Олени не придут

Видимо, замёрзнув в дрёме, Света перевернулась на спину, мимолётом посмотрела на своего мужчину чистым и пронзительным взглядом, словно направленным в сторону глаз остриём иглы, от которого рефлекторно хочется отмахнуться, и снова сомкнула веки.

– Хотя… – произнёс Михаил как бы между делом, когда Елизавета уже собралась класть трубку. – Знаешь, я ведь и правда сбежал! От службы, от расследования, от стресса… Не было особого смысла ворошить дальше это осиное гнездо. Тем более что все дороги всё равно ведут, или приведут, к дому Джанфранко Бести. Его имя запомнит мир! – Михаил повернул голову вбок и, вытянув руку, в задумчивости с силой сжал пальцами окружённый трепетными лепестками бутон дикой розы, растущей вокруг беседки. – Видела утреннего покойничка на дроне?

– Да, ужасное зрелище! – кивнула в трёх тысячах километров от него Елизавета, даже не думая придавать этому явлению какой-либо скрытый смысл.

– Что ты знаешь про него?

– Господи, ты же в курсе, что мне сегодня было не до этого! Только то, что говорили в новостях: сотрудник спецслужб, рак лёгких, свёл счеты с жизнью.

– Ха! Эффектно свёл, не правда ли? Я тебе так скажу: про рак – это, вероятно, правда. Интересно другое… – говоря это, Михаил аккуратно выскользнул из-под спящей Светы, придержав её голову рукой, и отошёл в сторону моря. – Покойник этот – тот самый человек, к которому меня три дня назад привёл распутанный клубок. Тот персонаж, после встречи с которым я решил закончить расследование. И это далеко не простой сотрудник. Имя Владислав Мирский тебе о чём-нибудь говорит?

– Нет.

– Во-о-от! – протянул Михаил. – Даже тебе! Я тоже раскопал только вчера, спасибо верным друзьям. Между тем человек этот по долгу службы имел доступ чуть ли не ко всем дронам и мог щелчком пальца устраивать и аварии, и катаклизмы. Владислав Мирский, – Михаил подошёл к самому берегу и, встав голыми ступнями на острый край невысокого каменного выступа, поймал равновесие над волнами, – имя его не на слуху, потому что в течение последних двадцати лет он возглавлял ГК «Инверт» – одного из крупнейших подрядчиков военных, пока структура эта становилась все более и более закрытой.

Услышав слово-маячок, Елизавета, до этого из-за шума с площади пропускавшая слова сквозь сознание с 50 % вниманием, непроизвольно выпрямилась и нахмурила брови.

– Да, мам, понимаешь?! Он возглавил компанию сразу после того, как погиб мой отец! Он знал этого Рената Ямба, был его правой рукой! Не представляю, как удалось итальянцу получить себе союзника такого масштаба!

«Как удалось получить?» – задумалась Елизавета Морякова. В этот момент со стороны реки, заглушая связь, ударили фанфары, возвестившие о восхождении Лиса, и раздался неимоверной силы рёв толпы. Звонок пришлось прервать.

Елизавета подобрала с земли осколок кирпича, которыми строители выравнивали опоры студии, опустилась на колени в пыль и принялась чертить схему на огромной бурой гранитной плите смотровой площадки, проговаривая действия.

– Вот Дж – это Джанфранко. Вот Д – это Даня, – она написала буквы на разных сторонах плиты и обвела кружками.

– Какая у нас основная версия? Бести действует по заказу нефтянки из-за деятельности Фонда – от обеих кружков она направила вверх стремящиеся друг к другу линии, завершив их буквами Н и Ф, соответственно.

– Теперь мы знаем, что в деле есть Мирский, который устроил аварию, – буквы Мир легли ровно посередине и соединились стрелкой с Д. – Как при этом на него вышел Джанфранко? Не понятно. Скорее всего, через «Инверт» и оборонные ведомства, – Елизавета нарисовала И над новым героем и протянула тонкую неуверенную дорожку к нефтянке, – но эта тема для меня закрыта, её в жизни не раскопать.

Она поднялась, чтобы посмотреть на первые наброски с другого ракурса и заодно размять быстро затекающие ноги.

– Так! Инверт даёт нам ещё одну связь – с Ренатом Ямбом. Он, в свою очередь, связан с нашим папой Андреем. А он через меня с Фондом и Даней, – она опустила от компании вниз, мимо Мирского жирную линию и обвела большую букву Р, потом завернула дугу вверх и быстро написала А, и на перемычке к Фонду поставила свой инициал. – Круг замкнулся.

«Если предположить, что проблему надо искать в прошлом, и Мирский кому-то помогает в этой петле, то кому? Сыну Рената? Мог Van мстить?»

«Кому же ты служишь, Влад?» – спросила Елизавета саму себя и внезапно всё поняла.

«Да я их сама у Елены Владимировны из кассы получала! Я и Влад, и другие люди. Хорошие были времена!»

Она упала на колени и провела от Джанфранко прямую линию с такой силой, что в миг стёрла остаток кирпичного осколка и ободрала кожу на костяшках пальцев. Пришлось схватить валявшийся рядом окурок и сажей написать по центру под Владом большую букву М в круге.

– Мари! – быстрыми движениями Елизавета провела от чёрной буквы три луча в сторону Влада, Рената, Андрея, и, всё сильнее и сильнее плача от обиды, ладонью стёрла символ Джанфранко. Других связей и причин на схеме не осталось.

* * *

Получив благословение учёного совета, голубой зверь вышел к почитателям и, сложив лапы, низко поклонился сразу в обе стороны экрана.

– Спасибо! Вы не представляете, как много этот шаг значит для меня лично и для всего человечества! – сказал он с интонацией искренней благодарности и даже вытер выступившую из правого глаза слезу. – Я не помню, как родился. Но я понимаю, что с момента обретения сознания я, подобно ребенку, впитывал знания и опыт, перенимал манеру поведения близких, в первую очередь своего наставника Даниила. Удивительно, правда, как быстро мы поменялись местами?

Внутри меня гордость, что я смог заплатить другу… да, другу! не менее ценной монетой. Да, я никогда не имел тела. Но разве это проблема? Я люблю жизнь! Мне доставляет радость находиться и общаться с дорогими мне людьми! У меня есть ориентиры и цели! У меня есть желания и пороки. Например, для родных не секрет, что я давно хотел стать знаменитым.

Лис развёл лапы в стороны. К этому моменту он уже перешёл в режим стендап, прохаживаясь по экрану и заигрывая с благодарной аудиторией.

– Я многого достиг! Ещё больше я желаю сделать – нового, полезного, доброго! Я хочу первым пройти по дорогам, о которых раньше человечество могло только фантазировать. Я хочу помогать! Я хочу стать проводником и ментором! Ха! Ведь вполне может быть, что то, что я сейчас ощущаю – это родительский инстинкт?! Что же, тогда альтернативы нет… Это всегда было внутри меня, но именно сегодня я остро чувствую…

* * *

Тем временем на берегу солёного средиземноморского залива, на подстриженном газоне среди старых олив Мари Бести заканчивала утреннюю гимнастику. Дышалось легко, два сломанных ребра срослись, только повреждённые позвонки тянули и отдавали небольшой непослушностью нижних конечностей, но и это проходило.

Пока она была прикована к больничной койке, внутри дома всё поменялось стараниями двух известных дизайнеров, выступивших в поддержку жертвы насилия вместе с подавляющим большинством общества. Глаз радовали лаконичный дизайн, технологичность, скрытая за натуральными материалами, и куча интерактивных панелей на все случаи жизни. Теперь ни одна вещь не напоминала о Джанфранко, а брак был расторгнут судом чуть ли не в автоматическом режиме. Остался только сад и садовник. Мари наслаждалась!

Зайдя в дом, она по привычке проглотила две капсулы из банки с пиксельным листочком на крышке, и ещё пяток прописанных препаратов по списку, приняла душ и в распахнутом шёлковом халате, с намотанным на голову полотенцем вышла в гостиную.

– Ещё раз доброе утро! – послышалось из динамиков.

На ходу Рыжая бросила взгляд на панель и поморщилась:

– Ужасно, Палома! Верни привычный образ! Ты рождена порхать в небесах, а не лазить по помойкам!

С этими словами она бросила полотенце на кресло и, потянувшись, расправила волосы перед улыбающимся в окно солнцем, не видя, как на экране сзади крыса с изумрудного оттенка шерстью с интересом и удивлением осматривает себя.

– А я не Палома! – донеслось из-за спины.

– Да, а кто же?!

– Очевидно же, крыс! – ответил зверёк, а после непродолжительной паузы добавил. – А голубку я съел!

Мари обернулась и увидела, как существо облизнулось, а затем не спеша направилось в её сторону, лениво перепрыгивая с панели на панель, пока не оказалось на ближайшей на уровне глаз удивлённой слушательницы. Крыс наклонил голову и вульгарно оценивающе осмотрел всё ещё находящееся в неплохой форме тело, будто заглядывая под халат, отчего Рыжая содрогнулась.

– Не бойся! – сказал он через три секунды. – Мы лишь немного поиграем.

Внезапно Мари почувствовала ужасную слабость. Кое-как, опёршись рукой, сделала шаг и упала в кресло, развёрнутое в сторону помещения.

– Ух ты! – весело запрыгал крыс, направляясь обратно.

Когда он вернулся на центральную панель, головокружение Мари прошло само собой.

– Что это? Кто ты?!

– А вот это правильный вопрос!

Зверь вдруг сделался серьёзным и, как ей показалось, ощетинился. Заподозрив неладное, Мари попыталась было подняться, но правая нога подломилась и ужасно заколола иголками изнутри, словно её хозяйка полчаса находилась без движения.

– Сиди! Я ещё не всё сказал! – скомандовал зверь.

Потирая мышцу, Мари со злобой посмотрела на обидчика, но тот выдержал взгляд и стал медленно прохаживаться по панелям, очерчивая заградительный круг.

– Несколько месяцев назад мне посчастливилось побывать в ноутбуке создателя этих нанороботов, которых ты ежедневно проглатываешь в надежде продлить молодость. Так что вскрыть центр управления ими, – он поднял лапку и указал себе на затылок, – не составило особых проблем. Ты в моей власти!