Олени не придут

Глава 32

В холодный предрассветный час, когда на тротуаре ещё копошились роботы-уборщики, а редкие люди только начинали выходить из своих тёплых жилищ, из-за поворота бизнес-квартала медленно, беззвучно, на малой высоте выплыл дрон, множась отражениями в кристаллах стёкол.

Совершая пробежку – прописанную врачом обязательную физическую нагрузку, Руис, натурализованный кубинец сорока девяти лет, опёрся на фонарный столб, тяжело дыша сплюнул на мостовую и посмотрел на часы. Пульс в норме. Сколько ещё, пару километров? Но только он собрался выпрямиться и продолжить бег, сзади по левому плечу его кто-то толкнул, словно прося внимания. Конечно же, Руис повернул голову, чтобы лицезреть утреннего соседа по несчастью. Но то, что он увидел, заставило его упасть на холодные камни и судорожно перекреститься.

Слегка качаясь и кружась от толчка и вихревых потоков пропеллеров, подвешенное на дроне тело будто танцевало среди смыкающихся стеклянных стен. Потом оно покинуло деловой квартал и заблудшей душой пятьдесят минут кружило над малоэтажным центром, наводя ужас на просыпающийся город.

* * *

28 апреля

Не дав людям опомниться, пока в каждой душе ещё сохранилась эйфория от сотворённых перемен, Фонд разыграл финальный акт пьесы.

Громадный изогнутый экран растянулся на сто семьдесят метров в пойме, дав возможность более чем ста тысячам зрителей наблюдать за действом и с травяных склонов с витиеватыми дорожками, и с Лужнецкой набережной на противоположном берегу реки, которую по случаю ускоренно оборудовали чуть ли не сотней летних кафе. Погода располагала, семьи высыпали на улицу и всецело отдались гулянию. Не было только надувных шаров, которые вот уже двадцать лет были запрещены – вместе с пластиковой посудой, палочками от чупа-чупсов, киндер-сюрпризами и другими массовыми одноразовыми вещами – стоило убрать рекламу, и память о них в обществе стёрлась практически мгновенно.

В одиннадцать утра всё пространство гудело от веселья. Некоторые, особенно те, кому вживую довелось увидеть утреннего висельника, делились своим глубинным ужасом. Но страхи и воспоминания эти быстро и бесследно растворялись во всеобщей радости.

В 11:50 воздушный экран, до этого показывавший пейзаж за собой на просвет, ожил сотнями медленно порхающих бабочек. Шоу началось!

За десять минут в сопровождении спецэффектов зрителям показали видеоролик-инструкцию к совместно принятому решению и изменениям, которые оно несёт. Двадцать анимационных персонажей разных возрастов, профессий и характеров рассказали историю, каждый по-своему, игриво и динамично, передавая слово следующему участнику:

– Мы выбрали эту ответственность не ради себя, а ради будущего! – сказал вначале сильный мужской голос.

– Вся наша энергия – от Солнца, – появилась на экране мультяшная девушка-учёный в окружении планет. – Всё, что растёт на нашей планете, питается этой энергией. В первую очередь растения. В сбалансированной системе объём этой ежедневной порции энергетической еды определяет размер массы жизни на планете.

– Если потребителей становится слишком много, – на экране поскакали стада антилоп гну, – кто-то энергию недополучает и умирает.

– Когда популяции людей понадобилось больше энергии, мы отобрали её у животных и растений, – подобно стадам минутой ранее, понеслись людские потоки мегаполисов. – Мы стали добывать и съедать углеводороды, законсервированную планетой энергию прошлых лет.

– Человечество привыкло потреблять больше, чем ему нужно. В этом энергетическом кураже мы уничтожили половину других растений и животных. Мы исчерпали запасы прошлого. Мы наплодили горы бесполезного мусора.

– Такое варварство не могло пройти бесследно. Мы разогрели планету и вызвали климатический ответ: пандемии, засухи, штормы. За ними пришли болезни животных и растений. Бесконечно так продолжаться не могло! Три поколения назад, на пике потребления, наши бабушки и деды впервые задумались.

– Два поколения назад наши отцы и матери начали создавать эффективную возобновляемую энергетику, биоразлагаемые материалы, запустили экологическое образование и процесс реинтеграции человека в природу.

– Сегодня пришла наша пора! Мы с вами сделали первые небольшие, но в высшей степени важные шаги для того, чтобы навести окончательный порядок на нашей планете, в нашем доме!

– Наша страна первой отказывается добывать ресурсы ради массовой продажи! Только те, которые необходимы для медицины, космонавтики, образования и других высоких целей. И только если они будут использованы в высшей степени эффективно!

– 90% необходимого в ближайшие сорок лет мы будем добывать, перерабатывая мусор предыдущих поколений. Это наш крест, который мы должны вынести!

В завершение на экране появились все герои, держась за руки, во главе с Даниилом Моряковым, который уже знакомым сильным голосом завершил интро:

– Мы осознаём, что сейчас это решение ударит по нашему финансовому состоянию. Но оно принесёт обязательные дивиденды в горизонте десяти-пятнадцати лет. Потому что за этими технологиями, за этим укладом жизни – будущее! Будущее тех, кого вы сейчас держите за руку!

Воздух затрещал от оваций. Люди радовались своей смелости, всеобщему единству и обнимали детей.

Дав им насладиться, экран ожил трансляцией из студии, которую по традиции, заложенной ещё чемпионатом мира по футболу, во время всенародных событий располагали на смотровой площадке Воробьёвых гор.

– Я счастлива быть с вами! – произнесла Елизавета Морякова, стоя на фоне открывающегося с высоты вида на заполненное людьми пространство, что сделало её очень близкой всем смотрящим. – Одно важнейшее дело мы уже сделали, и его дальнейшая реализация в руках госпожи президента и правительства, которых мы выбрали и которым доверяем наш новый выбор. Но необходимо сделать ещё одну вещь – поступок, который никто до нас не совершал! Моё сердце переполнено счастьем, потому что речь идёт о моём сыне, возвращённом к жизни при помощи технологий! Только что он был перед вами на экране в нарисованном образе, а сейчас уже находится здесь, чтобы услышать вердикт уважаемых профессоров. Скажу честно: я вижу, я чувствую своего ребенка! Для меня он – тот же самый Данька, которого я качала на руках, отводила в школу и благословляла на достижения. Но ответ на вопрос, является ли он человеком по всем другим показателям, кроме физического тела, должна дать международная комиссия! Вот её члены…

Елизавета по очереди представила двенадцать известных учёных, сидящих за полукруглым столом, семь из которых присутствовали лично, четверо – в виде голограмм и лишь один – на экране монитора. И передала им слово.

Следующие двадцать пять минут прошли для Лизы как будто во сне. Учёные что-то говорили о Данииле Морякове. Когда его вызвали, то он появился на экране, стоя ровно, и отвечал на вопросы. Потом председатель комиссии поднялся и держал речь на английском языке с автоматическим синхронным переводом про то, какой прорыв сделан с точки зрения всех наук, изучающих природу человека. Надо отдать должное, люди слушали, и только они начали терять внимание, как речь закончилась и прозвучали главные слова:

– Мы от лица одиннадцати ведущих научных учреждений подписали протокол, который признаёт Даниила Андреевича Морякова полноценным членом общества! Он может требовать от государства наделить себя всеми правами гражданина!

Казалось, что докатившийся снизу шквал разрушит студию. Стоя в полный рост напротив комиссии, Даниил победно поднял руку и держал её, пока шум не утих. Затем он учтиво поклонился и поманил кого-то из-за рамки чёрной панели. Через три секунды в полной тишине, немного стеснительно, на суд вышел голубой зверёк, сел перед комиссией и, погасив остатки страха, поднял мордочку навстречу судьбе.

Когда любимец толпы появился в трансляции на экране в пойме, создалось впечатление, что среди присутствующих и зрителей нет ни одного равнодушного. Откуда-то появились голубые маски, которые в дополненной реальности превращали носителя в копию зверя, а счастливые обладатели недавно появившихся голографических аватаров гордо ходили в толпе с колышущейся вокруг себя, будто языки газового пламени, шерстью.

* * *

Елизавету Морякову вторая часть Марлезонского балета интересовала гораздо меньше. Выйдя на свежий воздух, она облокотилась на гранитные перила смотровой площадки под конструкциями студии, где не было ни души, и, коснувшись наушника, произнесла единственное слово: «младший». Натравленный на ID абонента цифровой импульс ищейкой понёсся на АТС, прошерстил сигналы местных устройств; не найдя статуса «онлайн» внутри страны, отправил веерный запрос во все партнёрские сети и, наконец получив подтверждение, пулей промчался почти три тысячи километров и с ближайшего передатчика, с расстояния прямой видимости, прыгнул в наушник искомого человека у бассейна.

– Сын, ты где?

– А, мам, привет! – зевая, протянул Михаил Моряков и продолжил поглаживать спину любимой, которая после бессонной ночи свернулась калачиком на огромном лежаке беседки, положив голову ему на живот. – Только не завидуй! Я… как бы сказать… Океан ласкает мои пятки и… – он перешёл на шепот: – Я не один.

– О! Поздравляю! Он или она?

– Да ну тебя!

Чувствуя интонацию друг друга, они оба в голос рассмеялись.

– Ладно, познакомишь потом! А я-то думаю, куда сбежал мой сын? Нежишься, значит…

– Я сказал, ма, не завидуй!

– Трансляцию хоть смотрел?

– Конечно! Она и сейчас на панельке, только звук выключен. Мне достаточно видеть.

– И как тебе?

– Ты держалась молодцом! А за брата искренне рад. Разговоров теперь будет на три года вперёд!

– Это да! – Елизавета многозначительно замолчала. – Жаль, что ты не с нами!

– Могу сказать то же самое! Тебе бы здесь понравилось!

С этими словами, которые многим покажутся издевательскими, Михаил закинул в рот виноградинку. Но Лиза и не подумала обижаться:

– Слушай! Хотела спросить – чем завершилось твоё расследование? Оно ведь завершилось, правильно я понимаю?

– Ага! Но давай не будем об этом! Не хочу…

– Ладно, как скажешь!