Олени не придут

– Что случилось?

– А-а-а… – махнул он рукой и принялся зашнуровывать ботинки, но желание поделиться пересилило спешку. – Помнишь, рассказывал тебе про необычную племяху и её обещание?

Света кивнула.

– Она начала действовать! Хотят сделать мне цифрового брата. Я, в принципе, не против. Но надо увидеть всё самому. Потом расскажу!

Михаил обхватил талию любимой, всё ещё стоящей в нижнем белье, и крепко поцеловал. Затем поднёс указательный палец к её губам:

– Только пока молчок!

Света вытянула губки и поцеловала протянутый палец, немного скосив глаза:

– Хорошо, мой самец!

Когда он выбежал за дверь, то напоследок бросил ещё одно поручение:

– Ты пока помозгуй! Каштанов клялся прислать результаты генерации.

– Хорошо! – ответила она тихо, не желая давать обещание, и пошла заваривать кофе в турке. Не было в её планах разгадывания шарад.

Но Михаил задержался надолго. Когда все домашние дела были переделаны, Света плюхнулась на кровать, полминуты смотрела на аббревиатуру RCIVTC, но плюнула и на ближайшем экране принялась изучать историю семьи Моряковых, начав, конечно же, с Елизаветы, которая в скором времени вполне могла стать её родственницей. Света такого развития событий не исключала.

Она мотала список Вики вниз в обратном хронологическом порядке: события последнего полугодия, референдум и подготовка к нему. Далее шли проекты со множеством вех и показателей: «СЕМьЯ», «Мусор*0», «Лес>», участие Фонда в «плоских городах» и технологическом кластере. Не раз ссылки вели на страницы бывших президентов и премьер-министров, больших промышленников и предпринимателей.

Потом, шириной во всю страницу, вылезла фотография двадцатипятилетней давности с Чистых Прудов с первой секундой хаоса после броска кислоты. «Моряков Андрей Константинович – президент России», – гласил заголовок.

Света с головой погрузилась в эту историю. Бросок кислоты, от которой пострадали Елизавета и Даниил, и другие моменты, приведшие к последующей смерти президента, конечно же, преподавали в школе и университете, но вот интереса покопать глубже до этого времени у неё как-то не возникало.

В том, что без Елизаветы стремительная карьера мужа не состоялась бы, наша новая героиня не сомневалась – последние двадцать лет внутренняя сила и влияние этой женщины были притчей во языцех. Света завидовала ей и мечтала стать такой же, потому с жадностью проглатывала информацию со страниц.

В истории Андрея Константиновича Морякова, написанной стараниями PR-специалистов, Елизавета теперь упоминалась в каждом абзаце, исполняя чуть ли не главную роль. Она преподносилась и любящей женой, и музой, и генератором удачных политических идей. За десять или пятнадцать лет после смерти президента этот отредактированный вариант биографии стал для новых поколений истиной. Но Свете было интересно абсолютно всё! Она перелистывала страницы семьи и работы, вдохновенной речи на шествии и начала народной любви, дебатов на выборах мэра, заполненных площадей и образования общественного штаба после инсульта старого президента.

Потом шла инфографика про предвыборные обещания и сделанное за короткий президентский срок, с отсылкой ко всем последующим президентам страны, которые, надо отдать им должное, большинство обещаний исполнили.

В конце красовалось фото Андрея Константиновича, идущего среди людей по Красной площади. Распахнутое серое пальто, задумчивый взгляд – романтический образ, сохранившийся в сердцах прошлого поколения.

«Президент был застрелен Ренатом Ямбом 29 января за столиком кафе на Манежной площади. Вечная память! Елизавета Морякова в это время находилась с дипломатическим визитом в Южной Корее», – так заканчивался текст.

Далее предлагалось идти по одной из ссылок: возвращаться к супруге президента или переключиться на другую фигуру – демона, историю которого мало преподавали в школах и детально разбирали разве что в специализированных университетских программах.

Света, затаив дыхание, открыла страницу Рената Германовича Ямба и отдалась истории падения.

В начале статьи красовалось фото успешного молодого бизнесмена, любующегося городом сквозь гигантское остекление. На второй половине иллюстрации было изображением тёмной фигуры, сидящей в грязно-красной снежной каше со склонённой головой.

«Промышленник, новатор, основатель корпорации «Инверт».

О детстве и семье было совсем немного, повествование сразу переходило к началу трагических событий. Фото с курсантками и арест генерала Лазорева. Обвинения в коррупции. Фотография женщины, дающей показания с совершенно обречённым лицом. Блокировка ID (в скобках отмечалось, что это было первое применение данной нормы права в стране). Утрата доверия. Видео Рената, разбрасывающего листовки из окна машины в лучах утреннего солнца и струях поливальных машин. Gif порша, влетающего на полной скорости в ворота предприятия, где должно было состояться заседание совета директоров корпорации. Суд, три месяца за решёткой. Фото пустой холостяцкой квартиры на Тверской.

Отдельный блок посвящался смерти матери Рената и её причине – звонку из прокуратуры в рамках президентской антикоррупционной инициативы, которая, по официальной версии, и являлась катализатором всех последующих драматических событий.

Далее шло описание ожогов, полученных трёхлетним сыном Рената, когда он остался один в квартире с телом бабушки. Читать это было невыносимо больно! Закрыв глаза, Света вышла сполоснуть лицо и, возможно, взять какой-нибудь фрукт… но через тридцать секунд она влетела обратно в комнату, с разбегу запрыгнула на кровать и прокрутила список вверх. Было! Было там что-то, что насторожило чаек внутри.

Разгадка нашлась на зацикленном видео с автомобилем, влетающем в закрытые ворота предприятия: в углу камера наблюдения захватывала крышу самого здания, а на крыше той красовалось название компании, выполненное строчными и заглавными буквами: InVerTCompany.

«Так, может, мы просто неправильно делим аббревиатуру?» – подумала вслух Света и, конечно же, рассказала о своём открытии любимому, когда он вернулся, получив в награду огромную порцию нежности.

Глава 28

20 апреля

Когда приготовления закончились, Мэй степенным королевским шагом вошла в залу впереди процессии. Обвешанный новыми датчиками и специально сконструированным нейроинтерфейсом кувез стоял у правой стены неподвижно и вселял страх даже в тех, кто видел его не впервые. Напротив него расположилось рабочее место – готовый к новым приключениям Нейро, проверенный и отлаженный мастерами до самого последнего винтика.

Дирижёр Лис тоже был здесь – голубым огоньком на маленьком мониторе, хотя за оболочкой этой располагалась поистине громадная инфраструктура, вычислительная мощь и возможности.

После того как уже знакомый персонал в разноцветных халатах помог Мэй подключиться, Виктория Эдуардовна лично проинспектировала готовность и, напоследок подойдя к подопечной, взяла её за руку и посмотрела глазами, полными уважения, веры и доброты. Слов не требовалось. Затем она вместе с дежурными специалистами изолировала зал и скрылась в расположенной сзади операторской.

Всё проходило в тишине, лишь одна фраза нарушила молчание:

– Для тебя, мам! – перед тем, как закрылись двери, Мэй послала воздушный поцелуй и улыбнулась Лере, последние сутки не находившей себе покоя.

Створки захлопнулись, замок сработал.

– Ну что, поехали? – подмигнул Лис через пять секунд, дав майской девочке время успокоиться.

– Да, давай! – ответила она и отточенным движением зафиксировала голову в диадеме Нейро.

* * *

– Ты тут?

– Да. Ничего не вижу.

– Держи лапу! Сейчас начнётся!

Свет!

Свет ворвался болью слепящей яркости, на привычной ему скорости разорвал в клочья тьму, выжег и стерилизовал пространство на несколько световых лет вокруг.

Здесь!

Здесь должно сотвориться чудо! Здесь должна зародиться жизнь!

Когда боль утихла, Мэй оглядела окружающие со всех сторон туманности и с восхищением посмотрела на друга.

– Нравится?

– Впечатляет! – кивнула она. – А где он?