Гнездо страха

– А тот, что справа, соответственно, управляет червем, – скорн повернул голову в мою сторону – ставь на червя, не ошибешься, им управляет наш чемпион, мы зовем его «Первый», он единственный из нас носит имя. И это неспроста, он был первым воплощением бездушной сущности смерти. Он самый старый и самый искусный некромант скорнов, и он проиграл только однажды, но то была битва с человеком, и всем было ясно, что он просто поддался, устав от бесконечной битвы.

– Давай прикончи его, Первый! – Крикнул один из скорнов нашей группы.

– Вали его! – поддержал второй.

Четверть часа мы наблюдали, как многократно увеличенный скорпион противостоял длинному, как жираф, червю, если, конечно, можно назвать червем это костлявое существо с четырьмя хвостами и зубастой пастью. Клешни и остроконечные хвосты непрерывно пытались ранить противника, но каждый раз удар либо натыкался на блок, либо просвистывал по пустому месту. Битва шла на равных.

– Это надолго. Идемте, – наконец произнес приветливый скорн, и мы двинулись дальше в глубь города. Пройдя довольно длинную почти полностью пустую улицу и сделав два поворота, мы вышли на просторную площадь, посреди которой стояло огромное и величественное сооружение в форме волшебной птицы, широко раскинувшей свои крылья.

– Вот мы и в центре Меллатума. В его сердце. Перед тобой храм Феникса, -пояснил приветливый скорн – все прекрасное, что есть в нашей расе, находится здесь.

Наездники слезли со своих пауков и принялись выгружать яйца. Меня же, вместе с уродливым и приветливым скорнами, встретила костяная сороконожка. На одном конце ее бесплотного тела висел череп, похожий на череп дятла, медленно двигая челюстями, сороконожка произнесла:

– Ты и ты, вас ждут, следуйте за мной.

– Идем! – позвал меня приветливый скорн, и мы вошли в храм.

Изнутри храм больше был похож на многоярусный завод, где тысячи работников сидели каждый за своим столом и занимались каждый своим делом. Рабочие столы располагались по кругу храма, в центре которого находилось нечто прекрасное?

– Это пламя феникса, – прокомментировал приветливый скорн, как только я остановился, завороженный удивительным зрелищем. В середине необъятного помещения плясало пламя, играя языками зеленых оттенков, оно возносилось к далекому потолку, создавая этими языками иллюзии в виде разных вещей, животных и птиц. Наверняка были и другие образы, но скорны не дали мне времени полюбоваться на них.

– Это пламя – родник нашего вдохновения, – говорил приветливый скорн – здесь мы творим все наши шедевры, хотя и последнее время мы ощущаем нехватку идей. Нам приходится переделывать старые вещи на новые в связи с дефицитом материалов, но все же наши рабочие не перестают иногда удивлять.

– А чем они занимаются? – спросил я.

– Куют оружие, доспехи, шьют одежды, варят эликсиры.

Приветливый скорн продолжал перечислять род занятий его соплеменников, а я все смотрел на пламя феникса. В очередной раз обернувшись, я заметил нескольких людей, помогавших скорнам с их работой. Мне стало любопытно:

– Сколько времени тут находятся эти люди?

– Долго, – прозвучал простой ответ приветливого скорна.

– Ну, а как долго? Месяц, год, век?

– Не знаю, мы не ведем тут учет времени. Вот пристроим тебя на какую-нибудь работенку, тогда и поинтересуешься у своих.

– Кормежка-то, надеюсь, хотя бы тут нормальная? А то я уже проголодался.

– Голод пройдет, как и чувство удушья, которое ты ощутил после очищения. А за голодом пройдет и тяга ко сну.

– Хочешь сказать, что ваши пленники сидят тут веками в полумраке и беспрерывно пашут, помогая создавать вам всякую хрень?

– Фактически – да.

– Отлично! Ни сна, ни смены суток, ни пищи… Даже вздохнуть нельзя! Что за мир такой, – Промямлил я вполголоса, после чего повисла небольшая пауза.

– На улицах стояло много жилых домов, – вновь заговорил я, – зачем они вам, если нельзя ни поесть, ни поспать?

– Иногда нам хочется уединиться, чтобы забыть о том, как выглядит пламя феникса и позднее посмотреть на него, как впервые. В таких случаях мы занимаем любой свободный дом и либо продолжаем работать, либо медитируем. Полностью забыться не получается, но все же через какое-то время мы начинаем скучать по храму и вернувшись ощущаем что-то в роде того, что вы, люди, называете облегчением.

Тем временем, пока мы разговаривали, сороконожка вела нас между рядами столов, а также по узким ступенькам длинных лестниц. И вот, когда мы достигли третьего яруса храма и остановились у одного из рабочих мест, сороконожка постучала своим острым клювом по полу и, свернувшись спиралью, легла рядом со скорном, который усердно что-то натирал. Услышав стук, оповестивший о нашем прибытии, он отвлекся от своего занятия и заговорил:

– А вот и наши вояки вернулись. Что добыли? – коротышка выглядел приятнее, чем все его братья, встретившиеся мне по пути. Черты его лица были достаточно пропорциональными и не слишком резкими для того, чтобы без отвращения смотреть в его мрачные глаза, – этот с вами – новичок?

– Да, он был во рту у одного из трех охотников, пойманных в силки. Должен признать, знание рейнджера сильно изменяет ведение боя, пойманных в силки противников гораздо проще убивать, чем двигающихся и подготовленных. – ответил приветливый скорн.

– То ли еще будет, когда мы доберемся до четвертого источника. Представь, сколь могущественными мы станем, когда скорны смогут становиться целителями или паладинами. Кстати, я смотрю у вашего новичка желтые глаза, может, стоит их забрать у него и дать кому-нибудь из наших? Так, к тому моменту, когда мы наткнемся на желтый источник, у нас будет свой учитель для последующих целителей. Или можно натренировать двух мистиков, а?

– Ты же знаешь, у нас нет учителей для этих классов.

– Мы могли бы нанять кого-нибудь из кертов. В их роду полно одиночек, которым нечем заняться и которым нет дела до людей.

– Это до тех пор, пока люди не предложат щедрое вознаграждение за секретную информацию. Тогда они с радостью нас выдадут. Нет, лучше повременить, оставим парню его глаза.

– Ладно. Я вызвал вас по двум причинам. Первая – как вы, наверное, уже поняли, я оставил работу на рудниках и обосновался здесь, так что мне нужна замена.

– Я пойду, – вызвался уродливый скорн – будет хоть, над кем поизмываться.

– Хорошо, только не перетрудись, – криво улыбнулся коротышка, – вторая причина – у меня закончились цветы, нужно достать двадцать черных лотосов и двадцать синих роз, сам я не знаю, как их собирать, а в общаке они закончились, так что – вся надежда на вас.

– Я займусь этим в одиночку, ну, или с новичком, если он больше нигде не нужен. Я понемногу стал привыкать к его обществу. – уверенно проговорил приветливый скорн.

– Вообще-то, его тоже следовало бы отправить на рудники. Наши постепенно теряют терпение, ожидая момента, когда найдется последний источник, лишняя пара рук там точно не помешает. Впрочем, давайте позволим новичку самостоятельно сделать выбор.

– А он у меня есть? – многозначительно спросил я у рабочего скорна.

– Как сказать, -отвечал он, – вроде есть, хотя и небольшой. Во всяком случае его хватает, чтобы поверить, что не все вокруг нас иллюзия. Ну, давай, скажи, чем тебе хочется заниматься больше. Собирать опасные цветы с помощью сложных заклинаний или орудовать киркой в рудниках костяных холмов.

Учитывая мой возраст и комплекцию, ответ для меня вроде бы был очевиден, тем более, что в походе за цветами меня ждала более приятная компания, чем на рудниках. Я был готов дать ответ практически мгновенно, но именно в тот промежуток, именованный «практически», интуиция успела уколоть меня в затылок. Раскрыв рот, я вдруг вспомнил, как совсем недавно я уже сделал неправильный выбор, казавшийся мне очевидным. Возможно, если бы в тот раз я не принял предложенное «от церкви», я бы и не попал в это измерение. Я бы не родился заново в Сомне, и всего «этого» тоже бы не было. Предположив, что таким образом я, возможно, избегу каких-то нежелательных событий, я решил пойти путем наибольшего сопротивления. Кинув взгляд по очереди на уродливого и приветливого скорнов, я произнес:

– Пожалуй, я выберу рудники. Не хочется подвергать себя опасности, хотя я, конечно, не представляю, как могут навредить цветы.

– Тебе стоит знать, что на рудниках бывает куда опаснее. – Начал меня отговаривать приветливый скорн, но я его перебил.

– И все же мой выбор – рудники.

– Что ж, дело твое, – отступил он, пожав шарообразными плечами, – только я хотел бы задержаться, я нашел одно укромное местечко в горах и хотел бы помедитировать.

– Без проблем, нам, сам знаешь, спешить некуда. Я пока займусь другим зельем. Ну, можете идти.

Развернувшись, наше трио вышло сначала из храма, а затем и из города тем же путем, что и вошло. Выйдя за ворота Меллатума, дороги двух оседланных пауков разошлись. Мы с уродливым скорном двинулись прямо через пустырь, а приветливый свернул направо, взяв курс на одинокую гору, видневшуюся вдалеке. Сил у меня по-прежнему было немного, поэтому я и не пытался сопротивляться. Впереди, на горизонте, лежала волнистая зеленая линия, и очень скоро, буквально через двадцать минут, мы достигли местности, которая, по словам уродливого скорна, называлась костяными холмами. Выйдя на дорогу, мы стали огибать эти самые холмы, и в итоге она привела нас к руднику – огромной черной дыре, зиявшей у подножья самого большого костяного холма. Почему эта местность называлась именно так, стало ясно, как только я вошел в эту дыру. Рудник представлял собой огромный раскоп, накрытый сверху земляным колпаком. На дне, в центре рудника лежала большая груда костей, вокруг которой суетились люди, и скорны, старательно расширявшие лопатами и кирками границы этого раскопа.

– Новичок! – крикнул кто-то из людей.

– Но-ви-чок! – по слогам повторил другой.

– Ну-ка, парня подбодрим! – громко крикнул третий.