Лилианна. Судьбе вопреки

– Я умоляю тебя, давай поговорим! – почти шепотом попросила Лилианна, пытаясь заглянуть ему в глаза.

Себастьян сжал до боли зубы, так что желваки заиграли на скулах, девушка нутром почувствовала, что он собирается сказать какую-то гадость. Но воспитание взяло верх. Молодой человек растянул губы в холодной улыбке и взяв Лилианну под руку вывел свою спутницу из зала. Миновав коридор, они вошли в небольшую комнату, служившую кабинетом. Как только за ними закрылась дверь, Себастьян с силой оттолкнул от себя девушку. Несколько секунд Лилианна стояла молча потирая руку. На плече без сомнения останутся синяки от его железной хватки. Впрочем, даже эта боль была для нее приятна. Девушка готова была выдержать его гнев, даже презрение, только не холодное безразличие.

– Себастьян, пожалуйста, выслушай меня. Я так много хотела тебе объяснить!

– Я вообще изумлен, донья Сальваро что у вас хватило наглости вернуться в эту страну! Английская мотовка!

– Ты и в самом деле поверил во всю эту чушь, которую обо мне сочинили?

– Конечно не во всю. Я же не полный болван. Но многие факты вашей биографии не вызывают у меня ничего кроме презрения.

– Я не вправе тебя за это осуждать, – опустила глаза Лилианна. – У меня нет ни малейшей возможности обелить свое имя. Я просто хочу сказать что больше всего в жизни я сожалею о том, что в тот далекий день не осмелилась ответить тебе согласием на твой вопрос, заданный в церкви. Я очень жалею что не ушла с тобой. Но жизнь жестоко расплатилась со мной за мою трусость. Мне многое пришлось пережить. Нет, нет – воскликнула Лилианна, заметив жест Себастьяна, – я не собираюсь давить на жалость. Только хочу сказать, что все еще… я все еще люблю тебя.

– Ваша любовь сударыня очень корыстна. Вы слишком легко меняете ее на деньги!

– Это неправда! Я всегда любила лишь одного человека.

– Кто же спорит. И этим бесценным человеком являетесь вы сами, – усмехнулся молодой человек.

– Неправда! В своей жизни я чаще жертвовала собой ради других, я столько раз все теряла…

– О, вы нашли замечательный способ возвращать утраченное. Своим телом. Зачем был нужен вам младший сын маркиза, когда подвернулся богатенький старенький дон, который быстренько сгинул в камере, как только на небосвод вышла озаренная победами и богатством фигура Жозефа Бонапарта. Однако и его вы оставили как только почуяли начало его поражений.

– Все было совсем не так! Я никогда не была любовницей Бонапарта!

– Да полно разыгрывать комедию! Ты маленькая продажная шлюшка, – сквозь зубы прошипел Себастьян. – Наполеоновская шлюха, английская мотовка! Твои соотечественники жизнь отдают за страну, а ты даже ее умудрилась опозорить!

Одним прыжком подскочив к девушке, он не сдерживаясь схватил ее за плечи и начал трясти как тряпичную куклу. Неизвестно, чем бы кончалась эта сцена, если бы не тихий шорох, который остановил Себастьяна.

– Кто здесь!? – громко спросил он.

Слух его не подвел. Из маленькой двери, ведущей толи в архив, толи в библиотеку медленно вышла леди Каролина Мелборн. Она с усмешкой посмотрела на Себастьяна и подойдя к небольшому круглому зеркалу начала без всякого стеснения приводить в порядок платье и прическу. Ее спутник, лорд Байрон был видимо немного смущен, он кивнул Себастьяну и отводя от Лилианны глаза поспешил покинуть комнату, не позаботясь даже полностью одеться. Каролина же открыто наслаждалась ситуацией. Медленно поправляя прическу, она бросала любопытный взгляд то в сторону Себастьяна, то на Лилианну. Ах, если бы на ее месте была другая дама, которую можно было припугнуть разоблачением. Но, увы, о романе леди Каролины Мелборн и модного ныне лорда Байрона и так говорили на каждом углу. «Эта сплетница своего не упустит», – пронеслось в голове у Лилианны.

– Похоже мадам, у вас есть отвратительная привычка подслушивать, не говоря уже о кое-чем другом, – начал разговор Себастьян, поймав затравленный взгляд Лилианны.

– Ну, что вы маркиз, мои грешки это пустяк, по сравнению с ужасными пороками вашей спутницы.

– Ваш слух вас подвел, мадам. Вы явно что-то напутали.

– Конечно, конечно, Себастьян, – усмехнулась Каролина и прежде чем лорд Щуази успел что-то сделать, открыв дверь, стремительно упорхнула прочь.

– Я пропала, – побелевшими губами прошептала Лилианна.

– Ты всего лишь получаешь по заслугам, хотя клянусь честью, я не хотел тебя подставлять.

Когда молодые люди спустились в зал, шумная толпа затихла. Видимо шокирующая новость быстро облетела всех присутствующих. Люди были так ошеломлены, что пока не знали как реагировать. Себастьян взяв Лилианну за руку практически проволок ее до входа. Сама она была так испугана и подавлена что едва могла передвигать ноги. Она слышала как за ее спиной зашумела возмущенная толпа, послышались громкие оскорбительные реплики, брошенные ей в след. Себастьян буквально силой запихнул ее в карету, не дав даже забрать из рук лакея длинную меховую накидку. Когда экипаж тронулся девушка заметила как на крыльцо выбежали несколько мужчин. Об их намерениях можно было только гадать. Себастьян оставшийся на ступеньках своим телом намеренно загородил им путь к карете. Лилианна взвизгнула и хотела остановить возничего, когда один из явно не трезвых гостей леди Мелборн взял маркиза Шуази за грудки. Но драки не последовало. Вышедший на крыльцо герцог Глостерский что-то сказал, быстро всех успокоив. Что было дальше Лилианна не видела. Снегопад белой пеленой закрыл от девушки происходящее.

Новость быстро облетела замкнутый круг Лондонской аристократии. Большой серебряный поднос еще вчера заполненный визитными карточками и приглашениями уже сегодня был пуст. Лилианна весь день просидела в своей комнате, запретив входить в нее и тете Флоре со стаканом успокоительного чая и горничной Марте, с подносом заставленном едой. Усталая, разбитая Лилианна в каком-то полудреме лежала на широкой кровати, то опухшими от слез глазами в безразличии взирая на кремово-розовый потолок, то снова проваливаясь в небытие. На следующее утро, почувствовав сильный голод, девушка покачиваясь встала с кровати. Голова прояснилась. Снова захотелось жить и бороться.

– Прикажи поковать вещи, тетя. Я хочу рождество встретить в Стосбери. И сходи пожалуйста к соседям, предложи им столовый гарнитур из букового дерева, который так приглянулся леди Анне. Возможно, нам повезет и они еще не успели узнать об этом скандале.

– Но как же мы будем потом принимать гостей без стола и стульев?

– Ах, тетя. Если мы когда-нибудь и сможем вернуться в Лондон, вряд ли гости будут толпиться на нашем пороге, – вздохнула Лилианна, с грустью оглядывая недавно обставленную и полюбившуюся обстановку желтой гостиной.

– Все образуется, девочка моя.

Конечно, и тетя и сеньор Лаццаро пытались как могли успокоить и поддержать Лилианну, но она понимала что еще один этап ее жизни безвозвратно уходит в прошлое. Именно там оставались блестящий лондонский свет, пьянящий успех и Себастьян.

Лилианна задумчиво собирала разбросанные на постели драгоценности. Несколько недорогих бус, серьги с бирюзой, ожерелье из фальшивых, но красивых камней, серебряные колечки, кулон. Это все, что оставили оценщики из небольшой, но ценной коллекции драгоценностей леди Стосбери. На краешке кровати примостилась Аннабела Милбенк. В последнее время Лилианна сдружилась с этой начитанной, хорошо образованной девушкой, успев привыкнуть к ее едким метким замечаниям и полному отсутствию юмора. Аннабела, то была дерзко смела, то робела от одного взгляда матери. У нее единственной хватило смелости навестить отверженную светом леди Стосбери. Впрочем, Бель воспринимала скандал связанный с подругой скорее как приключение, чем как катастрофу.

– Лорд Мелборн так кричал на мать. Говорил что это она привела тебя в дом и что это знакомство выйдет всем нам боком.

– А что ответила твоя тетя?

– Сказала, что если всех неверных жен ставить к стенке, то останутся только мужчины, с небольшой кучкой некрасивых дам. И что некоторые леди из кожи вон лезут, лишь бы обратить на себя внимание кронпринца, а вина леди Стосбери лишь в том, что она прыгнула в постель к не тому королю. А еще сказала, что она и раньше не очень-то верила в россказни по поводу кровавых оргий, устраиваемых в доме доньи Сальваро, а узнав тебя получше и вообще считает все эти слухи полной ерундой.

– Ах, Анабель, какая же у тебя замечательная тетя.

– Просто она, как и я, трезво смотрит на мир, но в отличие от меня не боится высказывать свое мнение.

– У тебя очень хорошая семья, я иногда тебе просто завидую.

– С ума сошла!? Я умираю от скуки. Вот тебе я завидую. Такие приключения! К тому же далеко не все члены моей семьи поддерживают нашу точку зрения. Только сумасшедшая Каролина сказала при всех что восхищается твоей смелостью.

– Не обижайся, но у нее и в самом деле не все в порядке с головой, – поджала губы Лилианна.

Она до сих пор не могла простить леди Каролине подслушанную тайну. Порядочный человек так бы не поступил. Впрочем, порядочность была редким гостем в светских салонах.

– Я и не обижаюсь, – рассмеялась Анабель, – она и в самом деле ненормальная. Если бы ты знала какие она закатывает истерики. И ей все сходит с рук. А тебя вот сразу отлучили от дома.

Лилианна усмехнулась наивному размышлению мисс Милбенк. Увы, она была повинна в куда большем преступлении чем измена старому мужу с неугодным Англии королем. «У политики нет сердца, а есть только голова», – говорил Наполеон и был прав.

– За мой позор мне некого винить кроме себя. Единственное, что меня беспокоит это, что бы маркизу Шуази не пришлось еще раз расплачиваться за мои грехи.

– О, не волнуйся, Себастьяну ничего не грозит. Он герой войны, знатный лорд, к тому же любимчик принца.

– Ты…ты его знаешь?

– Конечно знаю. Он мой кузен. Его отец был двоюродным братом моей матери.

– О! – изумилась Лилианна. – Пожалуйста, расскажи мне о нем.

– Прости, о той истории в церкви я ничего не знала. Я тогда жила в пансионе. Себастьян постоянно где-то воевал, выполнял какие-то поручения правительства. Он редко бывал в Лондоне. За последние годы я видела его лишь несколько раз.

– А почему титул перешел к нему, а не к его старшему брату или к сыну брата?

– Да просто когда умер его отец, его брата уже не было в живых. Он погиб в Португалии в самом начале войны. Поэтому как старший в роду титул маркиза получил Себастьян, а его прошлый титул, лорда Майро, вместе с поместьем получил его племянник, старший сын покойного Николя.