Закат Ярила

Закат Ярила
Лана Мэй

Поведаю я вам о славном человече, массовике-затейнике, что бежал от своих невзгод, да случайно забежал на тысячу лет назад. Во времена правления мудрого Святослава. Но и там удача от него отвернулась: попал он в племя вятичей. Они с богами дружбу вели, да волшбой промышляли. То были времена кровавых междоусобиц, волхвов, знахарей и воинов. Что сулит ему встреча с оными? В мире, где царит волшба, всё может статься. Навь, Явь и Правь хранят от смертных тайны, кои разгадать под силу лишь окаянному, что несёт в себе свет чистой души.

Обложка сгенерирована с помощью нейросети Kandinsky.

Лана Мэй

Закат Ярила

Глава 1

Холодно, до костей пробирает. Пересвет ощущал себя уж больно свободно, но пока не понимал, в чём причина. Резкий порыв ветра разметал светлые волосы по худому лицу. Только тогда он пришёл в себя и посмотрел вниз. Голый. Он стоял посреди лесных зарослей в чём мать родила. Хотя очки, к счастью, остались на носу. Выругавшись, Пересвет начал вспоминать, что было минуту назад. «Старуха, ну точно! Эта старая ведьма заговорила мне зубы, оглушила клюкой и забрала все вещи. Хорошо совести хватило очки оставить». И как только его угораздило попасть в такую ситуацию?

Ещё несколько дней назад ничто не предвещало беды.

Сталинская высотка наблюдала типовыми окошками за народом, что на ходу зевал, недовольно поглядывая на серые облака. Как будто ночь и не уходила. Свинцовое небо затопило крыши, налегло могучей грудью на башни многоквартирок, не позволяя их обитателям разглядеть заснеженные улицы города.

Будильник на айфоне раздражал незамысловатой мелодией, пока тонкий длинный палец не провёл по заветной кнопке «выкл». Серость и буря за окном усыпляли не хуже снотворного. Утро показалось далёким отзвуком ночи, отчего веки слиплись вновь. Расточительство и глупость – такими словами мог бы назвать свой долгий сон тот, кто сейчас мерно сопел в бирюзовую подушку. Ночью его потревожил кошмар: снилось, что голый стоит посреди поля, а вокруг него водят хороводы какие-то ряженые. Они смеются и поют странные песни на смутно знакомом языке. Хотел выйти из адского круга, а они стали петь громче, смыкая кольцо, подходили ближе, и без устали ржали, как ипподромные кони. Когда сумасшедшие были уже в паре шагов от него, проснулся. «Чтобы я, без одежды, посреди толпы? Бред какой-то», – решил сновидец.

С трудом разлепив глаза, парень дотянулся до телефона на прикроватной тумбочке и лениво взглянул на экран. Когда надел очки, пробил холодный пот. В следующие пять минут он уже мчался в ванную, чтобы успеть хотя бы почистить зубы. Завтрак на потом оставлю, думал, пока напяливал узкие брюки. На всю квартиру зазвучал стандартный рингтон, оповещая о скором неприятном разговоре с начальством.

Брать трубку не стал. А смысл? Всё равно отчитают. Успел схватить только кейс с документами и завалявшийся в холодильнике сэндвич с тунцом. Спешно надев кожаные ботинки, парень рванул к двери, провернул ключ в замочной скважине и выбежал на площадку. Дверь закрылась с оглушительным хлопком, отчего багетная рамка, висящая над ней, разбилась о паркет. Тонкое стекло разлетелось вдребезги. Под осколками лежала копия диплома о высшем образовании с антропонимом: Дивеев Пересвет Олегович. Форточку оставил, вспомнил владелец диплома, пока раздражённо подбирал нужный ключ.

Он бежал вниз, сшибая на своём пути все препятствия: вазон с петунией, так некстати выставленный у лестничного проема одним из жильцов, банку из-под кофе для окурков и, самое интересное, едва не пнул зашедшего на огонёк человека в рваной телогрейке, который сопел на площадке между этажами. Подобные элементы общества вызывали у него только жалость, поэтому про себя он отметил, что надо бы вынести бедолаге потрёпанный плед с дачи и кусок хлеба. Всё равно целой буханки ему одному многовато.

Пустые лестничные проёмы сегодня на руку: можно перескакивать через ступеньки и не волноваться, что кого-то столкнёшь. В такую погоду хороший хозяин собаку на улицу не выпустит, а вот усердным работникам и в стихийные бедствия приходится топать по вылизанным ЖЭКом дорожкам. И зима не зима, и весна как осень. Мысли опаздывающего шли вразрез с тем, о чём ему действительно надо было думать.

Одинокие клёны устало качнули голыми лапами, когда Пересвет вышел из дома. Даже не вышел, а выскочил, налетая на медлительных прохожих. Он бежал вдоль по присыпанным снегом улицам, умело огибая машины, лавировал между толпами у переходов, шёл напролом, вежливо отодвигая любого, кто становился на пути.

Прикрываясь от порывистого ветра и снега воротником-стойкой, он перебегал один из тех переходов, которые не регулируются. Из-за поворота неожиданно вылетел «Мерседес». Он едва не раскатал Пересвета по сырому асфальту. Автомобиль с визгом затормозил. Не думая, Пересвет выставил руки и положил на капот. Из затемнённого водительского окна высунулась толстая красная рожа. Водитель, мужик средних лет со стрижкой под ёжика, крикнул, потрясая в воздухе мясистым кулаком:

– Куда летишь, патлатый?! Тебя бы налысо постричь, хоть на мужика похож будешь.

Тряхнув головой, Пересвет примирительно поднял руки, натянуто ему улыбнулся и отскочил от машины со словами:

– Туда и лечу. В барбершоп, стричься!

Пусть время давно вышло, пусть начальство сделает выговор, но традиции свои Пересвет менять не собирался. Расстояние в тридцать минут он сегодня преодолел за десять: впереди сверкал Арбат. Широкая туристическая улица в любую погоду ждала своего верного гостя.

Пересвет каждое утро любовался Арбатом. По крупице он собирал всё новые и новые детали в, казалось бы, давно изученном месте. Столица не прекращала его удивлять, несмотря на долгие годы их тёплой дружбы. Сегодня Пересвет бежал, попутно любуясь украшениями, что выставили специально для туристов: у сувенирной лавки кукла в женском сарафане с подносом бутафорских блинов, посреди улицы целая вереница авангардного вида чучел, над которыми «летают» белые голуби, повсюду развешаны цветные флажки и стоят деревянные колёса с яркими лентами. И всё это присыпано изрядной порцией снега. Туристов в такое ветреное утро не много, по пальцам пересчитать: кучки разновозрастных людей бегло осматривают витрины, при этом высоко поднимая воротники или кутаясь в объёмные шарфы. Магазины только открываются, как и кофейни, зазывая прохожих аппетитными ароматами свежих булочек и кофе.

Как раз в одну из них и стремился попасть Пересвет. Он бывал здесь настолько часто, что скидка на кофе никогда не сгорала. Второпях схватив вожделенный стаканчик, Пересвет побежал дальше, к метро. Подземка встретила леденящими порывами ветра, но его это не беспокоило – нельзя сдуть шапку, которой на нём нет.

Пока он бежал, женщины с восхищением оборачивались, а старушки с укором качали седыми головами. От станции к станции девичьи глаза выхватывали из толпы этого молодого человека, и часто не могли оторваться: высокая субтильная фигура с чёрным кейсом в руке, худое узкое лицо с мягкими чертами, прозрачной бледной кожей и отчётливой родинкой на правой щеке, при этом гладко выбритое. Ясные голубые глаза, обрамлённые коровьими белыми ресницами, скрываются под круглыми очками в тонкой золотистой оправе. Несмотря на высокий рост, он старался держать спину прямо. Отдельного внимания всегда удостаивались его волосы – слегка волнистые, густые и светлые, словно лён, они рассыпались по спине аж до поясницы. Уже и не вспомнить, сколько раз его принимали за девушку. Бабульки так и шарахались, когда он оборачивался на оклик. Некоторые начинали креститься. Всё повторяли, качая головой:

– Ей-богу, как девка!

Пересвет к таким комментариям уже давно привык. Хотя волосы часто мешались, особенно в ветренную, как сегодня, погоду, собирать их в хвост он не любил. Опаздывать он не любил тоже. Следуй букве закона, и всё пойдёт на лад – что-то в этом духе твердили ему в детстве родители. Так и вырос, соблюдая правила, но всегда стараясь извлекать для себя хоть крохотную, но выгоду.

В вопросах стиля молодой человек был просвещён гораздо лучше некоторых, поэтому женские взгляды блуждали по нему не только из-за притягательной внешности. По Москве в это утро бежал в длинном бежевом пальто с высоким воротником и пряжкой, сером шарфе, повязанным классической петлёй, и коричневых кожаных туфлях. От бега Пересвету стало жарко, и он умудрился на ходу расстегнуть пальто, открывая взглядам прохожих бирюзовый костюм-тройку и винтажную булавку для галстука с камнем александритом. Заслышав аромат его парфюма с морскими нотками, девушки оглядывались, едва не сворачивая свои нежные шейки.

Тоннель был полон людей. Пересвет как мог протискивался вперёд, чтобы успеть хотя бы на утреннее совещание. И, как на зло, впереди шаркала древняя старушка.

– Простите, – выдавил из себя Пересвет, пытаясь обогнуть неожиданный барьер.

Старушка обернулась.

– Молодёжь…Прытко бегают, да часто падают. Куда спешишь?

– На работу опаздываю.

Пересвет выразительно посмотрел на старушку, а та лишь тепло ему улыбнулась:

– Ну, беги-беги. Да гляди не оступись.

На красноречивые взгляды девушек он не отвечал, только забегал в уходящий вагон и при этом старался не расплескать кофе. В наушниках «Linkin Park», одна из любимых рок-групп, а волосы всё также непослушно лезут прямо в рот. Кофе пить в такой обстановке, разумеется, смысла нет. Остаётся лишь предаваться фантазиям о том, как эпично можно идти под музыку, которую кроме тебя никто не слышит – сразу чувствуешь себя героем клипа. Бумажный стаканчик приятно согревал вечно холодные руки, пока он размышлял над своими детскими замашками.

Диктор объявил нужную Пересвету станцию. Он вынырнул из метро, кое-как справился с ледяным ветром, и наконец зашёл в уже родной Дом Культуры и творчества. На проходной его сразу пригласили к начальству.

Так и знал. Отчитают. Но после вправки мозгов быстро отпустили. Пересвет сел за рабочий стол, аккуратно поставил рядом недопитый американо и тяжело вздохнул. В кабинет тут же зашла миловидная полная брюнетка, которой на вскидку можно было дать лет тридцать-тридцать пять, и прикрыла за собой дверь. Свободной рукой она держала бумажный поднос с двумя стаканчиками кофе.

– Светик, ты сегодня поздно. А я вот тебе кофе принесла. Всё, как ты любишь – чёрный, без сахара.

– Алла Петровна, я вам очень признателен, но, как видите, уже пью свой американо, – демонстративно кивнул он на кофе.

– Аллочка, – кокетливо поправила она его. – Мы ведь не чужие люди, Светик.

Молодого человека передёрнуло.

– Аллочка, – выделил Пересвет, – Прошу вас, никаких уменьшительно-ласкательных. Я так с ума сойду.

– Хорошо-хорошо. Но пообещай, что заглянешь к нам с детками как-нибудь вечерком. Ванечка и Машенька так давно не принимали гостей…, – лукаво подмигнула женщина.

Тяжёлый вздох вырвался из груди Пересвета снова, и он нехотя кивнул.

– Другое дело! А кофе тебе я всё-таки оставлю. Вижу, не выспался совсем. Может, помочь?

Коллега поставила один стаканчик на стол и кокетливо стрельнула карими глазами в сторону Пересвета. Её пышные груди вплотную приблизились к плечу молодого человека. Сегодня женщина надела кипенно-белую блузку и расстегнула верхние пуговицы, мол, чересчур сильно утягивали.

– Алла Петровна, не напирайте, – потребовал он.

После настойчивой просьбы женщина хищно улыбнулась, выкинула в корзину прямо у ног Пересвета подставку для кофе, отхлебнула из своего стаканчика и поцокала в коридор. Его вежливая грубость ничуть не смутила Аллу Петровну.

Вновь скрипнула дверь.

– Ну что вам ещё? – Пересвет закатил глаза.

В кабинет зашла уже другая женщина: высокая, стройная, лет на пять моложе Аллы Петровны. Её рыжие от хны волосы спадали на глубокое декольте белой рубашки, а длинные ноги прятались под чёрной юбкой-карандашом. Цоканье её высоких каблуков Пересвет обычно не мог спутать ни с чьим, но сегодня из-за одной настойчивой барышни он пропустил его мимо ушей. Женщина бегло осмотрела коллегу и бросила неоднозначный взгляд на второй стаканчик американо.