Лилианна. Судьбе вопреки

– Понятно. А Саймон, он тоже обзавелся семьей?

– Ну что ты. Он еще слишком юн.

– Конечно, – усмехнулась девушка. Наверное только для мамы двадцатисемилетний мужчина был слишком юн для семьи. – Где он?

– Не знаю даже. Ты же помнишь, как только объявили войну он сразу ушел на фронт. Домой он еще не возвращался.

– О, господи, он жив?

– Да, да конечно. Он присылал письма несколько раз. К тому же я переписываюсь с леди Гардон. Ты наверное помнишь молодой Гардон и Саймоном с Кембриджа были дружны и попали в одни полк. Она пишет что с мальчиками все в порядке.

– Это хорошо, – вздохнула Лилианна, хотя сказать по чести то что мать узнает о судьбе сына через чужих людей было совсем не хорошо.

– Ах, там так опасно. У них совсем нет времени на письма, – заметив взгляд племянницы, стала оправдываться тетя.

– Конечно, вы правы. Война ужасная штука, но бог милостив. Как только сможет Саймон обязательно подаст весть, – заверила пожилую женщину девушка.

Хотя сама она была уверена в том, что если бы Саймон захотел, он вполне нашел бы время написать матери хоть пару строк. Но младший Сурье всегда был бесшабашным и несерьезным. По иронии судьбы Саймон был полной противоположностью старшего брата. Лилианна хотела еще что-то сказать, но вошедшая горничная прервала их затянувшийся разговор.

– Простите, мадам. Наемный экипаж будет через час. Если еще отложить ванну, волосы не успеют высохнуть вовремя, – напомнила Мери хозяйке.

– Неужели мы проболтали более трех часов? – изумилась Лилианна. – Мне давно пора готовиться к выходу. Мне так жалко прерывать наш разговор, тетя, но если вы скажете где остановились, я обязательно завтра вас навещу.

– Я хотела пожить у подруги, но еще не решила, – замялась леди Флора.

– О, в таком случае не могли бы вы оказать мне честь и остаться погостить в моем доме?

– Девочка моя, я думала ты мне не предложишь.

– Тетя! Вы даже представить себе не можете как я рада вас видеть! – воскликнула Лилианна порывисто обнимая пожилую женщину. – Живите хоть всю жизнь! Я так многим вам обязана.

– Ну же иди, – смутилась леди Флора, мягко отпихивая девушку к двери – только не пойму, зачем ты нанимаешь экипаж, когда ты совсем недавно купила отличную пару для выезда?

Лилианна внимательно посмотрела на тетушку. Не так уж она и проста, раз успела навести справки.

– Ну, вы же сами говорили что время тяжелое. Боюсь я тоже на мели. И если Оливия может сетовать на войну, то в моей бедности виновата лишь моя глупость.

– Ничего, все наладиться. К тому же женская бедность говорит не столько о ее глупости, сколько о порядочности. Ну, или об отсутствия богатого покровителя.

– Тетя!? – вытаращила глаза Лилианна.

– Ну, – усмехнулась пожилая женщина, – я ведь тоже была молодой.

С приездом тети жить в большом особняке стало намного приятнее. Само присутствие пожилой женщины сделало атмосферу дома радушной и душевной, а ее постоянные хлопоты и умелое управление слугами заметно повысили комфорт жизни всех обитателей. Теперь Лилианна очень полюбила домашние ужины и долгие чаепития. Единственное что доставляло беспокойство это катастрофическая нехватка наличных денег. Наступила зима, а из имения так и не было никаких известий.

– А может поместье разорено? Это не редкость в наше время, – как то предположила тетя. – А управляющий просто пускает пыль в глаза?

Лилианну эта перспектива просто ужаснула. Еще немного и придется экономить на столе. С месяц назад она продала роскошный столовый сервиз, а на той неделе леди Мальва выкупила у девушки изумительную коллекцию маленьких шкатулочек, собранную одно из бывших хозяек дома. К режиму экономии подключились все: кухарка с экономкой теперь более тщательно выбирали продукты, было сокращено до минимума количество слуг. В начале недели сеньор Лаццаро отдал девушке всю сумму, полученную от герцога Монпансье за большой семейный портрет. Лилианна не хотела брать этих денег, отлично зная каким трудом они достались. Сырой, холодный английский климат обострил все его застарелые болячки, а сломанная в Мадриде нога днем и ночью не давала покоя. Сеньор Лаццаро уже не мог как прежде часами стоять у мольберта, а рисовать сидя он считал нище своего достоинства. Над портретом семьи герцога он работал более полугода. Любимейшее в жизни занятие превратилось в истинную пытку. Лишь неподдельное искреннее восхищение леди Флоры, которая в молчаливом благоговении могла часами наблюдать за работой мастера, заставляло сеньора Лаццаро снова браться за кисть. Тетя очень быстро нашла подход к художнику, щедро одаривая его заботой и вниманием, за редкую возможность в первые в жизни прикоснуться к прекрасному. Сначала сеньор Лаццаро смущался в обществе пожилой леди, но постепенно его душа оттаяла и он с благодарностью принял такую приятную женскую заботу.

Обдумав предположение тети о разорении имения, Лилианна в тот же день поспешила в контору Самуэля Каан. Девушка помнила что этот маленький щупленький еврей всегда вел дела дона Диего. Господин Каан принял донью Сальваро радушно, проводив в небольшую конторку на втором этаже кирпичного здания.

– Я лично инспектировал имения один, два раза в году и могу заверить что дела шли неплохо. Мистер Смит на редкость толковый управляющий, хоть и ушлый. Когда ситуация стала сложной и соседние поместья разорялись он начал продавать редкие саженцы кустовых роз и флоксов и модный ныне Глицинтий.

– Глициний, – вспомнила девушка.

– Да, да, он самый. В том году мистер Смит оранжерею новую поставил. Я его деньгами снабдил. Идея вроде хорошая. Как дела не повернулись бы, богатые семьи все равно в роскоши купаться будут.

– Сеньор Самуэль, а я хотела бы спросить, мой муж, дон Сальваро он кроме поместья и дома ничего мне не оставил? Ну, я имею в виду денег?

– Нет, сеньора. Дон Сальваро никогда не оставлял у нас крупные суммы.

Раньше дважды в год из Испании платежи приходили на содержание дома и на всякий случай, но как блокада началась, денег больше не поступало.

– Понятно.

– Я, сказать по чести, в этом году и особняк то хотел закрывать, больно уж дорого он обходился, да вы вовремя приехали.

– Все ясно, – вздохнула Лилианна и попрощавшись пошла домой.

Вернувшись, девушка успокоила себя и тетю и не откладывая в долгий ящик написала управляющему гневное письмо с требованиями немедленно выслать пять тысяч фунтов.

– Лилианна, ты уверена что тебе обязательно ехать на этот бал? – вздохнула тетя Флора аккуратно закалывая булавками кружевной воротничок. – Ты уже третий раз будешь выходить в этом платье. Вряд ли этот воротник удастся сюда пришить, он значительно длиннее выреза.

– Может сделать складочку сзади и распустить волосы? Анабель сказала, что герцог Глостерский наверняка будет на приеме у ее тети, вроде он хотел о чем-то поговорить с ее сыном лордом Мелборном. Мне нужно его застать. На балу у Кларисии его не было и если милорд Вильгельм не придет сделка вряд ли получиться.

Тетя Флора промолчала. Ей хорошо было известно что Вильгельм Глостерский был пожалуй единственным человеком который заинтересовался богатейшей библиотекой пылившейся в не отапливаемом крыле особняка. Продажа книг могла бы здорово их всех выручить. Не смотря на то, что отапливались далеко не все комнаты вязанки дров подходили к концу. А в глаза мяснику и молочнику стыдно было смотреть.

О покупке новой теплой одежды можно было только мечтать. Лилианна с горничной Мартой из кожи лезли что бы хоть как-то обновить несколько последних теплых бархатных платьев, пригодных для выхода. Леди Флора ничего не стала говорить об ухаживаниях Стрэтфорда Кэннинга. Молодой дипломат совсем недавно попросил у леди Стосбери руки, однако сама девушка и слышать об этом не хотела.

Себастьян

Прием у леди Мелборн был не слишком многочисленным. В преддверии рождества многие семьи разъезжались по родовым поместьям дабы отметить этот сугубо семейный праздник дома. Герцог весьма благосклонно отнесся к предложению леди Стосбери и обещал заехать и посмотреть ее библиотеку.

Пообщавшись с ним и с некоторыми дамами, и вдоволь наболтавшись с Анабеллой Милбенк, Лилианна уже собралась уйти, но услышав имя вновь прибывшего гостя, остановилась.

– Маркиз Шуази, – зычным голосом объявил дворецкий.

Лилианна обернулась. Она не боялась встретиться с братом Себастьяна, так как они никогда не видели друг друга, однако девушка ни как не ожидала увидеть под именем лорда Шуази самого Себастьяна Майро. Тихий возглас вырвался из уст Лилианны. Она хотела бежать к нему, но остановилась любуясь его статной фигурой. Высокий светловолосый, голубоглазый, с тонким шрамом на левой щеке. В безукоризненно сидящем фраке и начищенных до блеска сапогах он выглядел просто великолепно. За пошедшие годы пропали юношеские черты, стремительные нетерпеливые жесты. Он заметно возмужал, стал уверенным, спокойным. Почувствовав взгляд девушки, он обернулся. На несколько мгновений в глазах засветилась радость, он шагнул вперед, но вдруг остановился. Лицо его как будто застыло. Плечи напряглись, желваки на скулах нервно заходили, губы превратились в тонкую белую линию. Голубые глаза с холодным призрением смотрели на Лилианну. Девушка вздрогнула, как будто ее облили холодной водой. В этом взгляде уже не было ни теплоты, ни радости, только злость и презрение.

– Себастьян… – одними губами прошептала Лилианна и сделала шаг вперед.

Угадав ее намерения маркиз не сказав ни слова, повернулся к ней спиной. Этот демонстративный жест был замечен окружающими. Лилианна остановилась. Себастьян явно не хотел ее видеть, но и скандала устраивать не стал. Если к нему подойти он может повести себя грубо, высказав ей свое пренебрежение вслух. Одна часть ее души говорила: уходи, скройся от его глаз. Другая шептала: подойди, будь наконец смелее. Наверное пару лет назад Лилианна бы прошмыгнув между парами убежала из зала, но сейчас девушка вдруг поняла что может никогда больше не получить шанс поговорить с Себастьяном. Расправив плечи, она громко позвала его по имени. Будь что будет.

– Себастьян прошу тебя, дай нам возможность поговорить, – воскликнула девушка, хватая его за рукав.

– Нам? В последний раз я и так был слишком многословным, в отличие от вас, мадам, – произнес сквозь зубы молодой человек.

Лилианна смутилась. На них с явным любопытством поглядывали рядом стоящие дамы. Однако упускать свой шанс она была не намерена.