То, что ждало в темноте

Однако эта мысль не принесла Гаррету утешения. Его друг давно исчез, оставив пустоту, которую ничто не смогло заполнить в течение всех долгих лет без него. Теперь же, получив это странное послание из прошлого, он почувствовал, что прежняя устоявшаяся жизнь ускользает от него, и все его естество стремится назад – в старый дом, в который он когда-то боялся входить.

Гаррет не заметил, как закончился рабочий день и его коллеги по одному стали покидать офис. Рядом с ним остановился Джейкоб и, похлопав по спине, вывел его из ступора.

– Что с тобой происходит, дружище? – спросил он, глядя на него с сочувствием. – У тебя неприятности? Ты в последние месяцы сам не свой.

– У меня все в порядке, – несколько раздраженно ответил Гаррет, сжав в руке медальон. – Тебе показалось.

– Разве? – недоверчиво посмотрел на него Джейкоб. – Впрочем, если ты считаешь, что это не моё дело, оставляю тебя наедине с твоими тараканами.

Гаррет вздрогнул от неожиданности, и первой мыслью, появившейся в его голове, было: «Откуда он знает?». Но потом он понял, что это было всего лишь часто употребляемое выражение, и успокоился.

– Просто у меня неприятности по работе, – продолжил он, чтобы побыстрее закончить этот тягостный для него разговор. – Шеф недоволен мной. Секретарь передала, чтобы завтра с утра на его столе был отчет за последний квартал, а он у меня до сих пор незакончен. Так что останусь на пару часов, чтобы завершить его.

– Тогда удачи, – сказал Джейкоб и направился к двери. Гаррет проводил его взглядом и облегченно вздохнул. Наконец он остался один.

Он даже не вывел компьютер из режима ожидания. Просто сидел, уставившись остекленевшим взглядом в точку перед собой. Всё это – таинственный медальон, странное письмо, видение Саймона и несуществующая встреча с ним – отравляло разум, раздвигая границы реальности.

Вечером, едва переступив порог пустой квартиры, он ощутил неясное присутствие. Все вокруг выглядело одинаково, но воздух казался густым и плотным, звенящим от напряжения. Гаррет скинул куртку, включил чайник и в этот миг краем глаза заметил, что возле окна кто-то стоит. Он медленно повернулся и замер, почувствовав, как сжалось сердце: в неярком свете уличных фонарей стоял Итан.

Гаррет моргнул раз, другой, но фигура не исчезла – напротив, он видел каждую ее деталь: друг был таким же, как и в детстве – худощавым, с растрепанными темными волосами и улыбкой, в которой было больше тепла, чем у кого-либо из знакомых… Не находя сил отвести от него взгляда, Гаррет почувствовал, как воспоминания подхватили его, словно горный поток. Он, не отрывая взгляда, смотрел на Итана, который воспринимался настоящим, живым… И вдруг ему показалось, что друг сделал к нему несколько шагов, будто собираясь что-то сказать. Гаррет от неожиданности тряхнул головой – и Итан исчез.

Всё внутри взбунтовалось, в глазах замелькали темные круги, но рассудок, несмотря ни на что, попытался успокоить его, убеждая: «Ты просто устал от постоянного недосыпания и внутреннего напряжения. Это обычная галлюцинация от стресса». Но внутри что-то противилось такому объяснению произошедшему. Он отчетливо видел друга, слышал звук шагов… И переубедить его в этом было невозможно.

Эта встреча стала для Гаррета началом конца его колебаний. Образ Итана стал приходить к нему все чаще. Он видел его каждое утро в дверях спальни, неподвижно и терпеливо наблюдавшим, когда он покинет кровать. И как только он вставал, сразу же исчезал. Каждый раз, выходя из ванной, замечал друга в конце коридора и ощущал на себе его внимательный взгляд. Лица Итана видно не было, но фигура, почти растворенная в полумраке, была отчетлива и до боли знакома. Куда бы он ни пошел, казалось, его друг следовал за ним. Иногда, находясь в квартире, он неожиданно оборачивался и видел, как Итан, небрежно опершись о косяк двери, спокойно и задумчиво смотрел на него, как много лет назад.

Теперь Гаррет ощущал его присутствие почти повсюду. Однажды ночью он проснулся от странного холода – из темного угла спальни, пристально глядя на него, стоял Итан. Но теперь его глаза, когда-то сиявшие жаждой жизни, потускнели и наполнились невыразимой тоской. Гаррет пытался отвести от них взгляд, но не мог: какая-то сила не позволяла ему оторвать его от призрачного лица, пропитанного безмолвным укором.

Его разум отказывался верить, что это мог быть Итан, но сильный холод в груди не исчезал, напоминая, что призрак друга был чем-то большим, чем плодом его усталого воображения. Он, без сомнения, пытался донести до него нечто забытое, похороненное в прошлом. И каждый раз Гаррет болезненно осознавал, что, даже находясь в другом мире, друг не хотел покидать его, поскольку не мог нарушить детскую клятву: «Я всегда буду рядом, если тебе станет страшно».

Однажды ночью, чувствуя, что снова не уснёт до самого утра, Гаррет направился в парк и стал прогуливаться по его аллеям. В какой-то миг его слуха достигли приглушенные звуки шагов. Ему показалось, что кто-то шел следом, мягко ступая по опавшим листьям. Сердце сжалось от волнения, когда он, оглянувшись, увидел на скамье Итана. Тот сидел, наклонившись вперед, положив локти на колени и подперев лицо ладонями. Поза была до боли знакомой и вызвала трепет в груди. Задумчивый взгляд друга был устремлен в пустоту перед собой.

Это была не иллюзия, а до странности живое видение: приглушенный свет фонарей озарял его лицо, такие дорогие черты. Гаррет привычно закрыл глаза, чтобы избавиться от наваждения, но, когда открыл их – Итан по-прежнему был там. Только теперь его взгляд был направлен прямо на него. В нём застыло напряжение, будто он пытался что-то сказать, но был обречён на молчание.

Гаррет попытался подойти ближе, чтобы снова услышать его голос, но ноги не двигались. На губах друга замерла тень улыбки, такая знакомая и одновременно чужая, и тело охватила зябкая дрожь. Не от ночного холода, а от мучительного осознания: Итан, сидевший перед ним, уже не принадлежал миру живых.

Мгновение спустя он медленно повернулся и исчез в темноте между стволами деревьев, оставив Гаррета в немом ужасе, поскольку в его голове прозвучал знакомый шёпот Итана: «Дом ждет тебя, Гарри… дом ждет…»

Он продолжал стоять, не шевелясь и чувствуя, что эфемерная связь между ними была куда прочнее любой реальности. Туман прошлого, поглощая, давил на него и подчинял себе, окружая густым, словно молочная завеса, воздухом.

На следующий день Гаррет вернулся домой позже обычного. День выдался напряженным: неприятный разговор с шефом, условия, которые тот поставил перед ним как последний шанс, чтобы остаться на должности, сочувствующие взгляды коллег в офисе, которые действовали на нервы… Он сбросил пальто на кресло, прошел на кухню и только собрался включить чайник, как заметил маленький конверт бледно-желтого цвета, немного помятый и пыльный. Гаррет нахмурился, чувствуя, как грудь снова начинает наполняться тяжестью.

На конверте не было ни штампа, ни обратного адреса – только его имя, выведенное размашистым почерком, который он не узнал. Неужели кто-то заходил в квартиру, пока его не было? Он осмотрел замочную скважину входной двери и не заметил чужого вмешательства. Затем медленно открыл конверт.

На листке бумаги было написано немного, но каждое слово дышало тайной:

«Время пришло. Ты должен вспомнить, Гарри. Без твоей помощи не выбраться. Я пытался, но мне это не под силу. Приезжай. Найди меня там, где всё произошло. Итан».

Сердце Гаррета пропустило удар, и по комнате пронесся сквозняк, обдав его холодом. На миг перед глазами всплыл образ дома на холме в Криксайде – места, о котором он столько лет старался забыть.

Он стоял возле кухонного стола, держа в руке письмо от Итана, и вдруг почувствовал, как внутренние барьеры, вероятно, выстроенные им в течение прошедших лет во спасение от воспоминаний, начали рушиться. Что-то болезненное и неясное стало подниматься из глубины сознания, тягучее, как затхлый запах сырой заброшенной постройки, где они с Итаном когда-то играли. Строчки письма, такие лаконичные и, на первый взгляд, пустые, таили в себе что-то знакомое. Однако он никак не мог вспомнить, что именно.

Итан… Подпись оживила воспоминания, которые напоминали давнюю незажившую рану. Однако они были настолько размытыми, что он не мог на каком-то из них сосредоточиться. Вдруг ему показалось, что друг стоит рядом с ним, но, протянув руку, ощутил только пустоту. Затем услышал его смех, доносившийся из другого конца комнаты, который перешел в эхоподобный голос, прозвучавший внутри сознания: «Я жду тебя через три дня в полночь».

Придя в себя, Гаррет снова посмотрел на конверт и попробовал найти объяснение, кому взбрело в голову донимать его напоминаниями о прошлом: ведь кроме Итана никому не был нужен этот заброшенный и уже, наверное, полуразрушенный дом. Тем более, что ни одному из тех, кто знал об их дружбе, не было ни смысла, ни надобности возвращать его к моменту, давно ставшему частью всеми забытого прошлого.

Но через двое суток в полночь ему действительно необходимо было находиться там, в старом доме, чтобы раз и навсегда закрыть дверь в прошлое. И теперь этот факт он воспринимал как неизбежный.

С наступлением рассвета Гаррет должен был отправиться на такси на железнодорожный вокзал. Билет уже был забронирован, вещи собраны, по электронной почте отправлено заявление на отпуск по семейным обстоятельствам, осталось поспать часа четыре перед дорогой. Но сна не было. Вместо него в голове теснились темные мысли, каждая тень в комнате от проникающего сквозь занавеси света уличных фонарей заставляла напрягаться, а каждый звук казался зловещим. Лежа в постели, он смотрел в потолок, видя перед собой нечеткие образы прошлого, которые упорно не отпускали его.

Почти заснув, он почувствовал вибрацию телефона на тумбочке и резко сел, приходя в себя. Номер не определился. На часах уже было за полночь.

Приложив телефон к уху, Гаррет услышал дыхание на другом конце линии – глубокое, прерывистое, как у человека, который остановился после длительного бега и не мог отдышаться. Гаррет застыл, чувствуя, как по спине пробежали мурашки.

– Гарри? – услышал он наконец.

Голос был до боли знаком. На мгновение ему даже показалось, что он снова пятнадцатилетний мальчишка, стоящий в старом доме и слышащий этот голос за своей спиной.

– Гарри, ты ведь не забыл меня?

Слова произносились четко и медленно. Но он, словно парализованный, не мог произнести ни слова в ответ, застыв от осознания того, что голос прозвучал точь-в-точь, как у его друга детства. Того самого, чей смех и разговоры были для него такими же привычными, как собственное дыхание.

– Ты же не оставишь меня здесь, правда? – тихий, едва уловимый шёпот с трудом пробивался сквозь помехи, но был абсолютно узнаваем.

Гаррет не верил собственным ушам.

– Итан? Это… ты? – понизив голос, спросил он, как бы боясь, что более громкий звук разрушит этот зыбкий контакт.

Ему показалось, что друг на другом конце линии улыбнулся, если такое вообще было возможно. Но его размышления по этому поводу были прерваны:

– Мне нужно, Гарри, чтобы ты был там в полнолуние… в назначенный срок. В полночь. Ты ведь помнишь дорогу?

Гаррет не успел ответить, так как разговор оборвался, оставив его одного в оглушающей тишине. Поскольку было уже не до сна, поднявшись с кровати, он отправился в кухню, сварил себе кофе и сел у окна, глядя бездумно на спящий город.

Он наблюдал, как первые проблески рассвета окрашивали крыши тусклым серебром, но мир за окном казался далеким и нереальным, как сцена в театре, отрезанная от него занавесом. Глотая остывающий кофе, он продолжал думать о ночном звонке, о голосе, который невозможно было подделать. Если бы это был обычный розыгрыш, он бы уловил фальшь – но в данном случае ее не было. Всё в телефонном разговоре прозвучало так, будто Итан действительно звонил ему, каким-то образом прорвавшись сквозь годы и расстояния, которые разделяли их.

Гаррет закрыл глаза, позволив мыслям лениво блуждать в его голове, но сквозь прикрытые веки заметил едва различимый свет, отразившийся на стекле перед ним. Он резко открыл глаза, и его взгляд остановился на запотевшем стекле, на котором в бледных проблесках утреннего света была видна короткая надпись, сделанная, казалось, рукой Итана: «Не забудь…» Четкие, жирные буквы исчезали со стекла по мере того, как конденсат стекал вниз, оставляя после себя размытый след.

Он продолжал стоять у окна, бесцельно вглядываясь в просыпающийся город. В душе росло чувство неизбежности: мысль о том, что ему нужна поездка в Криксайд, пульсировала в висках как нечто непреложное. Однако разум отчаянно цеплялся за поиск иного объяснения происходящего в его жизни. Раньше, до появления навязчивого сна о старом доме Уилсонов, он оправдал бы всё стрессом и усталостью. Но теперь…

Закончить мысль ему не удалось, так как его отвлек стук в дверь. Гаррет машинально посмотрел на часы: было три часа утра. «Может, мне показалось?» – подумал он, но стук повторился. Едва уловимый и легкий, словно кто-то осторожно привлекал его внимание.

Гаррет напрягся, почувствовав, как страх ощутимо ползет по его телу снизу вверх. Затем попытался взять себя в руки, повторяя, что ему просто послышалось. Однако через несколько секунд стук снова напомнил о себе, но теперь значительно громче и настойчивее.

Он замер. Кто-то действительно был за дверью. Каждый его нерв натянулся до предела. Сердце отплясывало чечетку. На негнущихся, будто деревянных ногах он подошел к двери и остановился, не решаясь ее открыть.

«Не оставляй меня здесь, Гарри» – услышал он отчаянный голос Итана, в котором звучала разрывающая душу мольба. Свет померк в глазах, и Гаррет сполз спиной по стене, отметив это остатками угасающего сознания.

Глава 3