Импориум 1. Следящие тени. Книга 1

Тут же, не поднимаясь с корточек, Гретель осмотрела остальную раскинутую по комнате мебель. Вот так вот, выглядывая из-под сидения стула, быстренько пробежалась по каждому куску пола. Все пары ножек так или иначе заляпаны этим непонятным клеем. Четыре, три, две, да хотя бы одна. Материал хорошо себя рекламирует, изящно блестит, нет никакой необходимости ползать по полу, разглядывая каждую часть сцены в отдельности.

Вместо последующего сбора пыли девочка поднялась в полный рост, поставила ногу на сидение стула, некультурно. Смотри, с подошвы твоего кроссовка слетела грязь. Кому потом на нём будет приятно сидеть? Гретель ещё несколькими рывками пробовала столкнуть с места неподатливую мебель. Но с каждой попыткой лишь освобождает свою обувь от земли подвала, да и за зря выламывает сидение. Конечно, для достижения успеха действительно можно попросту всё переломать. Но это чревато последствиями. Родители её просто "убьют".

Девочка хорошо представляет, как дорого стоит нынче жизнь, оттого предпочла вернуть ноги на отведённое им место, отшагала назад до рукотворной стены у комнаты брата. Очередной раз коснулась, растревожив неустойчивую конструкцию. В первые моменты изумление заставляло рассматривать с широко раскрытым ртом лишь баррикаду, она ведь была такая высокая и удивительно странная. Безумная и гармоничная. А что до брошенных стульев, всего-то не понадобившийся хлам. Как казалось. Но ведь нет, их тоже расставляли с определённым умыслом, получился у творцов своеобразный лабиринт, в котором они тоже стремились создать причудливый геометрический узор.

Однако же непростое препятствие, придётся постараться, придётся попотеть. Хватит ли её на этот забег? Справиться ли со своими ногами. Упасть, споткнуться – значит стать немного расплюснутой. С другой стороны, может быть, удастся немного похудеть. Гретель облизала сухие губы, с усердием ладонями мнёт мышцы бёдер. Нервно. Приходится чувствовать себя спортсменкой перед камерами с громкими репортёрами, той которой предстоит преодолеть полосу с расставленными ловушками. Сглотнула слюну, отвела руку в сторону и тут же выдернула из возведённой конструкции подвернувшееся кресло.

За спиной послышался стон потерявшей равновесие мебели. Гретель уже рванулась вперёд, между стульев и прямо по стульям в сторону коридора. Мимо первых рядов протиснуться, на четвёртый запрыгнуть, на пятый перепрыгнуть. Шестой: стулья стоят к ней спинками, от сего снова соскочить на пол и снова продираться. За спиной громче воззвание, треск и скрип летящих комодов. У девочки мокрая обувь, затёртая же подошва излишне гладкая, им вдвоём придётся сыграть свою своеобразную роль. Гретель поскользнулась и тут же зацепилась ногой за очередную ножку.

Споткнувшись, её сильно накренило вперёд, через несколько быстрых шагов и вовсе ударилась коленкой о пол. Тогда отталкиваясь уже руками, порой на четвереньках, порой на двух выскользнула в коридор. В сей миг по дому разнёсся громогласный грохот. Мебель обрушилась на приклеенные стулья, в одночасье сминая их до кучки досок. Впрочем, падающему с высока уготована участь ни лучше, оно разлетается на запчасти. Отпали ящики, прямо с петлями вырвались дверцы, от последнего шкафчика отскочила фанера.

На завершающем акте с верха кучи спрыгнул стул, налетел на комод, далее ещё не растратив всё свою энергию полёта, отскочил в коридор вслед за девочкой. Крутясь и поворачиваясь на лету, он приземлился прямо на ножки и, прежде чем окончательно остановиться, ещё немного продвинулся вперёд. Гретель встретила взглядом любезно предоставленное ей место – приглашение сесть на трон для шута. Затем подняла глаза на обрушение.

– Ох, – сорвалось с её губ, тут же прикрывает ладошкой рот. – О, нет.

Тяжёлая мебель не просто распалась на куски, собой ещё успела переломать доски перекрытий, пол провалился на пару десятков сантиметров. Не посчастливилось и угодившему в эпицентр бархатистому ковру, растянуло и порвало. Это выглядит, как дорогостоящий ремонт или ужасно болезненные последствия. От последнего девочка кряхтит, морщится, кусает ногти на руках, низко опускает брови. А если ещё на первом этаже прогнулся или пошёл трещинами потолок? Ой… Ну а мебель в дребезги? Сколько будут стоить эта куча досок? Дорогие шкафы, изящные кресла пошли на утиль. Кружит пыль, местами из неё образовывается почти настоящий туман. На месте маленькой катастрофы всё усеяно щепками, торчат гвозди. После локального взрыва становится до неприличия тихо.

– А-а-а-а, – всё тихонько подвывает девочка. – Что я наделала? Ай…

И как по своей тайной договорённости резко поднялся ветер. Задрожали стёкла в рамах, поток воздуха принялся за попытку выдавить их, а то и расколоть. Определённо из-за его же промысла в следующий момент закачались лампы над головой. Не удержалась на месте и покоящаяся на подоконниках пыль, поднялась в воздух. Её мелкие частицы припали к стеклу, от сего мгновенно помутнело изображение по ту сторону окон.

А ведь это всего лишь маленькая часть от сегодняшнего плана, все равно что горсть в пустыне, буря несёт в себе гораздо больше частиц, здешняя земля встретится с тоннами пыли. Скоро настанет время закрывать платками рты. Поднявшийся ветер – знак, что ждать осталось недолго. А пока до её прихода будет тревожить именно он. Слышно, как отрываются от крыши, громко хлопают стальные листы, один из них вовсе, по-видимому, отскочил, с преследующим его звоном металла перенёсся справой части парапета в сторону сада, там, наверно, среди деревьев упадёт, а то и полетит дальше по поселению.

Гретель, как грабитель, забравшийся в дом, медленно и неуверенно побрела вперёд. Обошла вокруг прискакавшего к ней стула, движется дальше к комнате брата. В той области продолжает поскрипывать образовавшаяся мусорная куча. Много бед наделала, девочка опытом прошлых лет, не может сказать, насколько дорого будет всё исправить, починить или… Это можно починить? Её, к слову, помимо тревог о маленькой катастрофе, стали донимать чувства, что кто-то наблюдает. Этакий хищный кот следит, не сводит глаз с перепуганного мышонка. Роль мог бы занять брат, ведь в его двери есть замочная скважина через которую вполне успешно можно вести шпионскую деятельность. Но девочке почему-то кажется, что это не он, его бы вниманию только обрадовалась.

Кто-то взирает из глубин, мол пришёл на шум, что неудивительно, громкие звуки не каждую тварь напугают, некоторый сорт живности определённо только привлекут. Гретель боится оглядываться.

– Ай, – тихонько вскрикнула, засунула уколотый щепкой палец в рот. Опирается на тумбу, ноги ставит на шкаф. Глаза же пытаются рассмотреть то, что осталось впереди, от сего голова тянется вверх насколько способна.

А ведь не всё разлетелось, по углам остаются две "колоны". В какой-то мере повезло им устоять. Теперь, правда, покосившиеся и накренившиеся к центру они выглядят словно врата. Тем, конечно, подобает открывать проход в логово мёртвых богов. Слишком пафосна эта арка для колыбельки её младшего брата.

И, как ни странно, в комнате снова томительное молчание, сказал бы что-нибудь, братец, но он безмолвен. Наверно, до сих пор не может понять происходящего. Мол, что за грохот? Здание рушится? Неудивительно, он к перестановке письменного стола две недели привыкал. Сопливый мальчишка – как девчонка. Много с ним нежатся, лучше бы почаще давали ремня. Он, правда, никогда не подаёт поводы быть жестоким с ним. Ну, стоило бы бить хоть ради профилактики, укрепления духа. Брат – такая послушная овечка, никаких провинностей за ним не числится с момента зачатия. Удастся ли его уговорить взять вину о содеянном на себя? Гртель может многое предложить взамен. Машинки, например.

Закинула упавшие на лицо волосы обратно за голову. Ещё несколько покрутилась у двери брата, комната и при всей катастрофичности последствий оказалась всё-таки свободна. Ну, почти. Открыть полностью, конечно, не удастся, помешает ножка табурета, зажатая креслом и стойкой, но протиснуться бочком, думается, получится. Если что Гретель любезно подтолкнёт. А всё-таки приятно, что она теперь не будет одна, встреча с братом получится сопливая. Неужели, увидит чьё-то симпатичное лицо без ужасных глаз и сморщенной коже. Такая мелочь, но, кажется, это самая желаемая вещь на свете. Возможно, она даже обнимет его. Поцелует? Вряд ли. Хотя… Девочка опустила ручку.

– Я могу выйти? – сухой на эмоции голос из комнаты.

Гретель не смогла сразу на это что-то ответить, в горле снова ком. Ей на момент звучания вопроса брата хочется взять всю недопитую мебель и уж разнести её окончательно об стены.

– Нет. Она заперта на ключ. У тебя есть чем открыть? – задала вопрос, но, кажется, уже знает ответ. Хотя даже тогда все равно не отпускает ручку двери.

– А чем можно открыть?

– Ну бывает ключом. У тебя есть запасной ключ? – всё так же без надежды.

– Нет.

– Я так и знала, – прошипела Гретель, гнев подступает к губам, в лице ненависть чуть ли не ко всему миру, следом вопрос к самой себе. – И почему я знала, что это так?

– Гретель?

– Да.

– И что мы будем делать?

– Я не знаю. Но… ключ может быть в подсобке на первом этаже.

– Ты сходишь за ним?

– Да, наверно… Да, да, схожу – у Гретель в голосе явная неуверенность, и она вся от трясущихся пальцев до дрожащих ног наполнена этим чувством. Обычно шустрая речь стала весьма растянутой. Не хочется уходить. Чувство надвигающейся опасности многократно возрастает при взгляде вдаль коридора. Ей было бы нестрашно пойти с братом, но уж так выходит… придётся проделывать путь одной, ещё ведь надо будет придти обратно и в ответ на свой вопрос услышать голос. Что если она вернётся, а ей никто уже не ответит?

– Хорошо, – голос из комнаты, – я буду ждать.

– Ладно, тогда я пошла, оставайся тут.

– Само собой.

Гретель медленно-медленно развернулась от комнаты, каждое движение выдаёт поток мыслей в голове. О некоторой печали говорят руки, сложенные на животе, о тяжёлом сердце – поникшее лицо и опущенный на грудь подбородок. Девочка только начала свои первые шаги в сторону, но буквально тут же остановилась, быстро повернулась обратно к комнате.

– Том? – спросила с уже некоторым беспокойством в голосе.

– Что тебе надо? – раздражённый голос и вопрос подобный тому, с чего начался их диалог.

– Ты здесь?

– Нет, улетел на юг, – ещё одна знакомая для слуха фраза, кажется, когда-то в прошлом девочка уже слышала её в ровно том же недовольном исполнении.

…

(Два ребёнка сидят на заборе спиной друг к другу)

– Том, ты только не злись, я хотела как лучше. Понимаешь, она постоянно визжала, кричала. В моей голове уже начала развиваться мигрень. Ты ведь знаешь, как я безбашенная, когда меня что-то злит.

(без ответа)

– Том, птица не должна сидеть в клетке. Ей ведь нужно летать, махать крылышками, уноситься в далёкие края, путешествовать по миру, сам подумай. Я освободила её совсем не из злого умысла. Ты главное не слушай болтунов, мол, непривыкшая к жизни на свободе канарейка сразу же сдохнет. Не правда всё это, чушь. Слышишь?.. Ты вообще здесь?

– Нет, улетел на юг.

…

Девочка пошла по обломкам. Вблизи коридора она ещё раз остановилась. В этот раз разве что не стала оборачиваться, вместо этого наклонилась к валяющейся тумбе, лопнувшей прямо пополам. Той довелось далеко лететь, но громко падать. Высоко стоять, но низко приземлиться. И здесь среди кучи поверженных она как упавший на поле брани солдат. Гретель, ровно как на грудь раненого бойца, положила на картонное основание руки, несколько вгляделась в трещину. Её мрачно-печальное лицо неожиданно что-то взволновало.

Девочка принялась шустро нащупывать, за что можно ухватиться, после потянула половину тумбы в сторону. А там в глубине рядом с опрокинутой табуреткой у оторванной ножки труднораспознаваемого шкафа лежит весь в опилках медвежонок. Старая и без того потрёпанная игрушка, и так отовсюду торчат нитки, лезет вата. Ему повезло, основная часть рухнувшей громады приземлилась сбоку от него, и даже накрывшая сверху тумба вместо того, как разлететься на куски, лишь лопнула пополам. Что сказать, посчастливилось. Но, а вот после покоя среди абсолютно таких же ненужных вещей вновь оказаться в безответственных руках, значит повезло или не повезло? Гретель подхватила медвежонка, прижала к себе и только тогда побрела вдоль по коридору.

Ей будут смотреть вслед.

Грохот от падения! Девочка обернулась через плечо, успевшие покрыться коркой тоски глаза резко округлились. С одной из оставшихся "колонн" слетел табурет. Между тем две конструкции плавно наклоняются. Не разгромившее дом при первом полёте падает вниз. С шумом маленького взрыва вгрызается в пол. Летят щепки. Отскакивают доски. Перекрытия пола проваливаются. Треск. Скрежет. Хруст. Девочка с визгом бросилась бежать дальше по коридору. Её топот будет глушить гул от рвущейся на части мебели.