Импориум 1. Следящие тени. Книга 1

Надо же, умудрилась пробраться вглубь дома и теперь наверняка знает, что тут происходит. Вот только рассказать не сможет. Собачка немного отбежала в сторону и вновь выглядывает нечто заинтересовавшее её за спиной девочки. В этот раз увлекла за собой хозяйку, Гретель обернулась через плечо. Там в общем-таки один стол, кресло да тумба. Разве что ещё проход в коридор и ванная комната. Девочку сейчас не интересуют эти помещения. Из одного вот только вышла, умываться больше не хочется, мочевой пузырь к туалету не тянет. Единственное, кажется, она не выключала свет, сейчас лампочка погашена, да и дверь оставляла нараспашку, теперь наполовину закрыта. И… всего-то.

– Ладно, – начала Гретель, расправляя спину, – пойдёшь со мной, будем искать родителей вместе. Действовать как Бонни и… Бонни. Мне одной не по себе. Согласна?

Собачка вряд ли поняла что-то из этой человеческой речи, но отказывать не умеет, особо никогда и не пробовала. Вот только сейчас как никогда вся в растерянности, не знает, куда подастся. Бегает из стороны в сторону, всё её что-то волнует, непременно, своим обонянием она ощущает гораздо больше, чем способны увидеть глаза. Оттого её хозяйка с крохотным нечувствительным носом смотрит на странное поведение своего питомца и лишь хлопает глазами. Понимает только одно, Изабелла капризничает и не хочет идти, демонстрируя своё нежелание, собачка то сядет, а то и вовсе ляжет.

Есть ли время выбирать? Гретель перекинула косу через плечо, первая неспешно побрела вперёд, взмахами рук завлекая следом Изабеллу. До недавнего шустрый зверёк весьма неуверенно оторвался от занятого места, смиренно последовал за своей хозяйкой. По началу медленно, однако вскоре придётся быстро перебирать лапками, дабы поспевать за шагом пусть и маленького, но человека.

Две живые души вместе. Впрочем, всё меняется. Они быстро добрались до лестницы на второй этаж.

Здесь темно, проникает совсем мало света с этажа выше. Прохладно, ощущается движение потока воздуха. Впереди хорошо освещены ступени, длинный красный ковёр на них, местами скомканный, кое-где собранный в кучу. Чуть меньше света достаётся расположившимся внизу массивным каменным подставкам под цветы, мху, покрывающему их.

– Идём, идём, – подгоняет девочка, Изабелла же резко замедлились. Конечно, собачке не позволяется сюда заходить. Но вот боится ли она этого? Видимо да, опасается, что снова обозлит кого-нибудь особо сердитого.

– Чего? Испугалась? Лестница? Думаешь будут ругаться? Не бойся, давай я тебя понесу, – предложила девочка. Она у первой ступени, свет, падающий со спины, проецирует вперёд её длинную тень. От слов к делу, попыталась взять на руки. Но даже подойти не смогла, собачка отбежала в сторону. Благо здесь много пространства для её манёвров.

– Перестань, – попросила девочка, снова наклонилась к Изабелле и очередной раз цепляет ладонями слетевшую шерсть.

– Хватит играть! – уже раздражённо.

Убегает от своей хозяйки, при этом всё равно прыгает и машет хвостиком, уводит обратной дорогой. Вот только Гретель не настроена развлекаться. Ещё несколько неудачных попыток окончательно вывели из себя. В один момент из-за крутящегося комка шерсти и того подвернулась нога, последовавшие два неудачных шага отступления, и закололо в лодыжке.

– Маленькая!.. Всё я ухожу! Ну, и оставайся здесь! – прикрикнула девочка весьма истерично, порыв чувств не сдержать. Резко развернулась и пошагала к лестнице.

Не в этот раз. Изабелла остаётся на месте, язычок свисает между маленьких белых зубок, а её радостный взгляд гаснет и становится таким печальным. Мордочке часто в последнее время выпадает грусть. Видимо, скоро всё хорошее окончательно исчезнет. Не останется добрых слов, ласки в руках хозяев, пропадут и исчезнут лакомые косточки. Будет существовать только печаль и боль. Последнее живёт и не умирает никогда. Опустившийся хвостик замер. Она только наблюдает, как отдаляется хозяйка, идёт вверх по ступеням навстречу свету, без сомнений, позволит ей уйти.

– Ну что ты стоишь? Идём, – протянула очень печально девочка, вновь развернувшись к своему питомцу. Нахмурила брови, зажмурила глазки, пытаясь сымитировать неземную печаль. Не раз прибегала к этому трюку, когда учила Изабеллу командам. В этот раз тревожное выражение получилось особенно искренне. Где-то там недалеко настоящая слеза.

Изабелла сделала несколько неуверенных шажков навстречу. Девочка улыбнулась. В сей миг она довольно эгоистична, ведь думает не о своей любимице, а собственном обаяние, которое, непременно сможет управлять всем и каждым. Один её шаг, заскрипела дверь с навесным замком слева, раскачиваясь, запирающий механизм несколько раз легонько стукнулся о железное полотно. На короткие мгновения ещё удавалось выхватывать его движения, следомпотемнело.

И в такие моменты в доме настолько сгущается мрак, что дальше своего носа особо ничего не увидишь, все объекты становятся еле различимыми, а их контуры неявными. Чернота расползается от углов. Сереет. В этом сумраке собачка превратилась в еле различимое белое облачко, и то, взвизгнув, бросилось бежать. По началу даже сложно разобрать, куда она направилась, ибо нырнула в однородную массу теней, растворилась в ней.

– Изабелла? – тихо пропищала девочка, голосовые связки резко ослабли.

Тут же спешит вторгнуться в сцену продолжительный скрип, берёт начало где-то в области крыши, затем расходится по стенам и потолкам. В такие моменты кажется, что вот-вот рухнет всё здание. Так они говорят, старые дома. Их вздох мучительно тяжек.

На фоне треска старых перекрытий снова из коридора слышится топот Изабеллы, шум её лапок отдаляется, с трудом видно, как белый комок убегает прочь. И ровно когда её силуэт окончательно скрылся за углом, вновь рассвело. Вернулся ничуть не померкший белый цвет, показала себя только что пропавшая мебель. Действительно ли вообще темнело, или что-то попало в глаза? По-видимому, туча лишь ненадолго закрыло солнце. Приплыла и уплыла.

Гретель ещё постояла, посмотрела, а после из её груди вырвался невероятно тяжёлый вздох.

[Второй этаж принципиально отличается от первого. Если нижний тёмный и мрачный, верхний же наоборот невероятно светлый, даже яркий. После блужданий в темноте глаза сами прищуриваются, и чувство такое, будто вылезаешь из подвала. Тут много балконов, на которых всенепременно стоят столики и мягкие кресла, кое-где ещё разместились шезлонги с зонтиками и подставки под шахматы. Своя ванная комната, прачечная, гардеробная, свой маленький мир, наполненный свежим воздухом и ярким светом.]

Гретель преодолела все ступени, ступила на старый паркет. Вокруг много невзрачных комнат, запертых серо-белыми дверьми, довольно просто мимо них пройти, не отвлекут внимание, не заставят обернуться. Маленькую девочку никогда не пленили бесцветные тона, куда более притягателен тёмно-бардовый. Особенно когда он украшен прелестным рисунком: розы, заплетённые в изящные арки, высокие колонны и маленькие звёзды. Можно уступить желанию и часами искать секреты и ответы в работе скульптора. Не будет ребёнка, который не захочет проникнуть за удивительную дверь внутрь, дабы очутиться в мечтах о сказочной стране. Гретель влечёт внутрь и мысль, что эта комната родителей, где они неукоснительно должны её ждать.

Собственно, туда, затаив дыхание, завернула девочка, отчасти даже крадётся, как будто шум может спугнуть кого-то внутри. В любом случае бежать им некуда, если только выпрыгивать в окно, да и кого способна испугать хлипкая девчонка. Обосновавшиеся в её комнате крысы и то не боятся. Другое дело, что может заставить вздрогнуть саму Гретель? Многое, даже пустота. Не говоря уже о чём-то опасном.

И вот странно, юной посетительнице кажется, будто она уже сегодня заходила за эту дверь. Такой обман памяти? Дежавю? Впрочем, в её случае вполне могло присниться.

Пока же на подходе сердце Гретель ласкает приятная картина, и ей так не хочется её рушить… она входит в комнату, а родители спят, будит их и прыгает к ним на кровать. Рассказывает про все кошмары и про ужасных чудовищ. А в ответ слышит сонный нежный голос: "Гретель, дорогая, монстров не существует, это всё приснилось. Возвращайся в свою кровать, мы разбудим тебя к завтраку". Сны – ложь.

Слышится шум настольного вентилятора. Глаза поглощены бардовым цветом, на них в ответ смотрят вырезанные звёзды. Уйти легче, чем войти, ещё минута колебаний, она так и поступит, пойдёт сядет напротив перил лестницы. И в следующий миг легонько толкнула дверь.

Тихий скрип, лёгкое подёргивание ручки. Пустота, неоправданные ожидания, и волнение в глазах вновь заменяет безмерное разочарование. Рот приоткрылся, безвольные руки опустились. Застыла на месте и только легонько крутит головой. Её родители не спят, их попросту тут нет. Как нет и смысла заходить, но всё же Гретель переступает через порог комнаты. Теперь ничего не хочется, но если ноги сами идут, можно последовать их прихоти.

По эту сторону встречает мягкий ковёр, интенсивный белый свет. А тут пахнет краской и побелкой – свидетельства недавно завершившегося ремонта, и выглядит всё весьма хорошо. (В доме всего две комнаты, где наведён порядок. Они определённо радуют глаз).

Красивые однотонные обои на стенах, свежая штукатурка на потолке, почти новые оконные рамы и идеально ровный ламинат. Завершает образ набор хорошенькой мебели: комод, два прикроватных столика, туалетный столик, огромный шкаф и такая же огромная роскошная кровать. Гретель ещё помнит тот далёкий момент, когда приходили люди в грязной форме, стучали молотками, громко ругались матом. Даже припоминает мешки со строительным мусором и беспорядок в зале, куда выносили всю старую мебель.

К слову сказать, что им с братом не позволяется заходить в комнату без стука и разрешения, а когда в ней никого нет, и вовсе строго на строго запрещается. Как и запрещается заходить в уличной обуви и с грязными ногами. Гретель в этом случае идёт против всех правил, но она только обрадуется, если в комнату кто-нибудь ворвётся, отчитает за проступок. Будет сожалеть если только, когда её кинут на кровать и вытащат ремень.

Новенький вентилятор продолжает ровно и непрерывно дуть, отрабатывая потраченные на него немалые деньги. Удивительно, всюду такой идеальный порядок, хозяйка дома не терпит, когда вещи не на своих местах, эту черту Гретель у неё не унаследовала. Мама и сама всегда такая аккуратная, прилежная, красивее самой дорогой фарфоровой куклы. И весь её мир наполнен той же гармонией: одежда аккуратно сложена в стопки, скатерть на столике постелена без единой складки, книги на шкафчике выставлены чуть ли не по линии. Вот только почему-то главная жемчужина этой комнаты остаётся расправленной.

Из-под кровати. Видно, как вплотную подошли чьи-то ноги. Серые кроссовки, неприкрытые носками голые лодыжки. С правой стороны ещё небольшая ранка, уже успевшая покрыться защитным слоем. Разлитая лужа продолжает растекаться. Один маленький ручеёк особенно сильно стремится на свет, уже почти вплотную приблизился к кроссовку.

Апатичный взгляд Гретель выдаёт её незаинтересованность. Обошла вокруг кровати и не нашла другого места, уселась на новый чистый подоконник, замотала ногами. Да, Гретель позволяет себе значительно больше, чем разрешают родители, и уже наверняка заслужила несколько хороших ударов ремнём, вот только приводить наказание в исполнение пока некому. А так может делать, что хочет, даже разбить эти раздражающие часы, стрелки которых остановились, но тикающий звук не прекратился. Они, кстати, то же новые, тем не менее уже сломались, но, возможно, сохранился чек. Правда, не сохранился сам магазин часов, это, наверно, что-то меняет в сфере оказания услуг. Его владелец повесился позапрошлым летом, а само заведение выгорело. Куда теперь писать гневные письма?

И вот что выходит, одеяло скомкано, подушки сбиты, а простынь свисает до самого пола. Недоеденная коробка конфет в изголовье кровати, мама, как и сама Гретель, уж очень любит сладкое. Редко балует свою дочь, правда. Сама то шоколадки, то сочные фрукты. Вот только эту коробку мама надолго оставила без внимания, за несколько месяцев невостребованности образовался белый налёт. Оказалась сегодня ненужной и книга, брошенная по центру кровати, вон из-под ткани выглядывает чёрный краешек. Но не суть…

А вот что до скомканного одеяла? Случайно ли так получилось, или это то, о чём подумала Гретель? Глупая её голова в какое безумие только не впадает. Вокруг происходит неизведанное и пугающее, а она смотрит и думает о… эх… Просто как-то раз вышло после ночного кошмара забежать без стука и застать родителей на этой кровати за чем-то очень неприличным, друг на друге да ещё и голыми. А стоны, интенсивное дыхание?.. Забавное воспоминание, вызвавшее улыбку на лице. Вот только тогда, несмотря на то, что это мама с папой занимались чем – то нехорошим, наказание досталось именно забежавшей девочке.

Гретель – "непослушница", именно с ней у родителей возникает больше всего мелких проблем, то и дело их дочка влипает в какую-то скверную историю. Ко всему добавляется плохая успеваемость в школе и постоянные конфликты со сверстниками.

И даже сейчас случайно упавший на шкаф взгляд вызывает соблазн, который не так просто побороть. Гретель смотрит на пока что закрытые дверцы, ведущие в мир одежды. Глаза полны желанием и почти светятся. Наверно, это сравнимо с глупыми мечтами, например, оказаться одной в пустом магазине, где можно безгранично брать с полок оставленную продукцию, тут же пробовать и никто не будет ограничивать в выборе грубым словом или, что значимее, не станет попрекать ценниками. Но вот воспользоваться скверным случаем?.. Все равно что обокрасть чужой дом во время пожара.

Гретель мечтала о том дне, когда сможет распоряжаться предметами гардероба, как изволит сама. Если это тот день, он настал гораздо раньше, чем ожидалось. И с ним не пришла ожидаемая радость.

Конечно, пользуясь случаем, многое хочется примерить. Хотя бы стащить парочку для себя, потом запереться в комнате, крутится перед зеркалом. Подобный опыт, но при других обстоятельствах, уже очернил ладони. Точно не станет в чужой одежде красивой. Да и куда до примерочной, когда настолько подавлена, нет ни сил, ни желаний.

Руки свисают ниже пояса, голова опущена, девочка соскочила с подоконника, одёрнула прилипшую к коже ткань шорт, опустила задравшуюся футболку. Выбралась из комнаты, добрела до лестницы. Тут же села на пол, облокотилась на периллы. На неё накатывает тяжёлая апатия, и, кажется, под этой ношей она не может пошевелиться, вернее, не хочет, просто не хочет. Ей уже не так плохо, боль по телу угасает, становится тупой и какой-то пассивной. Теряется страх перед непривычным миром. Пропадают желания, цели, как и идеи, как и всё прочее, что заставляло бы двигаться. Теперь хочется только сидеть и ждать.

О семье А?ндерсум.

(Данное повествование составлено по рассказам соседей, друзей и самих членов семьи. Особенно хочется выделить милую старушку Гретти за её наблюдательность и бдительность).

Состав семьи: Генри Андерсум и Мэри Андерсум – законные супруги, их дети Гретель Андерсум, Том Андерсум.

Социальное свидетельство типа «А – 7».

Генри и Мэри, судьба связала их с раннего детства, юная девочка протянула ладошку к незнакомому мальчику, ещё когда не умела ходить. Вместе росли, крепко и неразлучно дружили, а начиная с ранних подростковых лет слились в любви их юные сердца. Шли через годы рука в руке и так маленькими шажками, постепенно наращивая темп, добрались до венчальной арки храма богоматери любви.

Они произросли из состоятельных семей банкиров и предпринимателей с высокими социальными статусами. Их ранняя связь, им не было и шестнадцати, не вызвала одобрение ни одной из сторон, нарушение семейных укладов, неуважение, действия вопреки указаниям старших поколений. В случае ослушания юным возлюбленным пророчили скитания, нищету, голод, скорую гибель в одном из кабаков, как итог. Но они сделали свой выбор, шагнули навстречу судьбе, глубокой ночью в храме богини любви звучали клятвы и обещания верности.

После сочетания тайного союза Генри и Мэри сбежали из родовых гнёзд, их несколько волновало, но совсем не пугало будущее, ибо настоящее тревожило куда сильнее, за дверьми родительского дома оставались ждать с ночной прогулки строгие правила, уставы и вечно опущенная голова. Не собирали чемоданы, не паковали сумки. Единственным забранным из старых особняков так и будет не успевшая повзрослеть девушка и совсем неокрепший парень. Как указывается, благосостояние Мэри родители не обеспечили, после её побега отказались от дочери, назвали "Плутовка", "Порченая кровь", "Гнилое семя" и многое ещё, о чём указать не позволит цензура. Впрочем, милостивая судьба даже тогда не позволит молодой крови остаться без средств существования.

За несколько дней до побега Генри оказался богатым наследником своего ранее погибшего отца, по трагическому стечению обстоятельств разбившегося буквально перед их отъездом. Упал с лестницы, скатился до первой ступени, и, вот несчастье, слетевшая со стойки статуэтка раздробила ему голову. Скверное зрелище ждало на следующий день прислугу, куски мозга и осколки костей. Судьба проявляет жестокость, почти в одночасье юный Генри потерял всех своих близких. Да, ведь стоит ещё упомянуть парой слов мачеху, утонувшую в реке буквально за несколько недель. Она была сильной женщиной, к слову сказать, чемпионкой по плаванию. За стройную фигуру, пышные бёдра да длинные ноги её возлюбил старик Андерсум. И вот она, владычица вод, десятки раз заходила в скрытое от глаз озеро за особняком. Как же в нём смогла утонуть? Зацепилась за корягу, и неизвестными силами была утянута на дно.

Вернёмся к возлюбленным, они уже далеко от родных мест, пересаживаются с поезда на автомобиль, с корабля на баржу. Какое-то время Генри и Мэри так и будут слоняться по отелям и гостиницам. Никогда долго не останавливаются на одном месте, на тот период им была не свойственна манера экономить, тратились в пустую на глупые развлечения и излишний пафос. Запах больших денег будоражил, понуждал вести себя глупо и неразумно. Такой аппетит, должно быть, скоро размотал до дыр их банковский счёт. Но наперёд за дверью очередного ресторана уже ждёт резкий поворот пути, под аккомпанемент громкой музыки будут звучать тихие притягательные слова мастера речи.

Встреча. Управленец властной организации. Тот чёрный бархатистый пиджак, серебряный зажим на галстуке. Эти причиндалы костюма будут помниться, как перелом жизни юных возлюбленных. Контракт, работа и долгая дорога в поселение И?нрурум. Нелёгкое решение отправиться на край мира, но свобода без границ и сладкие предложения. Генри и Мэри так молоды, кровь бурлит, быстро перемещается по венам.