Закат Ярила

Запределец резко обернулся, готовый в любой момент загородить лицо руками. Но, когда он понял, кто перед ним стоит, тотчас расслабился и с упрёком взглянул на старика:

– Не пугай так, старче. Я чуть инфаркт не схватил.

– Кого-й?

– А, забудь, – отмахнулся Пересвет. – Это кто был?

– Не серчай, ерпыль наш плешивый энто, Твердош. Запредельцев он яко ворога лютого невзлюбил. Отчего? Не разобрать, молчит.

– Ясно. Не буду обращать внимания. Ты что-то про огарок свечи и род говорил?

– Есть такое дело. Жалею я, что враждуют словене. Брат на брата идёт, отец на сына…А на твоём веку как?

– Также, старче, также…, – Пересвет с тоской вздохнул. – Традиции забывают, прошлое не чтут. Больно мне слышать, что дети знают больше иностранных слов, чем наших, родных.

Волхв опёрся на посох, покряхтел, и корявым пальцем стал чесать пернатое пузо Дарко. Сова довольно сощурила жёлтые глазища.

– Одёжу смени, нето девки тебя за свою примут, не отвертисся. Ступай в ткацкую избу, там рубахи ладные ткут. Скажи, от меня пришёл, девки тебя нарядят, как следует.

– Где эта изба?

– Дарко, веди гостя, – старик легонько повёл плечом, и сова нехотя с него слетела, расправив не очень-то размашистые пёстрые крылья.

– За Волком присмотрите?

– А то!

Пересвет одарил сидящего на крыльце пса ласковой улыбкой, кивнул старику и пошёл за Дарко в сердце гуляющей толпы. Надежда встретить красавицу ещё раз вызывала в нём гораздо большую радость, чем тёплая мужская одежда вместо позорного платья. Сова летела прямо над головами членов общины, её окликали многие из них. Со свистом и улюлюканьем деревенские подзывали к себе пернатого друга старейшины, таким нехитрым способом забавляясь. Дарко на клич толпы внимания не обращал, только свободно парил над меховыми шапками и платками с украшенными височными кольцами обручами из металла.

К великому сожалению запредельца, прекрасную богиню он так и не нашёл. Вместе с совой они пересекли открытую поляну, где сейчас гуляли практически все деревенские, и вышли к невысокой, укрытой слоем дёрна, избе. Она ничем не отличалась от других изб, разве что походила больше на амбар или хлев, чем на жилое помещение. Дарко невозмутимо опустился на частокол возле входа и уставился на Пересвета. Тот сообразил, что надо делать, и вежливо постучал.

– Кого принесло в праздник? – прогундел низкий женский голос по ту сторону дверцы. – Заходи, коль пришёл!

Пересвет нервно сглотнул, поправил очки и, склонившись чуть ли не до земли, зашёл в дом. Светлица оказалась просторная: много лавок и несколько ткацких станков из гладкого дерева. За станками в свете каменной печи и лучин сидят девушки и что-то вышивают. Над ними стоит широкая женщина в летах, с испещрённым оспинами грубым лицом, толстыми губами и в белоснежном длинном платке. Уперев мясистые руки в бока, она грозно смотрит на девушек, как надсмотрщик на заключённых. Когда раздался лёгкий хлопок двери, не отрывая рук от боков женщина повернулась к Пересвету. Сердитость на её лице сменилась удивлением с примесью едва уловимой издёвки.

– Ты кто будешь? Зачем пожаловал?

– Пересвет я, запределец, – девушки в светлице тут же оторвались от своих занятий и с любопытством стали посматривать в сторону гостя. – Сегодня к вам попал. Ведомир велел сюда идти, чтобы вы мне одежду дали. Разумеется, я вас как-нибудь отблагодарю, – тут же добавил он, вспомнив правила равноценного обмена, но совершенно не понимая, как они здесь работают.

– Вона как, – толстые губы изогнулись в кривой усмешке. – Ведомир приютил…Добрая душа. А ты, я погляжу, молодец не из робких, ежели к нам в избу зашёл. Сюда мужей не пускают.

– Кто?

– Другие мужи.

Женщина раскатисто засмеялась, а девушки, которых было не видно за её широкой спиной подхватили, но гораздо тише. Эти смешки смутили Пересвета, он почувствовал себя не в своей тарелке. Однажды ему уже доводилось такое чувствовать – когда только пришёл работать в ДК. Коллеги пошутили на тему, о которой он слышать никак не мог, поскольку был новеньким. Знатно в тот день над ним поиздевались. Отсмеявшись, женщина сердито зыркнула на девок и те умолкли, принимаясь за работу. Она вновь повернулась к запредельцу:

– Дам я тебе одёжу. Токмо выполнять все мои поручения будешь. Уразумел?

– Конечно! – вытянулся по струнке Пересвет. – Секундочку…Как мне к вам обращаться?

Он спросил тихо и неуверенно, хотя от робости обычно не страдал, но оказавшись в полностью женском коллективе всё же немного растерялся. Хозяйка сменила гнев на милость и улыбнулась ему уже немного теплее:

– Фетинья. И девицы мои. Имён тебе лепше не ведать, нето ребята поколотят. Марфа, неси одёжу справную, да поршни новые.

Властный голос Фетиньи разнёсся по светлице. Одна из женщин, что показалась намного младше неё, бесшумно встала из-за станка и торопливо ушла к одной из лавок, где лежала груда вещей. Выхватив у подруги светец с лучинкой, Марфа внимательно осмотрела светлую кучу ткани.

– Чего ты там копаешься? – рассердилась Фетинья. – Дай, я сама найду.

Грузная женщина твёрдой походкой направилась в угол избы. Пока она вместе с Марфой выбирала, другие девушки посматривали на запредельца, перешёптывались и улыбались. До двери скудный свет доходил с трудом, поэтому покрасневшего лица Пересвета они не разглядели. Он стоял, потупив взгляд и теребя длинными пальцами юбку своего платья.

Через некоторое время Фетинья вернулась к нему, а Марфа заняла пустой станок. Женщина с торжеством и гордостью в пронзительно карих глазах вручила Пересвету свёрток одежды, а сверху поставила низкие башмаки из единого куска кожи.

– Носи во здравие! – улыбнулась она. – Про уговор наш не забудь. Как подсобить велю – придёшь.

– Спасибо вам огромное, Фетинья! Добрые у вас женщины, в отличие от молодцев…

– Неужто успел кому подгадить, покамест мы на празднике гуляли?

Пересвет решил не вдаваться в подробности и перевёл тему:

– А вы почему работаете? Масленица же!

– Запасаемся…на всякий случай…, – уклончиво ответила Фетинья и поникла, даже суровый огонёк во взгляде угас. – Весной нашьём, летом отдыхать будем.

Девушки снова перешёптываться стали. Пересвет напряг весь слух, но расслышать, о чём толкуют, всё-таки не сумел. Фетинья обернулась, шикнула на своих девок, и глянула краем глаза на запредельца:

– Стало быть, Ведомир обузу на себя сызнова взял. Ступай ужо, заждался он, небось. И к нам заглядывай, касатик.

Глава 3

Пересвет вышел из просторной избы и с благодарной улыбкой отправился в свой новый дом. Дарко кружил над ним, указывая путь. А народ всё гулял. По единственной улице, если можно её так назвать, расхаживали жители окрестных домов, с задором горланя песни. Ребятишки запускали в небо журавликов из бересты. Летают…Парят, как настоящие птицы, удивлялся Пересвет, задрав голову к чистому небу. Ему хотелось спросить детей почему летают, но посиневшие ноги несли его к теплу домашнего очага. Вдоволь насмотревшись на птичек, Пересвет зашёл в слабоосвещённую избу. На длинной лавке у стены сидел Ведомир, склонившись над каким-то кропотливым занятием. Его длинные седые волосы закрывали обзор, поэтому Пересвету пришлось подойти ближе.

Старик плёл лапти.

– Воротился? Шустрый малый, – не отрываясь от занятия, сказал волхв.

– Тут недалеко.

– Одёжу дали?

– Вот, смотри, – Пересвет выставил руки со свёртком и башмаками вперёд, сунув их чуть ли не под нос старику.

– Вижу, вижу, не мельтеши пред очами, – сказал тот, жестом отгоняя запредельца, как если бы тот был назойливой мухой. – Взамен Фетинья что испросила?

– Поручения её выполнять. А ты откуда знаешь?

– Она баба мудрая, даром товар не отдаёт. Выкуп платить надобно, али шелягом рассчитаться.