Предел погружения

– Ну всё тогда, нашему доблестному атомному крейсеру можно смело давать новое имя «Пиздец». Как дальше поплывём? Баба на корабле или глюки у половины экипажа – всё одно, веселье. Вернёмся в базу – нас даже не придётся наказывать, нас просто под белы ручки проводят в дурдом.

– Ты только квохтать не начинай раньше времени, – буркнул Паша.

– Квохтать? Я? Я только обрисовываю перспективы сложившейся ситуации, – Ивашов провёл рукой по лбу, сдвигая пилотку на затылок. – И, если честно…

– Внимание, – хрипло выдохнул «Каштан», – говорит командир корабля. Всем свободным от вахты офицерам, мичманам и матросам в шестнадцать ноль-ноль прибыть в кают-компанию для проведения организационной беседы.

Паша взглянул на Ивашова, выразительно поднял брови. Тот повернул руку, глянул на часы:

– Через десять минут.

Паша глубоко вздохнул.

Почему-то даже на разносы к командиру было идти не так жутко.

Глава 19

Сквозь басы в наушниках Саша расслышала, как стукнула дверь. Гриша наконец пришёл её осматривать.

Поворачиваться к нему не хотелось, не хотелось ничего говорить. Даже если он и не будет её расспрашивать, он, конечно, объявит её здоровой, а это будет значить, что надо выползать из каюты и появляться перед экипажем. Опять же – не побьют они её камнями, в конце концов, но пойти к ним – кажется, всё равно что опять ухнуть в ледяную воду.

Хотя нет. В воде хуже, и не надо самой себя накручивать.

Вздохнув, Саша сняла наушники, присела на кровати, оборачиваясь, и сглотнула: у койки стоял не Гриша, а командир.

– Здравствуйте, – он слегка наклонил голову. – Как вы себя чувствуете?

– Хорошо. То есть, нормально, – Саша соскочила с койки, машинально одёрнула свитер. – Я Александра. Александра Дмитриевна Вершинина. Товарищ командир, – она стиснула за спиной запястье, взглянула в серьёзные усталые глаза. – Простите меня.

Кочетов вздохнул – беззвучно, Саша увидела, как с силой приподнялась и опустилась грудь под робой, под ремнём.

– Сядьте, Александра Дмитриевна. Вам нужно беречь силы.

Он покосился на стул, шагнул к нему:

– Я тоже сяду. Я бы хотел сказать, что рад знакомству с вами, но уж в очень непростое положение это знакомство ставит всех нас. Что случилось, Александра Дмитриевна? – он смотрел на неё внимательно, изучающе. – Как вы оказались на лодке с документами вашего брата – ведь Александр Дмитриевич ваш брат, я правильно понял?

– Брат, – она кивнула. – Дядя хотел отправить его на лодку – вроде как для перевоспитания. С Сашкой что-то странное происходило, он совсем забросил универ, каждую ночь – вечеринки, коктейли, травка… Он мало что мне рассказывал. Я так поняла, он поругался с очень близким ему человеком – и пытался как-то это в себе заглушить. А дядя как про травку узнал, решил, что Сашку надо спасать. Я говорила ему, что он так его не спасёт, а только утопит… в переносном смысле, конечно, – она нервно усмехнулась, и Кочетов слегка кивнул. – Сашка ходил весь белый, глаза больные-больные. Он и уезжать не хотел, это совсем запутало бы его отношения с тем человеком. И лодки он боялся, очень боялся.

– А вы, значит, не боялись.

– А я плыла по течению, – Саша махнула рукой. – Давно уже плыла. Что я делаю, кем я буду? Хочу я быть врачом или не хочу? Художник я или нет, получится ли у меня хоть одна настоящая картина? Я запуталась. А тут – Сашке такой шанс окунуться в новую среду, в другую жизнь, что-то про себя понять. И он этот шанс обеими руками отпихивает. Вот я и подумала, – Саша усмехнулась, – двух зайцев одним выстрелом: и Сашке помочь, и себе.

– Интересно, – протянул Кочетов. – Я бы даже сказал, резонно. Но в итоге-то вы и брата втянули в нехорошую, можно сказать, криминальную историю, и себя. И дядю вашего.

– Дядя ни в чём не виноват! – Саша привстала. – Он не знал ничего. Это всё я.

– Это всё вы, – повторил Кочетов. – Понимаете, Александра Дмитриевна, дело не в том, что мы получили вас вместо вашего брата. Судя по тому, как вы о нём сказали… ну, не важно. Дело в том, что документы – чужие. А корабль – военный. И мой особист жаждет вашей крови.

Саша вздохнула.

– Глупость я сделала, конечно. Теперь и у вас будут неприятности?

– Посмотрим, – Кочетов слабо усмехнулся. – Даст Бог, отобьёмся. Когда будем всплывать на сеанс связи – он у нас назначен на завтра – мне придётся доложить о вас. Иначе за меня это сделают другие – и, возможно, в других выражениях.

– Я понимаю, товарищ командир, – Саша грустно улыбнулась.

– Ну а пока… видимо, всё остаётся по-старому, – он пожал плечами. – Вас уже выписали?

– Нет, но, мне кажется, вот-вот выпишут.

– Разместить вас в отдельной каюте будет затруднительно, – он провёл кончиком пальца по подбородку. – Разве что переселить вас прямо сюда, в изолятор… но он может понадобиться в любой момент.

– Я могу жить в моей прежней каюте, никаких проблем! Если, конечно, Илья не будет против, – неуверенно добавила она.

– Думаю, что не будет, – он поднялся. – В общем, выздоравливайте, возвращайтесь к нам, а я подумаю, как лучше подать эту историю командованию.

Он потянулся было к двери, помедлил.

– Да, вот ещё что. Особист, Олег Максимович, возможно, захочет сам поговорить с вами. Он умеет взять доверительный тон, – Кочетов слегка нахмурился, – так что я вам советую: будьте правдивы, но сдержанны. Чем меньше подробностей, тем, возможно, безопаснее.

– Поняла, товарищ командир. Олег Максимович один раз уже разговаривал со мной по душам, – она негромко хмыкнула. – Убеждал меня написать жалобу на моих…

Сослуживцев? Она не служит. Соседей? Пустое слово, вообще ни о чём. Товарищей? Как-то по-пионерски звучит, по-тимуровски, но более подходящего ничего не придумывается.

– …на моих товарищей за то, что они надо мной подшутили.

– Вот как? – Кочетов взглянул на неё с любопытством. – Поскольку я не видел никакой жалобы, надо полагать, вы отказались.

– Так точно, отказалась.

– Ну вот, – Кочетов усмехнулся каким-то своим мыслям. – Я же говорил, случайных людей у меня на лодке не бывает. Выздоравливайте, Александра Дмитриевна.

Кивнув, он вышел – в дверях едва не столкнувшись с Гришей и его увесистым медицинским чемоданчиком.

– Связист! Опять дрыхнешь на вахте?

Илья вскидывается на стуле, поднимая голову, убирая с пульта ладонь, так удобно легшую под щёку. Наушники съехали на затылок – он поправляет их, оборачивается, ожидая увидеть командира или старпома. Их нет – это акустик за перегородкой развлекается.

– Лучше бы сам дрых, чем людей дёргать, – бормочет Илья. Он, конечно, не всерьёз: где это видано – спать на вахте в море? Но в то же время связист – не тот человек, который может понадобиться вот так вдруг, неожиданно. Сеансы связи расписаны на месяц вперёд, для того, чтобы вызвать берег, надо сначала как минимум подвсплыть на перископную глубину.

Конечно, сигнал может прийти и по звукоподводной связи – несколько коротких гудков, вызов на внеочередной сеанс. Под водой не поговоришь, берег может только затребовать лодку наверх, и, когда она ощетинится антеннами, выставит их из-под воды, связываться по радио.

Но такой сигнал Илья уж точно не проспит.

Женьке-акустику, видать, и впрямь хочется спать: ёрзает за перегородкой, чем-то гремит. Илья косится на часы: всего-то двадцать минут осталось – и по каютам.

Всего-то, но когда он смотрел на часы до этого в последний раз, до конца вахты оставалось двадцать семь минут. Время вязкое, как мазут.