Кавалергардский вальс. Книга вторая

– И почему тебя это пугает? – весело отозвалась та, спешно пряча письмо в ботфорт.

Но от Сашеньки не ускользнуло её движение:

– Что у тебя за секреты?

– Так. Ничего, – она дёрнула плечами.

– Элен, я знаю тебя с рождения, и у тебя никогда раньше не было привычки прятать от меня какие-то бумажки. Признавайся, это записка? От кого? Неужели от мужчины?!

Елена поколебалась немного и покосилась на Сашеньку:

– Пообещай вначале, что никому не скажешь, – потребовала она.

Сестра тихо ахнула, прикрыв ладонью рот:

– Ты, что, завела роман?!

– Нет! – возразила Елена, – Это письмо от Петра Фёдоровича.

– Ты переписываешься с офицером?!

– Он мой учитель.

– Но он не учитель словесности, чтобы закреплять перепиской с тобою каноны грамматики! – въедливо заметила Сашенька, – О чём может тебе писать учитель верховой езды?! Покажи.

Елена отступила на шаг назад:

– Нет, я не могу, – сказала она и покраснела до корней волос, – Это личное.

Сашенька чуть не задохнулась:

– Что я слышу?! Ты влюбилась в этого ротмистра!

– Ничего подобного. Он просто написал мне письмо, Потому, что нам нравится разговаривать на разные темы. В этом нет ничего особенного!

– Ну, раз в этом нет ничего «особенного», дай мне его прочесть.

– Нет.

– Дай сюда. Иначе я скажу всё матушке! – угрожающе заявила Сашенька.

– Ты не посмеешь! – возмутилась Елена такому неожиданному коварству сестры.

– Это почему?

В следующий миг дверь в их комнату распахнулась, вихрем влетела Мария Фёдоровна и выпалила с порога:

– Алекс! Хелен! Немедленно собирайте вещи! Завтра мы едем в Москву!

– Как, завтра? Ведь Вы говорили, на следующей неделе…

– Отец передумал; едем завтра. И поторопитесь. После завтрака выезжаем!

И она метнулась назад. На ходу у большого зеркала поправила прическу:

– Ах, я так волнуюсь! Столько всего необходимо продумать и подготовить! Просто голова кругом!

– Дашь письмо? – вернулась к разговору Сашенька, едва матушка упорхнула.

Елена решительно помотала головой, давая понять, что не отдаст ни за что.

– Ну, смотри, – погрозила ей пальцем сестра, – Тогда сама скажи своему учителю, чтобы впредь он этого никогда не делал! Поняла?

– Почему?

– Потому, что ты – дочь императора! А он – простой ротмистр! Что тут не понятного?! Хватит болтать чушь. Слышала, что маменька сказала? Идём собирать вещи!

И она исчезла в гардеробной.

Елена осталась одна, потрогала через ботфорт заветное письмо и прошептала себе:

– Дочитаю ночью, когда все уснут…

Вознесенская улица,

Доходный док купца К. Гейдемана

Барятинский вернулся домой почти с рассветом. Скинул у порога сапоги и плащ, забрызганный грязью. Прильнул к графину с водой, утоляя жажду. И весело пропел:

– «Как вечор, моя милая

В гостях был я у тебя…»

– Надеюсь, это стоило того, чтобы так рисковать? – пробормотал Чернышёв, грустно разглядывая перепачканный Петькою в дороге свой белый мундир.

– Ещё как стоило! На! Держи, – и Барятинский бросил ему бархатный кошелёк, – Твоя плата за урок.

– Вот что, Пётр, оставь деньги себе. Неизвестно, сколько мы пробудем в Москве. Тебе они будут нужнее.

Петька поймал брошенный ему обратно кошелёк, подкинул его на ладони:

– Знаешь, я вдруг подумал, а не поехать ли мне завтра навестить отца с матерью в их подмосковной деревне. А?

Сашка обрадовался:

– Под Москву? Петька! Это отличная мысль! – и горячо обнял друга.

– Копыло-о-в! Ёж твой заяц! Дрыхнешь опять? – зычно закричал Барятинский.