То, что ждало в темноте

Растерянно повертев письмо в руках, Кайл вернул его брату и сел в кресло, не зная, как реагировать на то, что услышал и увидел.

– Я знаю, как это звучит, Кайл, – голос Гаррета заставил его вздрогнуть и посмотреть на него. – Поверь, я сам не понимаю, что со мной происходит. И сны, и приход покойного Саймона, и участившиеся явления исчезнувшего Итана – это не фантазии больного разума, блуждающего за границей реального. И это предметно подтверждают письма и медальон, которые, как видишь, отнюдь, не иллюзорно пытаются меня убедить, что Итан… ждёт… в старом доме.

Гаррет устало опустил голову, не в состоянии больше продолжать разговор, который вконец измучил его. Но ему нужно было поделиться с кем-то всем тем, что за полгода чуть не довело его до умопомешательства. В номере повисла тишина, которую он же и нарушил, продолжая исповедоваться:

– Я пытался избавиться от этих мыслей и снов, от призраков и видений, тем не менее, письма и медальон не позволили мне этого. Сначала я думал, что, может, так проявляют себя стресс или старая вина за то, что не смог помочь Итану, что уехал из Криксайда, попытавшись избавиться от прошлого. Но, Кайл, – Гаррет вновь стал ходить по комнате, не скрывая страха, который опять вполз в него, словно уж, – я уже ни в чем не уверен, поскольку не могу понять, где реальность, а где галлюцинации. Мне кажется, кто-то или что-то пытается довести меня до безумия, используя для этого все возможные средства. Но зачем он это делает, не знаю.

Гаррет замолчал, чувствуя, как напряжение сковало каждую клетку его тела. Тишина, казалось, поглотила всё, а между ними повисло что-то тяжёлое и мрачное, от чего нельзя было убежать.

– И теперь вот я здесь, – еле слышно добавил Гаррет. – Я вернулся, Кайл, потому что больше не знаю, что делать. Мне нужно понять, что это – обычные галлюцинации, проклятие прошлого, явь или шутки моего разума… Может быть, ты сможешь помочь мне найти ответ?

Кайл несколько мгновений смотрел на брата, осмысливая услышанное. В его взгляде смешались недоверие к нему и сочувствие, сдержанная строгость и желание высказаться по этому поводу. Гаррет чувствовал, что слова не даются Кайлу легко. По-видимому, он пытался найти из них самые разумные, чтобы не разрушить хрупкое доверие, которое возникло между ними после долгих лет молчания.

– Гарри, – наконец тихо проговорил он, – ты всегда был… как бы это сказать… впечатлительным. Когда мы были детьми, ты умел представить что угодно непосредственно и живо – и часто из-за этого страдал. Ты образно и живо воспринимал события, остро реагировал на происходящее и надолго запоминал то, что тебя потрясло. Но то, что ты сейчас рассказываешь, звучит уже иначе.

– Это всё… – запнулся он, подбирая слова, – выходит за границы разумного.

– Ты думаешь, что я выдумываю? – спросил Гаррет, не скрывая горечи.

Кайл, покачал головой.

– Я не это имею в виду, Гарри. Просто… ты жил далеко от этого места, оставил здесь слишком много неприятных воспоминаний. Я понимаю, что прошлое всегда может… настигнуть, но мне кажется, что это не то, что происходит с тобой.

Он слегка смягчил голос, снова обращаясь к брату, как к тому мальчишке, о котором всегда заботился:

– Но, Гарри, ты ведь должен как-то разобраться в себе. Ты сказал, что не понимаешь, где заканчивается реальность и начинается галлюцинация. Может, это не дом тебе сигналит… а твой разум, который хочет выяснить то, что когда-то произошло.

Гаррет молча слушал, иногда поглядывая на брата. Слова Кайла проникли в душу глубже, чем он хотел, вызвав досаду, но игнорировать их, исходя из разумного подхода, не хотелось.

– Возможно, ты прав, Кайл, – неуверенно проговорил он. – Только не знаю, как именно я должен в этом разобраться. Прошлое, связанное с Итаном, преследует меня, не отпуская, и я до сих пор не понял, что оно хочет от меня.

– Может, тебе стоит обратиться к психиатру? – предложил брат. – Думаю, он сможет тебе помочь.

Гаррет скептически улыбнулся.

– Конечно, сможет, – сказал он, скривив губы, – уложить на койку в психиатрическую лечебницу. Там, нашпигованный транквилизаторами и антидепрессантами, я абсолютно все выброшу из своей головы и превращусь в овощ, который, прикованный к кровати, будет целыми днями изучать потолок над собой. Нет, это не выход.

Кайл, не выдержав взгляда брата, на секунду опустил глаза, но затем снова посмотрел на него.

– Тогда, думаю, первое, что ты должен сделать, – это прекратить себя обвинять. Тебе необходимо отпустить то, в чем ты не виноват. Ни твоего участия, ни твоей вины в том, что Итан бесследно исчез, нет. Пока ты держишься за все это, заброшенный дом, страх, связанный с ним, и видения, преследующие тебя, будут только набирать силу. Второе… – он чуть помедлил, подбирая слова, – тебе нужно вернуться в этот дом и убедиться, что он уже очень давно не играет никакой роли в твоей жизни и никак не может влиять на неё. Но если тебе боязно сделать это в одиночку, я готов пойти с тобой.

Гаррет замер, поражённый неожиданным поворотом в разговоре. Он с трудом находил слова благодарности после стольких лет отчужденности. И пока он собирался с духом ответить на предложение брата, Кайл снова заговорил:

– Слушай, Гарри, я понимаю, что ты давно чувствуешь себя оторванным от семьи. Но это неправильно. Разрыв с тобой мы, я имею ввиду себя, мать и отца, перенесли очень тяжело. Прошли и через непонимание твоих решений, и через душевную боль, а еще через обиду и горечь… Но это осталось в прошлом, и теперь, когда ты наконец вернулся, я не могу оставить тебя одного. Кто знает, возможно, этот дом примирит также и нас, и мы сможем наконец расставить всё, что отдаляло нас друг от друга, по своим местам, вернув былые родственные чувства и связи.

Гаррет молчал, глядя в лицо брата. Он никак не мог поверить в то, что слышал. Затем подошел к нему и положил руку на плечо.

– Я не готов вернуться в семью, – тихо произнес он. – Не исключаю, что когда-нибудь все же вернусь, но прежде мне нужно решить проблемы, связанные с Итаном и домом его предков. Благодарю тебя, что предложил мне свою помощь, но тебя в моих снах не было. Извини. Боюсь, что твое присутствие все испортит. Дом и Итан зовут меня и только меня. И я готов встретиться с чем бы там ни было в одиночку.

– Хорошо, Гарри, – сказал Кайл, с трудом справляясь с комом в горле. – Но, если тебе понадобится моя поддержка, знай, что я готов оказать ее тебе. В любое время. А сейчас мне нужно идти. Звони, если понадоблюсь. Может, мне все же обрадовать маму, что ты приехал?

– Пока не стоит. Прояви терпение. Я ведь даже не представляю, что ждет меня в старом доме и какой будет моя жизнь после.

Кайл кивнул и, подойдя к Гаррету, протянул руку. Но тот вместо того, чтобы пожать ее, крепко обнял старшего брата. Какое-то время они так и стояли, обнявшись, но потом Кайл отстранился и, скрывая слезы под опущенными веками, поспешил к двери.

Гаррет, оставшись один в номере, вдруг физически почувствовал нечто странное, словно бы материализовавшееся: воздух в комнате стал тяжёлым, душным, а какие-то невидимые руки надавили на грудь, не позволяя глубоко вдохнуть. Через время придя в себя, он медленно направился в туалетную комнату, чтобы сполоснуть лицо холодной водой. Подойдя к раковине, он резко отпрянул, заметив на зеркале надпись, сделанную темно-красной помадой, тюбик от которой валялся на полу. Все тем же размашистым почерком Итана были выведены слова: «Пути назад нет. Жду тебя в доме в указанное время».

Гаррет почувствовал, как закружилась голова и ухватился рукой за край раковины.

Глава 4

«Тайны прошлого не терпят равнодушия —

они зовут, требуют, пугают, пока не откроешь к ним двери».

Кайл ехал домой, погружённый в недавний разговор с Гарретом и сомневаясь в том, что брат мог самостоятельно решить все проблемы, которые описал, поскольку его не оставляла мысль, что ему нужна конкретная помощь специалиста. Всё, о чем рассказал Гаррет, указывало на серьезные психические нарушения. И тем не менее… он ощущал странное волнение, как будто надвигалось что-то темное и мрачное, связанное с настоящей опасностью. Едва он свернул к своему дому, как вдруг вспомнил слухи, связанные с домом Уилсонов на холме. Кайл остановился и, несколько помедлив, достал телефон. Надо было срочно поговорить об этом с братом. Гаррет ответил почти сразу, но голос прозвучал немного удивлённо.

– Кайл? Что-то случилось?

– Гарри, я вспомнил кое-что. Не знаю, на данный момент это важно или нет, но… когда-то я слышал о том, что дом Уилсонов…, – Кайл замялся, подбирая слова, – был построен на участке, который в городе считался… проклятым.

В трубке повисло молчание, но Кайл почувствовал, что внимание брата сосредоточилось.

– Проклятым? – наконец уточнил Гаррет. В его голосе звучало недоверие и слабая тревога. – Ты хочешь сказать, что…

– Да, – перебил его Кайл, понимая, что должен рассказать всё, что знал, даже если это покажется брату нелепым. – Якобы задолго до того, как эту землю купили Уилсоны, на ней проводились какие-то тёмные обряды. Говорят, даже с жертвоприношениями… А потом, когда построили дом, в нем стали жить духи безвинно принесенных в жертву… но утверждать этого не могу: как услышал, так и передал. Словом, считается, что дом построен на их костях, поэтому на этой земле происходили всякие жуткие вещи.

Гаррет спросил:

– И ты действительно думаешь, что это как-то связано с исчезновением Итана?

– Да ничего я не думаю, – несколько раздраженно ответил Кайл. – Возможно, это и глупость, но иногда люди рассказывают такое, отчего мурашки по коже. Особенно старики. Говорят, что в этом доме едва ли не каждом поколении Уилсонов кто-то преждевременно умирал, а кого-то преследовали необратимые несчастья. Прапрадед Итана, по слухам, именно из-за этих трагедий переселился со своей семьей в город. После этого люди обходят этот дом стороной.

– И что ты предлагаешь? – хрипло спросил Гаррет. Его голос дрожал, но он пытался успокоить себя. – Отказаться идти туда?

Кайл ответил не сразу.

– Нет, Гарри. Мы оба знаем, что тебе по какой-то необъяснимой причине нужно вернуться в этот дом. Я просто считаю, что тебе стоит больше узнать о нем, прежде чем решишься на эту авантюру. Извини, но по – другому я не могу назвать то, что ты затеял. Не исключено, что об этом месте есть упоминания в архивах или старых книгах. Так что не трать времени зря и сходи в библиотеку. Миссис Эшли тебе поможет. Говорят, что она знает все, что касается Криксайда. Завтра загляну к тебе, и ты расскажешь, что тебе удалось выяснить.

– Спасибо, Кайл, – едва слышно, без энтузиазма сказал Гаррет. – Я сейчас пообедаю и отправлюсь в библиотеку.

После напряжённой беседы с братом, полной старых обид и мистических страхов, он чувствовал себя вымотанным и странно голодным, хотя обычно до обеда ему совсем не хотелось есть. Гаррет понимал: несмотря на то, что у него было совсем мало времени до встречи с Итаном, он решил сделать всё возможное, чтобы пролить свет на загадку дома семьи Уилсонов.

Его взгляд упал на часы – уже перевалило за полдень. Он отправился в ресторан при гостинице. Обеденное время подходило к концу, и почти все посетители уже разошлись. Зал опустел, тишина, нарушаемая лишь редкими звуками шагов официантки и стуком посуды, навевала на него ощущение странного спокойствия и настороженности одновременно. Гаррет выбрал самый дальний столик у окна, удобно устроившись на деревянном стуле с высокой спинкой, и окинул пристальным взглядом окружающее пространство.

Обеденный зал был оформлен довольно скромно, без лишнего блеска и ярких акцентов, что делало его одновременно уютным и немного приземлённым. На стенах, облагороженных панелями под цвет орехового дерева, были развешены старые черно-белые фотографии города: панорамы Криксайда, старые дома, улочки, затянутые туманом, и фасады зданий, которых, вероятно, уже давно не существовало. Эти изображения добавляли немного ностальгии, отчего казалось, что время здесь течет медленнее, чем снаружи. На столах, застеленных простыми белыми скатертями, стояли обычные приборы из керамики. Небольшие абажуры, свисающие с потолка, отбрасывали теплый, приглушённый свет.

Официантка принесла ему незатейливый обед. Гаррет начал с теплого супа-пюре из тыквы, ярко-оранжевого, с легким сливочным прикусом и явно выраженными нотками имбиря. Каждая ложка согревала, разливая по телу успокаивающее тепло и возвращая его к простой, почти детской радости от горячей еды. В супе плавали маленькие хрустящие кусочки обжаренных тыквенных семечек, добавлявших ему насыщенности.