Гнездо страха

– Сидите в машине, – не оборачиваясь, крикнул шофер, стоявший в метре от машины. Глаза незнакомца в маске робота на секунду мелькнули в мою сторону. Этой секунды хватило, чтобы шофер, схватившись за руки бандита, отвел пистолет в сторону. Началась драка. Я было уже собрался сматываться, как вдруг за моей спиной появилось еще двое неприятелей.

– Полезай обратно, – услышал я голос из-под маски, такой же маски, что и у первого бандита.

– А ты-выходи – сказал третий Маше, открыв дверь с другой стороны.

У этих двоих тоже были пушки и, естественно, я посчитал благоразумным подчиниться. Маша тоже вроде бы последовала приказу, но, как только третий бандит захлопнул за ней дверь машины, девушка резко бросилась на него, и, сбив сильным толчком плеча с ног, рванула бегом в сторону дороги.

«Смелая девочка, а, может, просто безрассудная», – подумал я и решил тоже предпринять меры. Несколько секунд я решался на то, чтобы пересесть за водительское кресло, не знаю точно, что мне мешало больше, трусость или отсутствие опыта вождения, но, в любом случае, я промешкал слишком долго. В звукоизолированном салоне я почти не слышал диалога бандитов, зато мог легко наблюдать за их действиями. «Второй» пошел помочь в драке первому, и, ударив шофера рукояткой пистолета по затылку, свалил его наземь. В это время третий успел встать и выстрелить в убегавшую прочь Машу. Выстрел, похоже, попал ей в ногу, потому как после падения девушка пыталась снова встать, но ее ноги предательски подкашивались. Ни шофера, ни Марию бандиты убивать не стали. Не знаю, что им было нужно, но, когда все трое в масках сели в служебную машину, я понял, кто им был нужен.

Им был нужен я. Без лишних слов мне надели на голову вязанный мешок и уткнули лицом в сиденье автомобиля. Я весь обратился в слух. Сперва я услышал сильно приглушенный крик Маши, которая звала на помощь. Затем я почувствовал, как машина переехала чрез дорожного полицейского, это мы выехали на проспект. Некоторое время стояла тишина, ничего не происходило, как будто я просто пытался заснуть на диване (настолько гладко двигалось авто). Чуть позднее меня пересадили из служебной в какую-то другую машину. Судя по тому, насколько высоко пришлось поднимать ноги, меня пересадили либо в джип, либо в кроссовер. Кстати, в чем смысл подразделять такой тип машин на два разных кузова, я так и не понял за всю свою жизнь.

После пересадки мы ехали еще где-то час. Затем мы остановились, и меня отвели в дом. Подозрения по поводу того, что меня собираются по-тихому пришить, где-нибудь в Подмосковье, сразу исчезли, однако меня, по-прежнему, интриговал двойной вопрос: «кому и зачем понадобился полудохлый седой старик»? Мы прошли одну дверь, другую, коридор, лестницу вниз, еще коридор, еще одну лестницу вниз (на этот раз винтовую), затем третью дверь и, наконец, мои провожатые остановились и сняли с меня вязаный мешок. Я почувствовал себя немного свободнее, однако это чувство продлилось недолго. Освободив мои глаза, они взамен сковали мое тело, надев на меня тяжеленную железную кирасу, привязанную толстой металлической цепью к полу. Бросив пару взглядов по разным сторонам, я обнаружил себя в небольшом помещении с восемью равноудаленными по кругу столбами. Воздух был пропитан сыростью, как если б я находился в подземной пещере. Свет подавался через одну единственную лампу, висевшую посередине сводчатого потолка прямо над моей головой. В полумраке за колоннами кто-то стоял. Один из провожатых подставил подножку, опустив меня на колени. Мужчина, одетый в черно-белый балахон, расписанный узорами золотого цвета и килт такой же раскраски, вышел из тени колонны и глубоким басом приказал:

– Оставьте нас.

Дверь за моей спиной захлопнулась, и я остался один на один с разодетым незнакомцем. Мужчина снял капюшон, позволяя мне вглядеться в черты его лица, нет, раньше я его не видел: впалые маленькие глаза, тонкий нос, широкие скулы, маленький рот и длинные курчавые волосы, выкрашенные под цвет одежды. Он продолжил басить:

– Не хочу, чтоб ты питал иллюзии, отсюда живым ты уже не выберешься.

– Куда я попал? Кто ты такой? И зачем я тебе нужен? – спросил я с закипающей злостью в голосе.

– Не торопись, я все тебе расскажу. Знаешь, Джонатан, меня почему-то мучает совесть оставлять тебя в неведении до того, как все случится.

– Что вы со мной собрались делать?

– Не все сразу.

– Я сейчас покажу тебе «не все сразу»! – прикрикнул я в ответ незнакомцу и сделал попытку напасть на него… Не получилось. Встав с колен и сделав три шага в направлении незнакомца, я почувствовал, как цепь натянулась, и тяжелая кираса увлекла меня обратно на каменный пол.

– Поумерь свой пыл, иначе придется связать тебя по рукам и заклеить тебе рот. Лучше молчи и слушай. Мое имя Джим Джонс, я – духовный лидер небольшой, но очень старой секты, носящей кодовое название «девяносто шесть». Я главный из девяти пророков, поклоняющихся, и ищущих избранных для поклонения, истинному богу – Кэбэлу.

Я прыснул и помотал от безысходности головой, но Джонс, казалось, этого не заметил. «Похоже, меня принесут в жертву», – подумал я и продолжил слушать:

– Возможно, ты слышал про теософскую секту под названием «the eight», но я все равно напомню. В начале сороковых некая Хэлен Билл начала призывать людей к поклонению Богу с именем Лэбэк. Главной догмой ее проповедей было представление Бога в виде энергии, которая постепенно заполняет сосуд в форме восьмерки, похожей на песочные часы. Сначала с переменной интенсивностью в течение двух тысяч лет восьмерка заполняется созидательной силой, а затем также долго опустошается разрушительной, и этот цикл, по словам Хелен, длится вечность. Ее вера в Лэбэка за последнее десятилетие стала очень популярной заразой и превратилась в полноценную религию. Основы которой пересекаются с нашей верой в Кэбэла. Не буду вдаваться в подробности, ведь тебя, наверняка, интересует, при чем здесь я и при чем здесь ты. Так вот, Хелен – бывший пророк нашей секты с похожим вероисповеданием.

Джим начал ходить по кругу, соблюдая дистанцию между мной и собой.

– Почему мы оставили ее в живых? – словно я был в курсе каких-то моральных принципов секты, спросил Джонс – Она не представляет для нас опасности. Пока нас оберегают тени смерти, для нас вообще ничего не представляет опасности. Тени смерти, что-то вроде путеводителя по жизни. Их видят только пророки, избранные из избранных, и Хелен знает, что даже если бы у нее получилось разоблачить нашу секту и наказать нас за все грехи, то тени найдут кого-нибудь другого для того, чтобы отомстить. Сами-то они причинить вреда не могут, они даже не разговаривают, однако, принимая разные образы и расставляя знаки, они могут надоумить кого-нибудь действовать, согласно их плану, взамен на определенное вознаграждение. Но в этот раз дело не в деньгах.

– Что действительно интересно, – продолжал свою историю рассказчик, вновь встав передо мной, – так это то, что, когда нам понадобились услуги более старого и сильного демона, чем тот, что был у нас, тени смерти указали нам на тебя. Обычно, когда мы меняем демона, тени указывают на какого-нибудь алкаша или бомжа средних лет, до пропажи которого никому не будет дела, а тут пришлось выполнять целую цепочку действий, чтобы заполучить какого-то старика, который и десятка лет не прослужит. Тебе мой рассказ, наверное, кажется кипой бредовой информации, однако, вскоре она станет основой для всех твоих размышлений, – сложив руки за спиной и задрав нос, он продолжил, – в пятом веке до нашей эры наш дальний греческий предок Эрос Конане решил в одиночку исследовать пещерные системы горной цепи Парнас в надежде добраться до царства Аида. Но вместо этого после двух изнурительных месяцев он наткнулся на черную библиотеку, огромную красивую пещеру с десятками полок для тысяч пергаментных свитков, и один свиток лежал отдельно на столе в развернутом виде. Побоявшись хозяина этой пещеры, он, однако, не побоялся немного задержаться. Из любопытства он свернул развернутый пергамент, снял еще семь с разных полок, и, сложив их все в мешок, поспешил вернуться домой. Кто был хозяином и где именно находится эта библиотека, нам узнать не удалось. Об этом даже тени умалчивают. Зато с их помощью мы смогли найти дом Эроса Конане, а вместе с ним и украденные свитки. Сам Конане перевести эти свитки не мог, это вообще не под силу обычному человеку, однако, он не отчаялся найти способ и создал для этого секту. Нашу секту, тогда она еще называлась Асэншн и по сути была чисто сатанинской, но после того, как в секту пришел человек, «общающийся с тенями», все изменилось. Это произошло в двенадцатом веке уже нашей эры, а человека этого звали Тидеон. Он был первым пророком и с помощью теней сильно изменил мировоззрение сектантов Асэншена. Он научил моих предшественников правильному исполнению обрядов, рассказал про двухтысячелетний цикл и про энергию, которая связывает все живое. Вместо дьявола он дал нам сразу двух богов Лэбэка и Кэбэла, заставив поверить, что второй из них – истинный. Он научил нас обманывать ангелов и, что самое важное, вызывать демонов. С помощью призванных демонов, которых мы научились вселять в тела людей, было переведено семь из восьми свитков. В одном из них было описано проведение ритуала, после которого человек чувствует неописуемою эйфорию, и вот уже на протяжении восьми столетий каждый месяц мы приносим необходимую для этого ритуала жертву и предаемся любовным утехам, восхваляя Кэбэла за дарованную нам жизнь. Наша секта была бы совершено безобидной, если б не один нюанс. Он напрямую касается тебя. Эти демоны, которых мы вызываем, очень сильны. Мы не умеем ни изгонять их, ни заменять на других, но с недавних пор мы научились вызывать более сильного демона. Демона, который сможет перевести восьмой свиток. Твое тело станет сосудом, а разум – жертвой, необходимой для нашего блага. Ты сыграешь свою роль! -Джим Джонс застыл и замолчал в ожидании, что я скажу.

– Вы все ненормальные! – с презрением фыркнул я.

– Ха, уж не больше тебя, поверь, тени знают тебя лучше, чем ты сам. И они все мне рассказали.

– Значит, моя выписка была подстроена?

– Нет, тебя, действительно, хотели отпустить, но вот Мария попалась тебе неспроста. Ее было не трудно подкупить, она так давно мечтала о собственной квартире.

– А ведь я почувствовал что-то неладное с первых слов. Неужели все так помешаны на том, чтобы отбирать квартиры у стариков? -на выдохе спросил я, не рассчитывая на ответ.

– Да, вся молодёжь об этом думает, но никто об этом не говорит.

– А как же выстрел, ваши стреляли в эту девушку. Она пошла на это сознательно или вы как-то гипнотизируете людей?

– Пуля в ногу взамен на квартиру? Ха, по-моему, выгодная сделка. Но нет, она не знала, что оружие будет боевым, а не электрическим, как мы обещали. Наверное, она сейчас злится, но, впрочем, это не важно.

– Удивительно, что в нее вообще попали.

– Что, прости?

– Ваши люди. Они действовали не очень-то слажено, было видно, что у них мало опыта. Операция была на грани срыва. Ваша секта, сколько вас там?

– Пятьсот человек, не считая пророков.

– Вы поставили под угрозу судьбы половины тысячи людей, чтобы заполучить меня, вы сильно рисковали, неужели я того стою?

– Хм, вообще-то нет, мы не рисковали, похищение прошло так, как оно прошло для достоверности и для того, чтобы отвести подозрения от Марии. И да, ты стоишь этого, по крайней мере, так считают тени.

– И что эти тени, этот ваш бог Кэбэл, прощают вам все ваши злодеяния? Вы вроде говорили, будто исповедуете практически ту же веру, что и Хэлен Билл, а я вот что-то не припоминаю, чтобы она приветствовала приступные махинации, не говоря уже о проведении всяких сатанинских ритуалов.

– Тебе следует осознать, что Бога и Сатаны в обычном для людей представлении нет. Нет ни рая, ни ада, нет плохого или хорошего. Есть только сильный Бог Кэбэл и его слабая противоположность Лэбэк. Они братья-близнецы, по очереди восходящие на трон, чтобы править нашим миром через эфир, живую невидимую энергию, и охраняют их миллион миллионов демонов или ангелов, в зависимости от того, кто на троне. Первые существуют для того, чтобы карать, и заслужить их расположение можно только через жертвенные ритуалы. А вторые, ангелы, следят за нашей добродетелью, но их, к сожалению, не так легко уважить. Всем членам нашей секты приходится соблюдать посты, вести службу и ежедневно читать специальные молитвы, это не легко, но, как результат, нам не приходится искуплять свои грехи перед слабым богом. Ангелы не присматривают за теми, кто служит Лэбэку. Они считают, что такие сами могут о себе позаботиться и что им нечего бояться смерти, покуда Лэбэк готов принять их к себе, так сказать, в рай. На самом деле рай и ад, это одно и то же место, где обстановка меняется в зависимости от правителя. Но тебя интересовало, сойдут ли нам наши злодеяния с рук. И я говорю тебе: да, сойдут, – Джим довольно улыбнулся и в его глазах сверкнул зловещий огонек – перед тем, как согрешить против воли слабого Бога, мы каждый раз исповедуемся, чтобы получить благословение. Тени сообщают нам, как действовать так, чтобы ангелы ничего вдруг не заметили, и нам остается только тихо и спокойно исполнить задуманное. Перед ангелами наша добродетель не запятнана, тени продолжают направлять нас, а сами мы становимся увереннее, сильнее и богаче с каждой выполненной миссией. Знаешь, сейчас людям многого не надо. Уже никому не интересны правда, загробная жизнь или теория великого заговора. Современному человеку подавай халявную праздную жизнь, и мы предоставляем ее нашим сектантам в лучших традициях порока.

– Красивая сказка.

– Да. Красивая. Что же касается Хэлен Билл, то она просто немного переврала учения Тидеона на свой лад и отпочковывавшись от нашей секты, создала свою, сформировав ее без историй о существовании второго, истинного Бога. И когда всеми ожидаемый конец света в две тысячи двенадцатом году так и не наступил, и Кэбэл так и не взошел на трон, несмотря на предсказания теней, Хелен ушла, как она тогда сказала «делать вещи лучше». В какой-то мере она добилась желаемого. Она помогла миллионам людей по всему миру обрести душевное равновесие. Однако, она так и не спасла их. И никогда не сможет этого сделать, поскольку, как и любая другая религиозная секта, как и любой священник, она требует от своих приверженцев слепого подчинения. Она призывает избавиться от гордыни и научиться смирению, она не терпит завистников и не одобряет тщеславия, ставшего слишком привычным для современного человека. Она пытается своей праведностью освободить человека от страстей, однако, свобода в другом. Мы можем освободиться, только если не будем бояться самих себя, если не будем идти против своей сущности, только человек, понимающий, что он хочет освободиться, может стать свободным, а значит тот, кто идет против своих желаний, просто плывет против течения реки и никогда не сможет добраться туда, куда эта река ведет, ему никогда не попасть в океан, бушующий чувствами и ощущениями. Океан, в котором ты можешь плыть в любом направлении, оставаясь собой. Обретение себя – это лишь первый шаг к спасению. Тидеон заповедовал, что для спасения мы, обретя себя, должны испытывать нашу свободу, постоянно находясь в контакте с внешним миром, а не с внутренним, как это делают всё время медитирующие члены секты The eight.

– И это вы-то свободны? Вы – скрывающиеся от глаза бога? Вы – задабривающие своих демонов? Вы – следующие указаниями каких-то там теней? Раз уж на то пошло, то я всю свою жизнь был свободнее любого из вашей секты, поскольку мой разум в отличие от моего тела никогда не был пленен. Ну, что ж, теперь, как я понимаю, вы исправите этот недочет. Чего вы распинаетесь. Приступайте, ну же, отнимите последнее, что у меня осталось.

– Ты зря отчаиваешься. Тебе выпала великая честь стать частью высшего замысла. Ты, за свои шестьдесят два года, наконец можешь хоть в чем-то стать полезным. Мы вверим тебя в руки сильного демона по имени Паймон, который полностью подавляет человеческую волю, но не разум, так что твоя свобода останется при тебе. – Джим Джонс натянул издевательскую улыбку и продолжил, – думаю, за те годы, которые твоему телу придется отслужить, ты успеешь понять, насколько воля плоти важнее воли разума. А даже если и нет, ты все равно не сможешь спастись. На роль сосуда для демона тени всегда выбирают тех, чья душа принадлежит истинному богу, а поскольку сейчас миром правит не он, а Лэбэк, то твоей душе придется томиться в зеркальных льдах до его восхождения на трон. Но не расстраивайся, все мы в итоге окажемся на небесах.

– Да, действительно, большая честь. – пробормотал я, – прямо-таки жду-не дождусь составить вам компанию на том свете. Если там много таких, как ты, то это, действительно, лучшее место, хахахаха. О, да, давайте уже, колдуйте. Ха, я готов.

«Мне ведь действительно нечего терять, да и охоту что-то находить, уже давно отбили», – додумал я.

– Всему свое время, ради такого события, мы собираемся устроить большие торжество. Сейчас все те члены секты, которые смогли приехать, ведут приготовления, и в девять вечера мы сможем приступить к выполнению долгожданного ритуала. А пока я удаляюсь и оставляю тебя наедине с собой. – глубокий бас Джима Джонса затих, дверь за спиной захлопнулась, и вязкая унылая тишина всей силой навалилась мне на шею. Часов пять-шесть, примерно столько мне показалось, я пробыл в камере с колоннами, часов пять-шесть я роптал про себя на Бога, как бы там его ни звали Кэбэл, Лэбэк, Иисус, Аллах, Будда или как-то там еще. Для меня они все теперь представляли одно лицо или, точнее сказать, морду бешеного ротвейлера. Которому дали поиграть с пластмассовой игрушкой в виде моей души. Сразу оторвать мне голову у него не получилось, но ведь так только интересней, такую игрушку можно мучить долго и аккуратно, благо игрушка не может ответить.

Всю жизнь меня сопровождала боль: боль из-за страха, боль расставания, боль утраты, боль отрешенности, потерянности, одиночества, боль бесчувствия, безразличия. А теперь еще, если верить словам этого безумца Джима Джонса, я снова вернусь в заточение, на этот раз какое-то более изощренное, заточение души. Зеркальные льды? Неужели можно так ненавидеть человека, чтобы дать ему второй шанс и не дать никакой надежды на спасение? Чем я заслужил такое наказание? Чем…

От раздумий меня отвлек скрип двери. В камеру вошли двое. Первым был Джонс, а вторым – мой бывший провожатый, тот, кто доставил меня сюда. Только сейчас, когда ему, провожатому, пришлось пригнуться чтобы пройти дверной проем, я обратил внимание на его габариты. Детина был на добрый фут выше меня и Джонса и вполовину шире.

– Не рыпайся и веди себя спокойно, – сказал гигант, – садись, – приказал он и выкатил из-за спины железное кресло на колесиках. Кирасу с меня снимать не стали, посадили прям так. Из спинки кресла торчали две петли. И, видимо, у меня на спине висели два крючка. После того, как провожатый поправил кирасу, я буквально прилип к креслу. Руки-ноги сковали специальными скобами.

– Боитесь, убегу? – спросил я, когда провожатый взялся приковывать мои конечности к креслу.

– Твоего побега, может, опасаться и не стоит, – ответил Джонс, – но вот демоническую силу, которую ты получишь, нужно как-то усмирить и это – единственный способ.

Меня вывезли из камеры и повезли по сумрачному коридору, освещенному редкими лампами. В конце коридора – арка, освещенная сильным синим неоновым светом. Проехав ее, я оказался посреди сцены небольшого подземного амфитеатра. Провожатый поставил кресло в пазы для колес, находившиеся в полу для того, чтобы оно не двигалось. Он отпустил ручки, с помощью которых меня катил, и присоединился к толпе сектантов, сидевших на своих местах в зрительном зале и ожидавших события, ради которого они съехались с разных концов Земли. Сектанты, все как один, были одеты в красивые шелковые кимоно алого цвета.