в нём оказалась та же непонятная чушь:

Бьется сердце под сердцем

Все говорят – счастье.

Но разве можно радоваться голодному червю

Что поселился в твоем чреве?