То, что ждало в темноте

– Но что, если не только у нас в голове? – сглотнув от внутреннего напряжения, спросил он тогда, не в силах побороть тревожность, охватившую его. – Иногда мне кажется, что дом живёт своей жизнью.

– И что из этого? Пусть себе живёт, – отмахнулся Итан спокойно. – Если этот дом живой, значит, он нас знает и принимает, раз позволяет, чтобы мы играли в нем.

– У тебя все так просто, – тяжело вздохнув, ответил он Итану, осмысливая услышанное. – Мне бы такую уверенность.

– Она у тебя есть, Гарри. Ты просто ещё не знаешь этого, – ответил тот, подмигнув. – Главное – идти вперёд, не оглядываясь. Страх – что-то наподобие тени: если на неё не смотришь, то кажется, что ее и вовсе нет.

Итан улыбнулся, разгоняя беспокойные мысли друга. Его улыбка, которую до сих пор помнил Гаррет, была как свет, пробивающийся сквозь тьму, и ему стало немного легче. Хотя, если быть до конца честным перед самим собой, в глубине души все же оставалось ощущение, что дом испытывает их на прочность.

– Ну что войдем? – спросил Итан, кивнув на открытую входную дверь дома, погруженного в темень, которую он, Гаррет, воспринимал как открытую пасть хищника, готового сомкнуть свои челюсти, лишь только они переступят ее порог.

Он колебался, оцепенев и не в состоянии сделать ни одного шага, но тепло руки Итана, крепко взявшего его за руку, и решительный взгляд друга придали ему смелости. С каждым шагом по скрипучему полу его сердце билось всё чаще и сильнее, а тени в углах, казалось, становились всё более плотными и подвижными. Он обостренно чувствовал запах старого дерева и пыли и, сжимаясь от страха, слышал шаги тех, кто жил здесь раньше, их голоса и недовольные шёпоты, исходившие от стен.

Итан же насвистывал какую-то мелодию, всем своим видом подчеркивая, что ничего не боится. Этот тихий свист действовал и на него самого, помогая не думать о холоде, медленно пробирающемся в его сердце. Без друга он чувствовал бы себя потерянным в этом мрачном лабиринте коридоров и комнат, жутких в своем запустении, и только присутствие Итана помогало ему справляться с внутренними страхами.

Гаррет с высоты своего возраста прекрасно понимал, что в те годы он не смог бы сделать в этих коридорах и комнатах ни одного шага сам, но рядом с другом страх удивительным образом растворялся, как дым, уступая место чувству уверенности, что вместе они смогут справиться с любыми тёмными силами, скрывающимися в этом доме, полном плохих предчувствий.

– Ничего не бойся, Гарри, когда я рядом…

В этих словах, звучавших сейчас, словно наяву, заключались настоящая дружба и поддержка Итана. И прослеживались они во всем: от зимних походов к замёрзшему озеру до ночных историй, рассказанных шёпотом.

Гаррет понимал, что без Итана его детство было бы совсем другим. С позиции приобретенного жизненного опыта он нашел в себе силу воли признать, что смелость Итана объяснялась не отсутствием страха, а способностью решительно идти вперёд, не обращая на него внимания. Может быть, и он, Гаррет, тоже мог бы однажды сделать шаг самостоятельно, без поддержки. Но пока рядом был Итан, ему не нужно было быть героем. Ему достаточно было быть тем, кем он был, и знать, что его друг всегда рядом, что вместе они могут преодолеть любую тьму. Осознание этого приносило одновременно утешение и тревогу, но он крепко держался за эту веру, словно за якорь в бушующем море. И пустота, которую он в настоящий момент ощущал, была не просто утратой друга, а утратой части самого себя.

То тёплое летнее утро, которое разделило его жизнь на «до» и «после», Гаррет помнил очень четко, словно и не было двадцати пяти лет. Солнце уже поднялось достаточно высоко, озаряя всё вокруг мягким золотым светом, когда он направился по знакомой тропинке к дому Итана, наслаждаясь свежестью раннего дня и запахом цветов, который витал в воздухе.

Они снова собирались пойти к старому дому, чтобы попытаться отыскать что-то новое, что раньше оставалось для них незамеченным. Гаррет улыбался, представляя, как они с Итаном будут придумывать разные страшные истории, связанные с этим таинственным местом. Он не чувствовал никакой тревоги, лишь предвкушение хорошего дня и радость от встречи с другом.

На пороге его встретила встревоженная София Уилсон. Её глаза были покрасневшими, лицо бледным, а руки слегка дрожали. Казалось, что мать Итана не спала этой ночью, её взгляд был рассеянным. Она попыталась выдавить слабую улыбку, но её губы только дрогнули, не справившись с эмоциями.

– Гарри, Итан пропал, – сказала она исказившимся от переживаний голосом. – Ты сегодня утром с ним не встречался?

– Что? – Гаррет почувствовал, как земля уходит из-под ног. – Нет… Я только что пришел. Вчера мы с ним расстались возле парка, и он пошёл домой. Больше я его не видел.

– Вчера…, – задумчиво повторила миссис София, а потом посмотрела на него недоверчивым взглядом.

– Ты ничего не скрываешь? Итана ничего не тревожило?

– Нет, я ничего такого не заметил, – тихо произнес он, глядя на носки своих кроссовок.

– Ты уверен, что Итан был в порядке? – настойчиво вопрошала она, хватаясь за любую возможность понять, что произошло. – Он не говорил тебе ничего странного? Ничего, что бы его беспокоило?

– Да нет же, – возразил он, пытаясь воедино собрать испуганно разбежавшиеся мысли. – Итан был в полном порядке. Мы говорили о старом доме, шутили, смеялись… Словом, ничего необычного. Просто привычно болтали.

Мать Итана покачала головой, слёзы снова наполнили её глаза.

– Вот и у нас в доме вчера вечером всё было как обычно, – начала она, пытаясь унять дрожь в голосе. – Мы ужинали всей семьёй. Итан был в хорошем настроении, даже съел почти две порции ужина. Ничто не предвещало, что что-то может случиться. И мое материнское сердце тоже не почувствовало беды. После ужина он пошёл к себе в комнату, сказав, что устал и собирается лечь в постель. Когда я заглянула к нему ночью, он спал, повернувшись лицом к стене и укрывшись с головой простыней. Но утром, когда я зашла, чтобы разбудить его на завтрак, Итана уже в комнате не было. Окно было открыто, но никаких признаков того, что он ушел через него. Просто исчез… без следа.

– А почему вы решили, что Итан не воспользовался окном? – поинтересовался он.

– Если бы сын выпрыгнул из окна, цветы на клумбе были бы примяты или сломаны, но ничего такого ни я, ни полицейский не заметили.

Гаррет, вспомнив этот разговор, почувствовал, как холод разлился по его телу, проникая в каждую клеточку. Ноги стали ватными. Он вновь мысленно проанализировал мельчайшие детали вечера накануне исчезновения Итана, но всё казалось обычным. Они смеялись, обсуждали планы на оставшиеся каникулы, и ничто не указывало на то, что это будет их последняя встреча. Гаррет закрыл глаза, вспоминая, как Итан, широко улыбаясь, махнул ему на прощание рукой, как он смотрел вслед другу, завидуя его уверенной походке. В тот момент, не испытывая ни малейшей тревоги, он не заметил никаких признаков того, что Итан собирался куда-то уйти. Навсегда. А ведь он обещал ему, что всегда будет рядом… От этой мысли горечь разлилась по сердцу, заставив его сжаться.

Гаррет погрузился в те далекие минуты, пытаясь с позиции приобретенного жизненного опыта определить, не было ли в его улыбке чего-то скрытого? Не был ли его голос напряжённым? Не скрывал ли Итан какую-то тайну в прощальном взгляде?

Он почувствовал, как эти вопросы грызли его изнутри, оставляя ощущение, будто он упустил нечто важное, что теперь навсегда утрачено. Перед глазами всплыли моменты, когда Итан смотрел в сторону, пытаясь что-то скрыть от него, но в тот последний вечер он ничего подобного в его поведении не заметил. А может, просто не обратил внимания? Появившееся сомнение усилило тревожность воспоминаний.

Гаррет знал Итана слишком хорошо, чтобы поверить в то, что он исчез вот так, без причины. Внутри всё кричало, что она должна быть, но ни одна зацепка не приходила в голову.

Он закрыл лицо руками и, словно наяву, услышал всхлипы миссис Софии, которая умоляла его:

– Гарри, если ты вспомнишь что-то… что угодно, пожалуйста, скажи нам, – она посмотрела на него с надеждой. – Может, что-то, о чём он говорил… или что делал… Полицейские уже здесь, они пытаются понять, что случилось. Но…

Он взглянул на мать Итана, её глаза были полны слёз и отчаяния. Он хотел что-то сказать, найти слова утешения, но не мог. Каждое слово застревало в горле, превращаясь в ком, который невозможно проглотить. Он чувствовал, что его беспомощность зеркально отражает её боль, и это только усиливало его внутренний кризис. Весь этот хаос эмоций и страха за Итана сплёлся в один тяжёлый клубок, который давил на его грудь.

Мать Итана, сдерживая рыдания, жестом пригласила его войти в дом. Внутри царила напряжённая атмосфера – полицейские ходили по комнатам, осматривая каждый уголок, спрашивали членов семьи о том, что могло произойти. Он чувствовал себя скованно среди этих людей в форме, но понимал, что должен быть здесь, должен попытаться помочь найти друга.

Один из полицейских подошёл к нему. Это был высокий мужчина с серьёзным лицом, его глаза выражали усталость, но в то же время сочувствие.

– Ты, наверное, Гаррет Феллгейт, друг Итана? – спросил он мягким голосом.

– Да, сэр, – кивнул он, пытаясь говорить уверенно, хотя его голос слегка дрожал.

Полицейский сделал шаг ближе, глядя прямо ему в глаза.

– Мы знаем, что вчера весь день ты и Итан провели вместе. Можешь рассказать о нём? Может, ты заметил что-то странное, что-то, что могло бы помочь понять, где он?

Гаррет вспомнил, что говорил полицейскому, но в его рассказе не было ничего, что помогло бы определить, что случилось с Итаном. Тот слушал внимательно, иногда кивая, иногда задавая вопросы:

– А старый дом, о котором ты упомянул, – это место, куда вы часто ходили? Мог ли он направиться туда один?

В ответ он тогда уверенно покачал головой.

– Мы всегда ходили туда вместе… Итан никогда не бывал в доме один. Но… – он в ту минуту замялся, а потом решил, что нужно быть честным до конца. – Итан в последнее время несколько раз сказал, что чувствует, будто в доме есть что-то важное, что ждёт нас. Но я, воспринимал его слова как игру, поэтому не думал, что он говорил об этом всерьёз.

Полицейский нахмурился, записывая что-то в свой блокнот.

– Это может быть важно, Гаррет. Мы проверим место, о котором ты рассказал. А если вспомнишь что-то ещё, обязательно скажи нам. Любая мелочь может помочь в поисках твоего друга.

От этих ярких воспоминаний Гаррет почувствовал, как внутри него разрастается чувство беспомощности, будто он находится в водовороте, который затягивает его всё глубже, а он не мог воспрепятствовать этому. Как его лучший друг мог исчезнуть так просто? Как можно объяснить невероятное, когда всё в их жизни тогда казалось таким обыденным?

Он ощутил, как мир вокруг него начал терять чёткость, будто реальность расплывалась, оставляя его в одиночестве среди зыбкого тумана. Его сердце, сжимаясь, казалось, вытягивало из души последние нити надежды. Чувство вины нарастало с каждой секундой, отметая все попытки найти логическое объяснение случившемуся. Он должен был быть рядом, должен был защитить Итана, но не сделал этого. Эти мысли прокручивались в его голове, как заезженная пластинка, не давая облегченно вздохнуть.

И всё же, несмотря на страх и отчаяние, в Гаррете просыпалось ощущение, что он не может просто так оставить всё как есть. В эту минуту он понял, что должен сделать всё возможное, чтобы выяснить, что случилось с Итаном, даже если для этого ему придётся вернуться в таинственный дом, где, возможно, и скрывается разгадка его исчезновения. Недаром же в последние месяцы он пытается ему о чём-то сказать. Он настойчиво требует его возвращения и проигнорировать этот зов Гаррет не мог, так как чувствовал, что только там сможет найти или освобождение, или окончательно впасть в безумие.

И вдруг в памяти ярко всплыл давний разговор с Итаном:

– Ты веришь в то, что некоторые вещи можно исправить, даже если кажется, что уже поздно? – спросил тогда друг, неожиданно серьёзно посмотрев на него.