Импориум 1. Следящие тени. Книга 1

Девочка вытянула стул из переплетений паутины, так давно оставлен в углу, что уже ни только успел покрыться сотнями липких ниток, но и сами поселившееся на нём пауки сдохли. Не суждено ли ему стать причиной ещё одной смерти? Гретель протащила по полу стул, аккуратно поставила его сверху на скамью, поправила ножки. Тут же рядом положила медвежонка, с которым так и не расстаётся. Верный безмолвный друг. Пусть же лежит у ног, и в случае чего полетят вместе. Наконец-то последнее – разулась. Чувствовать малейшую дрожь своими голыми ступнями. Освободившееся аккуратные пусть и грязные кроссовки также поставила на скамью.

Затем один глубокий вздох, и полезла на верх конструкции.

Поднялась на скамью, закинула одну ногу на стул, дальше уже сложнее, мебель под ногами начала расшатываться, а самое слабое звено и от её неполного веса, кажется, вот-вот сложится. Гретель будет обидно свалиться отсюда, у неё только унялась старая боль. Но кроме того, что это будет очень обидно, ещё будет ужасно больно, да и шанс свернуть шею также присутствует. Задрать одну ногу проблем не составило, в этом случае разодранные шорты весьма хороши, не сковывают движения. А вот вторую никак не получается закинуть… или забросить, правильное слово зависит от того, как посмотреть на этот процесс. Подпрыгивает на одной ноге, но удачный момент никак не находится. Растяжка так себе даётся, совсем не балерина.

Но вот наконец один худо-бедно сильный толчок и вскочила на стул. В следующий миг вместе с мебелью потянула вперёд, затем резко назад, вовремя расправленные по сторонам руки, и кое-как смогла удержать равновесие. В этот момент поистине перехватило дыхание. Никогда сильно не любила высоту. А уж падать с высока и вовсе ненавидит.

Облегчённо выдохнула через губы, сложенные в трубочку. Закрыла, открыла глаза. И как же потом спускаться? Пока рано думать об этом, цель по-прежнему крутится над головой. Ещё один взгляд на открытую дверь, подпирающий табурет… растревоженные шторы, и Гретель крошечными шагами развернулась в противоположную сторону. Ключ стал гораздо ближе.

Девочка вытянула руку. Но, где же этот холодный металл? Не дотягивается – вот очередная беда, правда, не хватает совсем чуть-чуть. Даже встать на носочки не помогает, но он буквально лижет её пальцы.

Кажется, ничего не остаётся, она начала тихо подходить к краю стула. Совсем по чуть-чуть, очень неуверенно переставляет босыми ногами, пальцы на них сжались в напряжении, не сводит глаз с потолка и не прекращает тянуться. Внизу всё сильнее трясётся возведённая конструкция, самая неблагонадёжная лестница, стул и того порой дрожит, как нечто живое. Ему тоже не по себе от задумок той, кто топчется по нему? Каждый шажок увеличивает риск опрокинуться. Ух, полетят щепки. Дребезжит мебель и вместе с ней тело, которое посмело забраться сверху. Девочка не способна унять даже собственные колебания под гнётом волнений, вот и дрожат её колени.

[Где-то неподалёку донёсся скрип двери, из его продолжительности, по музыкальным переходам следует только один вывод. Чьи-то руки сперва открыли, а затем также осторожно закрыли дверь. Неужели брат смог покинуть комнату?

Гретель не смотрит вниз, продолжает приближаться к своей неизбежности. Как иначе? Ведь остаётся совсем немного. Стул под ногами начал приподниматься, а скамья наклоняться и стучать. Теперь приходится постоянно балансировать одной рукой, по-другому не получается, всё на гране коллапса и падения. Но наконец стала касаться ключа подушечками пальцев. Такие они мокрые, скользкие. И становятся только хуже, размякают. Как же ей вытянуться посильнее, и без того стоит на носочках? И что встать на пальцы, на ногти? Но она точно не гимнастка.

Следующее действие стало самым отчаянным и глупым, девочка подпрыгнула. Двумя пальцами удалось уцепиться и, кажется, даже немного сдёрнуть, но вот при приземлении на стул попала на самый краешек. Мебель заскрипела и отскочила в сторону, слетели вниз ранее оставленные кроссовки, медвежонок из сидячего положения переместился в лежачие. Стул сперва резко накренился, затем закрутился на месте, от приложенной нагрузки ещё сильнее разошлись по сторонам ножки.

Гретель в этот момент словно танцовщица новомодного жанра, пытается удержать равновесие, резко дёргается то в одну, то в другую сторону, активно размахивает руками. Подарок глупцу, пляска дикого человека удалась, конструкция устояла, уже совсем скоро перестанет недовольно поскрипывать. Девочка немного успокоила дыхание, а затем заулыбалась, не умеет оценивать риск, видит лишь конечный результат – не упала же. А ещё ключ опустился гораздо ниже, теперь достать его будет…

За спиной раздался едва уловимый скрип. Не будь с ним так многое связано, и вовсе пропустила бы мимо ушей. Гретель ахнула, обернулась через одно плечо, затем резко через другое. Охватил испуг посильнее страха падения. Но вот в дверном проёме по-прежнему никого нет, нетронутый табурет остаётся на своём месте. Однако же звук сильно напугал, от него одного Гретель чуть вслепую не спрыгнула вниз. И ей явно мало просто обернуться.

Она маленькими шажками вернулась к середине стула, и затем на ту же манеру развернулась лицом к двери. Оказаться запертой в комнате за огромной тяжёлой дверью – страшный кошмар. Никто не придёт на помощь, и придётся умирать от жажды и голода, а после быть съеденной крысами. Долгая мучительная смерть. Отсюда не выбраться. Тут и так много чего сгнило, не хочется помогать разрастаться плесени, не хочется стать временным жильём и кормом для тараканов.

Гретель уставилась в дверной проём. Через него без разрешения входят в комнату всё те же причастные: свет да пыль. Кружатся, летают мелкие частички, преодолевая небольшой барьер лучей солнца, в котором они ярко озаряются, перевоплощаясь белыми огоньками. Девочка же стоит и смотрит с высоты возведённой конструкции. Руки по бокам, пальцы на ногах всё так же поджаты в подобие кулачков, лицо взволновано.

В этот момент прозвучал ещё один скрип. Глаза вернулись к источнику, их встретил тот же неподвижный предмет. Что же такое? Снова бы ничего не заметили, если не тень табурета на стене, чёрный контур который медленно перемещается и крутится, едва заметно отползает от двери. Не так просто уловить, это так хорошо спланировано.

Тут взгляд опустился ещё ниже. Оно позвало, оно попросило найти среди грязи и порванных тряпок. У самого пола, за низ ножки табурета, схватилась рука. Осмысление того, что это именно рука, пришло не так уж и быстро. Хорошо, было чему подсказать. Вытянутые пальцы и длинные чёрные когти, кожа белая местами ободрана до окровавленного мяса. Оно словно из теста или пластилина сделано, высовывается откуда-то из коридора, при этом огибает угол проёма как эластичный червь. Рука ни одного человека не сможет так изогнуться, разве что без костей. Её ужасная плоть и хищные когти – как сигнал твой ночной кошмар начался.

Гретель не способна оторвать округлившихся глаз, способность к самостоятельной деятельности утеряна, уходит дар речи, пропадает возможность двигаться. Полностью охвачена ужасом вида. Лишь зрачки всё сильнее впитывают в себя влагу, расширяются, судорожно бегают. На лбу проступил холодный пот. В сей же миг закрутило в животе, напирает нестерпимое чувство тошноты, хорошо ощущается, как содержимое желудка проталкивается по горлу, частично попадает в рот и на язык. Горечь – вот оно первое послевкусие встречи.

Отвратительная рука медленно тянет табурет, так неспешно, явно что старается ни шуметь, ни привлечь к себе внимания мыши, угодившей в крысоловку. Теперь выбросить эту плоть из головы, забыть, не получится, девочка видит чётко и явно, уже не тень в коридоре, не промелькнувший силуэт за углом.

И, как будто почувствовав сторонний взгляд, хищная рука резко выдернула несчастный табурет, тот от неимоверного рывка разлетелся на части. Оторвалась ножка, треснуло основание, тотчас посыпались мелкие щепки и целые куски порванного дерева. Чудовищная сила в их жилах. Следом полетела тяжёлая дверь, с оглушающим грохотом врезалась в проём, от сего стена задрожала, пыль посыпалась с потолка, тут же потрескалась и отлетела штукатурка. А дальше загремели, намертво запечатывая проход, все до одного замки. Их так много от одного края двери до другого. Призваны хранить от посягательств ценности хозяев. Массивные ржавые, но и при истёкшем сроке годности старая смазка ещё готова способствовать движению. И наступил мрак сравнимый с ночью. Конец света.

Уже в темноте слышится металлический лязг, видно, как что-то золотистого цвета исчезает в вентиляции.

Последняя глава – "Бледные лица".

Звук грохота разнёсся по всему дому. Что-то наподобие рухнувшей стены заставило штукатурку сыпаться с потолка. Мальчик продолжает ждать свою сестру до сего момента. Но, кажется, что-то не так. Её чудесный голос давно стих, а пора бы зазвучать вновь. Где же она? Куда завели коридоры? В чёрную комнату? На скрипучий чердак? В брошенную мастерскую? Куда угодно, только бы не в подвал, ей будет там плохо, гадко, промокнут ноги, окутает леденящий сквозняк. Впрочем, сейчас и ему самому очень холодно, как-то сыро, он всё время замерзает, и ничто не может согреть. Даже эти два толстых одеяла, что укутывают с ног до головы, бессильны. В этом случае сам как в глубоком утопленном подвале.

Мальчик сидит на кровати в свете солнца. Его лицо весьма бледное и безжизненное, губы посинели, а около глаз образовались огромные чёрные синяки. Несомненно, выглядит очень нездоровым, даже цвет кожи какой-то серый.

Единственное в этом поле порченое семечко. Без него бы тут воцарилась по-настоящему райская идиллия, вокруг так хорошо, уютно. Недавний ремонт, новая мебель и идеальная чистота, при которой трудно найти даже пылинку – три составляющие, понуждающие зашедших гостей задержаться подольше. А какой порядок. Игрушки на своих местах, тетрадки сложены в аккуратные стопочки, книжки по алфавиту, кровать заправлена, одежда свёрнута. Только болезненный вид главного творца и созидателя порядка всё портит.

Впрочем, немногие бы разделили то же мнение, самые строгие учителя и те всегда отмечали его как очень воспитанного, талантливого и умного, никогда не скупились на хорошие слова. Он точно не может ничего испортить, скорее наоборот, скрасит. "Чистая кровь, образец для подражания, умненький мальчик, достойный наследник и приемник, гордость семьи". В отличие от сестры невежды и задиры, бессовестный грубой девчонки. Хотя мальчик её такой не считает. Взбалмошная, но интересная, ещё красивая, но он об этом ей никогда не говорил. Чаще обзывал прыщавой, едва у девчонки появится красная точка на лбу, неопрятной, при первом же пятне на одежде.

Нет, так нельзя, нельзя выжидать, надо действовать. Мальчик поднялся с кровати, скинул одеяла, которые так мешают двигаться. От этого действия не станет теплее, но холод и так завладел всем телом. Но, а что тогда? Стоять? Нет, нужно пытаться выбраться. Но как? Ведь он заперт, и у него нет того золотого ключа, ждёт сестру, но она всё не приходит. Но, может быть, помощь нужна теперь ей? Вдруг её схватили, держат привязанной к стулу, дёргают за пальцы, вырывают волосы. Мальчик медленно расхаживает по комнате, пытаясь что-то придумать, но идеи не находятся. Голова как ватой набита, вместо мыслей шум. Вылезти в окно – не осмелится, стучать в дверь – нет смысла, выбить её – не получится.

Спросить бы у кого-нибудь совета, найти знак судьбы. В фильмах и мультиках всегда кто-то указывает на путь. Не могут же врать герои картин? Правда, сейчас конкретно ему никто не спешит шептать на ухо указания. То и дело попадаются на глаза лишь полки книг, письменный столик, тема школьного сочинения да часть стены с висящем на ней плакатом. На последней листовке прямо по центру изображена группа людей со скрипками, а сверху выгравировано огромное слово "Стой". Непроизвольно каждый раз притягивает взгляд яркая надпись. Так назывался концерт одной музыкальной труппы, некогда давно прибывшей в поселение, дабы прививать местным любовь к классической музыке. Что до темы сочинения "Опасность ждёт впереди", прописанной на белом листке, приклеенном к стеклу. Уже давно написана и сдана, незачем постоянно напоминать. Эх, почему же нет сверхспособностей как у героев книг? Научиться хотя бы проходить сквозь стены.

Взгляд остановился на полке с игрушками, почему-то там нарушен порядок, все кроме одной раздвинуты в стороны. Это неправильно, что они так стоят. И кто это в самом центре, игрушка от которой отступили остальные? Незнакомый клоун. У мальчика никогда не было такого страшного и неопрятного. В чёрных одеждах с угрожающей улыбкой и злыми глазами.

Он не нравится, его хочется поскорее выбросить с полки. Но, кажется, клоун приготовил откуп за своё вторжение. Собрал подарок – эта маленькая коробочка в его руках, которую он протягивает как подношение. Сверху синий бант, сбоку отверстие с заводной ручкой. По центру крупная и корявая багровая надпись: «От сестры». Странно, откуда он тут взялся? Ниоткуда, и это пугает. И что же эта игрушка приготовила ему? Мальчик не смог удержаться на месте, подошёл, обхватил ладонями подношение.

При перемещении внутри нечто прокатилось от одной стороны к другой, видимо, круглой или продолговатой формы. Совсем нетяжёлое. Юнец потряс, и действительно летает туда-сюда, бьётся о стены один единственный предмет. Звук намекает, что оно должно быть мягким. Но точно не сказать. Воображение почему-то рисует огурец. Маленький сочный огурец. И что же там может быть от сестры. Коробочка аккуратно выполнена, стенка к стенке, почти незаметны швы. Покрыта картоном приятного зелёного цвета с золотистыми шариками, правда, кое-где нарушают прилежность вида пятна, проступающие изнутри вблизи щелей.

Подковырнул крышку, но лишь сломал ноготь, так просто снять не получится. Единственное, что поддаётся воздействию – ручка, крутится в обе стороны, и при каждом повороте звучит тихая плавная мелодия. Очень добрая и красивая, никак не сочетается с ужасным клоуном. Такие обычно слышатся из шкатулок в форме сердечка, что влюблённые дарят друг другу. Уносящая за собой игра инструментов, говорящая об искренности чувств. И так-то хочется закружиться в танце, поддавшись трагичности нот. Когда заводной механизм резко остановился, крышка сама приподнялась.

И как будто оно активировало что-то ещё, ибо сразу за этим одна игрушечная машинка на полке неожиданно и без каких-то предшествующих причин тронулась с места. Разогнавшись насколько позволило место, въехала в чёрного клоуна. Выглядело это весьма отчаянно, хотя и не принесло особого результата.

Страшная игрушка едва вздрогнула, машинка же подскочила на передних колёсах, аж бампер оторвало. Но и тогда не остановилась, безрезультатно, но в то же время очень упорно буксовала на одном месте. Лишь несколько после окончательно затормозив маленький автомобиль замер заводной ключ. Ха, бойкая, не зря на ней гоночная раскраска, напоминающая финишную ленту, чёрно-белые квадратики. На одной стороне ещё виднеется слово «СТОП». Символично, ибо на этом всё движение прекратилось.

Юнец поспешил закончить начатое, откинул назад крышку коробки. Вот, кажется, оно. Внутри все стенки обиты толстым слоем тканей, разлита некая маслянистая субстанция, а в самый угол закатился тот самый приготовленный подарок – золотой ключ.

– А, спасибо, мистер неизвестный клоун, – поспешил поблагодарить игрушку мальчик. Теперь сидеть и ждать он просто не может, не имеет право, путь на выход в руках, а значит самое время идти. Вот только донимают скверные чувства, предчувствие беды, окутывает холод. Нелегко остаться, нелегко идти. И он таки открыл дверь, неуверенно, как никогда. Отворил для себя проход в дом с угасающим светом. Следом побрёл в темноту серых коридоров. [Уже тогда на полке с игрушками в небольшой тени клоун медленно поворачивает голову в сторону машинки с чёрно-белой окраской. Должно быть, всего лишь заведённая игрушка. Вот только где же спрятан сам заводной ключ?

Медленный неуверенный шаг, и в какой-то момент мальчику стали аккомпанировать сторонние звуки. Он прошёл через коридор, шуршали шторы, скреблись в стенах и под полом мыши, их морды с маленькими круглыми глазками порой выглядывали, смотрели вслед. Несменные жильцы, исчезнут люди, но только не они. Впрочем, пока в доме есть хотя бы один живой член семьи, зданию не грозит вымирание. Тем более сейчас, когда, кажется, поблизости есть кто-то кроме самих владельцев. Словно пришли гости.

Мальчик подходит к лестнице, внизу слышится топот, кто-то разбегается при его приближении. Едва этот шум может быть вызван чем-то другим. Оттуда же доносятся невнятные, неразличимые голоса, их роптание похоже на детскую монотонную речь, порой перетекающую в громкие возгласы. Но стоит приблизиться, и оно мгновенно затихает, как будто в шуме повинны не люди, а шепчущие стены. Наверно, кто-то разыгрывает, например, сестра? Она любит подобные сильно раздражающие вещи. Пугать. Хотя это не очень похоже на шутку, внизу за углом скрылось что-то бледное с густыми волосами, прячущими лицо, нечто растворилось в темноте.

За ним наблюдают? Сторожат? У многих вещей чёрный силуэт, повсюду Следящие Тени.

И в окружении призраков юнец не ускоряет шаг, медленно плетётся. Ему не нужно застать кого-то врасплох, поймать за руку. Желание одно – коснуться ладони сестры. Вот так и идёт, лишь интенсивно крутит головой. Бледный с синяками под глазами, он и сам как тень. Его, наверно, вот-вот примут за своего. Немного припудрить, немного взъерошить. Правда, даже при внешней схожести из-за страха выпадет быть отречённым от них, ибо они, дети тьмы, не склонны бояться. Предпочтут усмехаться над боязливым мальчишкой.

Его пугает всё вокруг, даже собственные звуки, сперва скрип полов, теперь треск ступеней. Спускается из света второго этажа во тьму первого, не любит этот этаж за серость, скука, неприветливость.

Тут всегда чувствуешь себя трусливо, а мальчик и без того никогда не был сильно смелый, ночами засыпал со светильником и фонарём под подушкой, ему свойственно придумывать страшилки и их же бояться. Но сейчас всё слишком реально. Одолевает чувство преследования, он постоянно оборачивается и каждый раз успевает заметить движение, сложно сказать, чего именно. То что-то уползло в подвал, чёрное и длинное, то нечто скрылось в коридоре, худое и маленькое. Сами закрываются двери, выключается свет. Может быть, сестра права, надо становиться взрослым, перестать бояться собственной тени.

Мальчик вышел в светлый коридор, но сейчас сложно назвать его таковым, сильно помрачнело. Чёрные тучи заволакивают небо, на поселение надвигается ураган, движимые им тонны песка. Близится, близится… По пути никого явного так и не встретилось, в частности, человека. В сумраке постоянно мерещатся одни головастики. Но только их увидишь, они тут же растворяются. Но где же его сестра? Не видно и не слышно, а должна быть здесь, если, конечно, он не попался в её очередную хитрую ловушку. Хочется верить, что у неё сегодня, в этот страшный опасный для всего живого день, хватит ума не устраивать идиотские провокации. Выскочит из-за угла, наряженная чучелом, заржёт как лошадь.

Дверь в подсобку, куда направлялась Гретель, плотно прижата, неподалёку валяется треснувший пополам табурет с оторванной ножкой. Не могла же запереть сама себя? Глупо даже для него. Верить обещаниям сестры или нет, мальчик всё же подошёл к двери, несколько оглядел разорванную на куски мебель. Эти же наблюдения позволили заметить несколько кусков грязи. Выглядит та сырой.

Мальчик присел на корточки, легонько постучал в самый уголок двери. Громко звенит железо, трезвонит как колок.

– Гретель, ты здесь? – просипел тихий вопрос. Сам, по правде говоря, не склонен думать, что там кто-то может быть. Если и стоит искать сестру, то точно не здесь. Но он с таким трудом добирался сюда. Попросту нет желания идти куда-то ещё.

А впереди ждёт одна тишина, и лишь где-то из глубины здания доносятся шорохи, скрипы, стуки. Дом стал таким живым, незнакомым. Как будто заселился выбравшимися из поселения призраками. И они, должно быть, плохие сущности, озлобленные на весь мир за свою кару. Вот и пытаются напугать живых, прогнать скрежетом своих когтей. Хотят покоя и абсолютную тишину.

– Том? Это ты? – задрожал очень тихий и слабый голос из подсобки. Слова трудно разобрать, по нему несложно понять, его обладательница плачет. Каждую фразу сопровождают всхлипы, шмыганье носом. Они же выдаёт, что обладательница голоса близко, наверно, тоже сидит около двери. В ином случае её мокрые чувства не смогли бы пройти через стены подсобки, уж точно бы не вышли из заключения на свободу.

– Да… – очень неуверенно в полной растерянности ответил мальчик, пододвинулся к стене вплотную, приложил ухо, никогда не слышал такой голос сестры, сильной и бесстрашной девчонки. – Как т-ты захлопнула дверь?

– Как ты выбрался? – спросила она вместо ответа на встречный вопрос.

– Ну, сложно сказать, объяснить… В общем…