Олени не придут

* * *

Конечно же, СМИ быстро прознали о случившемся. К моменту, когда Даниил и Лис уже четыре часа, сменяя друг друга, держали ответ перед комиссией во главе с Викторией Эдуардовной и четырьмя срочно вызванными уважаемыми профессорами, на площади перед госпиталем появились первые привлечённые слухами блогеры и репортёры-одиночки, которым, слава богу, разрешалось поднимать дронов-операторов не более чем на два с половиной метра от земли.

– Даниил Моряков оцифрован и жив! – ликовали одни.

– Действительно ли в этом замешан прототип проекта Альфа? – задавались вопросом другие.

– По нашей информации, совершён первый устойчивый продуктивный дрифт в истории, – констатировали третьи.

Осада нарастала с каждым часом, и к концу дня, когда весеннее солнце стало на прощание игриво выглядывать сквозь просветы в листве, а комиссия отправилась на покой и отпустила не знающих усталости цифровых друзей заниматься своими делами, вокруг госпиталя обосновалось и ждало уже около двух тысяч человек.

В угоду своей цели, Лис хайповал и заигрывал с толпой: то его заметят читающим книгу в очках за стеклом палаты, заставив смущённо ретироваться; то он появится на рекламном щите у входа и по-японски, в высшей степень учтиво, поклонится тем, кто успел поднять камеры; то как бы ненароком промелькнёт в холле второго этажа вместе с цифровым мужским силуэтом. К утру следующего дня голубой зверь вытеснил из топа новостей всех конкурентов, включая Даниила Морякова, который пока не афишировал своё состояние и готовил презентацию себя крайне ответственно.

* * *

Явление его народу произошло через два дня, утром двадцать четвёртого апреля, за день до референдума. Склонив перед недавно проснувшейся Мэй колено, будто перед принцессой, рыцарь Даниил поблагодарил свою спасительницу, поклялся в верности и попросил благословения на подвиг ратный, чем привёл дочь в неописуемый восторг. Подыгрывая, она вытянула руку и плотно сжатой ладонью, словно мечом, разрезала воздух сверху до его плеча.

Лера осталась, а Даниил примерил на себя строгий тёмно-серый костюм и по видеостене, на фоне строгой заставки Фонда, медленно взошёл на сцену, где уже стояли его мать и Виктория Эдуардовна, и где совсем недавно прокрутили нарезку видеоприветствий по поводу его воскрешения от президентов стран и сильных мира сего.

Он повернулся к двум сотням наполнивших зал гостей и учтиво поклонился:

– Да, это я!

Фразы, сказанной знакомым сильным тембром, оказалось достаточно, чтобы вызвать сильнейшее волнение. Аудитория задвигалась, волны голосов плескались о стены и усиливали друг друга. Однако Даниил, будучи объектом всеобщего внимания, мгновенно погасил волнение и заставил внимать себе, всего лишь подняв и медленно опустив руки.

– Я знаю, что у вас много вопросов о том, каково это – быть цифровым. Я прошу вас, дорогие, подождать ещё немного, когда будут закончены все тесты. Могу лишь сказать, что я чувствую, ощущаю себя внутри как раньше, как будто не было этих замкнутых месяцев в теле.

– Что с ним будет, с кувезом? – донёсся несдержанный выкрик, заставивший слушателей вновь загалдеть.

– С телом?! – Даниил поднял брови, а потом задумчиво покачал головой, прежде чем ответить, и присутствующие в зале отметили, что движения его были абсолютны идентичны тем, по которым они помнили его настоящего. – Вы должны понимать, что это больной вопрос для меня. Думаю, будет крио, потому что видеть собственную смерть я не хочу!

– Вы помните месяцы после аварии?

– Ответ «да» вас устроит? – Даниил укоризненно посмотрел на мужчину в середине зала, а затем широким жестом обратился ко всем присутствующим. – Я рад, я благодарен за то, что вас интересует моё состояние! Я – огромное поле для исследований, и искренне верю, что помогу уважаемым учёным раскрыть все секреты и тайны произошедшего! Нас с Викторией Эдуардовной, Лисом и теми, кто помогал в эксперименте, ждут месяцы кропотливой работы. Мы обязательно отчитаемся обо всём, и первый отчёт будет уже через неделю. А пока, дорогие, у меня, у нас с вами есть гораздо более близкое и осязаемое событие – референдум, который должен задать новые, честные правила игры в век, когда технологии, как вы видите, – он оглядел себя с ног до головы, – технологии шагают семимильными шагами! Мы можем, мы должны принять правильное решение! На нас смотрит весь мир! Обещаю, я скоро к вам вернусь, причём не один! А пока прошу вас поучаствовать и использовать свой голос правильно! Мы должны победить!

Даниил поднял вверх правый кулак, обвёл зал взглядом, а затем исчез, рассыпавшись и опустившись на землю двумя десятками крупных кленовых вертолётиков. Там, где первый коснулся земли, нарисованная почва вздыбилась, выгнулась и быстро проросла зелёным деревом. То же самое случилось с другими семенами, и вот уже вырос настоящий лес, по которому запорхали птицы, забегали зайцы и другие мелкие обитатели, а под конец среди стволов промелькнул голубой лисёнок с несущийся за ним визжащей, радостной детворой.

Зал рукоплескал! Так завершилась, пожалуй, самая короткая и мощная демонстрация силы Фонда.

В приподнятом настроении вернувшись в обустроенный прямо в госпитале кабинет, Елизавета Морякова нашла ещё один повод для радости: на экране повисло видеосообщение от Мари Бести – первое после её выписки из госпиталя: несмотря на усталый вид, та искренне улыбалась и поздравляла подругу с новым обретением сына.

Елизавета попыталась вызвать её и поговорить вживую, но Италия не отвечала. Пришлось пить вино соло, погружаясь в чувство собственного могущества.

Глава 30

Михаил впечатлялся речью и появлением брата, ожидая аудиенции в фойе ГК «Инверт» в отреставрированном трёхэтажном особняке, расположенном в историческом центре города. Обстановка и ожидание заставляли его нервничать, потому что с момента входа в здание полчаса назад он не встретил ни одной живой души: двери открывались сами, обращения и указания звучали из динамиков синтезированными голосами, а присутствие людей угадывалось только по иногда проскакивающим еле заметным силуэтам за тёмными матовыми стёклами. Поэтому, когда робот-секретарь выехал из своей ниши и пригласил проследовать за ним, Михаил с радостью вскочил, приняв это за возможность пообщаться с живой душой.

Но в отделанном деревом кабинете с впечатляющей библиотекой было только огромное кресло для него и экран на штативе напротив. Он подождал. Продегустировал напиток из поданного роботом чайника, как оказалось, с явно изысканным содержимым. Второй раз наливая насыщенный ягодный чай в чашку, Михаил краем зрения заметил движение на мониторе: экран моргнул и загорелся аватаром голубого лиса. Зверь не двигался, он смотрел на Михаила, пронизывал взглядом пустых чёрных зрачков так, что офицер, не раз бывший на ковре у высших лиц, заёрзал и завертел головой.

– Простите за бестактность, – вдруг заговорил ненастоящий лис глухим, с сипотцой голосом видавшего виды мужчины. – Некрасиво было заставлять вас ждать!

Видя непонимание собеседника, он поспешил объясниться:

– Ох, извините! Вы видите аватар, мы обязаны использовать их по нашим корпоративным правилам. Обычно набор стандартный, тот, что остался от первого Clubhouse. Но сегодня администраторы, похоже, выбрали самый популярный в сети.

Несмотря на объяснения и движения губ, поддельный голубой зверь всё так же зловеще смотрел вперёд пустыми глазами, отчего Михаилу пришлось для ответа пересиливать самого себя:

– Кто?.. С кем я говорю?

– С лисом! – отозвался коротким смешком голос, но тут же надолго закашлялся, а когда закончил, перешёл на гораздо более строгий и официальный тон. – В компании меня зовут Нарб. Я – один из членов совета директоров, и готов ответить на ваши вопросы.

– Я хочу видеть, с кем разговариваю!

– К сожалению, это запрещено, так как наша компания тесно связана с национальной обороноспособностью и безопасностью, и члены Совета взяли на себя некоторые серьёзные обязательства в части непубличности, потому что не раз уже становились целью для шпионов и провокаторов. Я не могу открыть лицо.

– Я тоже кадровый офицер.

– Не имеет значения. Но я ещё раз повторяю, что готов ответить на ваши вопросы.

– Ответьте! Я направлял их официально и уверен, что вы ознакомились.

– Что ж, вы правы. И что именно вас интересует?

– Каким образом домен Центра разработок корпорации «Инверт» стал фигурировать в деле об аварии дрона?

– Каким образом? Это вас надо спросить! – прохрипел аватар с вызовом.

– Вы меня поняли! – угрожающе понизил голос Михаил, начиная выходить из себя.

Зверёк оценивающе наклонил голову с пустыми чёрными глазницами, ни на пиксель при этом не сдвинув кончик носа:

– В таком случае я отказываюсь отвечать!

– Что за цирк?! У меня красный код! – вспылил Михаил, вскочил с кресла, сделал два шага и, грубо обхватив монитор ладонями, посмотрел в глаз камеры с близкого расстояния.

Зверь закашлялся, но вскоре вернулся с приказным тоном, от которого наш герой машинально вытянулся по струнке. Это был приказной тон высшего военного состава:

– Сел на место! Быстро!

Когда Михаил, для уверенности поправив китель, вернулся, кресло показалось ему чуть более жёстким. Ощущения не обманули.

– Слушай сюда, щенок! Думаешь, красный цвет самый сильный?! У меня есть доступы посущественнее твоего! Готов помериться?!

Выплеснув энергию, зверь отдышался:

– Мне плевать на ваш Фонд и вашу семью! Мои интересы находятся исключительно в профессиональной плоскости. Так что тема закрыта. Тема закрыта! Ты понял?! Если узнаю, что продолжаешь что-то разнюхивать по поводу моей компании, я тебя под госизмену подведу! И никакой Дмитрий Анатольевич не поможет! Доходчиво объясняю?

Моряков выдавил из себя кивок, наступив на горло собственной гордости.