Восточный ковер

– Не хотелось бы вас разочаровывать, но совместными усилиями США и главного противника усиления СССР в Европе и на Ближнем Востоке, Великобритании, ваше движение за независимость будет подавлено. Тем самым отпадет первый вариант с дальнейшей логической цепью политический событий вокруг Азербайджана.

– Спасибо вам за умную беседу, господин Портман, но народ Азербайджана сам хозяин своей судьбы, и никакое противостояние великих держав не способно повлиять на нашу волю обрести свободу. Свободу от навязывания чуждых интересов и идеологий нашему народу.

– Примите и мою благодарность, господин Пишевари. Надеюсь, что мудрость возобладает над эмоциями, и беды минуют вас.

* * *

    Тегеран. Ноябрь 1945.

В ответ на митинги демократов в Тегеране набирали обороты демонстрации приверженцев Сеида Зияддина, требующих «примерно наказать» тех, кто посягает на территориальную целостность Ирана. Их участники направлялись в сторону посольства СССР, выражая тем самым свой протест именно политике Советского Союза, способствующей сепаратистскому движению Северного Ирана. Не обошлось без крови. Во время митингов были застрелены несколько студентов, которых возмутило то, что демонстранты выкрикивали антисоветские и антиазербайджанские лозунги.

В эти дни, предчувствуя неладное, посол поручил доставить некоторые важные документы с грифом «строго секретно» советскому агенту в Тегеране на случай, если обезумевшая толпа ворвется в пределы диппредставительства сквозь скудную цепь охраны. Хоть это не было началом XIX века, и печальная судьба Грибоедова как бы вряд ли могла повториться, но держать ухо востро стоило непременно (потом штурм американского посольства в Тегеране осенью 1979 года не оставит сомнений: традиции налетов на дипмиссии в Иране не забыли). Учитывая безупречный фарси и знание города, это задание было поручено Керими. Он успел выехать еще до того, как орущая толпа наводнила улицу Сталина, площадь Фирдоуси и другие близлежащие улицы.

– Смерть проклятым шурави! – голосил бородатый «дирижер», идущий чуть впереди толпы, которая повторяла за ним: «Смерть, смерть». – Они хотят расчленить нашу страну, уничтожить наши мечети, посеять ненависть между братьями, ненавистные безбожники, будь они прокляты!. Смерть коммунистам и их прихлебателям! Смерть Пишевари! Пишевари, убирайся к шурави, убирайся к своим братьям коммунистам, тебе не место в Иране!.

– Антон, сворачивай направо, – предложил Керими водителю, пытаясь разглядеть, что творится впереди. Он сидел сзади – на переднем сиденье в такие критические минуты сидеть не разрешалось в целях безопасности и конспирации, чтобы никто не мог разглядеть, кто находится в автомобиле. Он уже смог передать все необходимые документы в надежные руки и теперь оставалось доехать без приключений обратно на работу. Сейчас надо быть на передовой. Телеграммы и звонки учащались в такие моменты в два-три раза. Рустам уже успел с этим столкнуться. Любой непредвиденный дипломатический инцидент мог иметь далеко идущие последствия. Роль дипломата заключалась в максимальном смягчении стихийно возникающих неприятностей, даже если эти неприятности наносились тебе в виде словесных оскорблений или физических увечий.

Машина свернула, проехала метров десять, и тут большой булыжник полетел в заднее боковое стекло. Рустам не смог сразу сообразить, что с ним произошло, только заметил, что с лица капает кровь. И уже очень скоро круглые сгустки запекшейся крови покрывали брюки, край пиджака и салон машины.

– Вашу мать! – скрипел зубами водитель, заметив разбитое лицо Рустама. – Сволочи.

– Кто это был? – Рустам вытирал рефлекторно лицо, еще больше размазывая кровь.

– Черт их знает. Не заметил. Убежали, гады. Исподтишка. Явно кто-то из своры Зияддина, – машина стояла на месте с включенным двигателем. – В больницу поедем, Рустам. Рана наверняка глубокая, смотри, как кровь хлещет.

– Не надо в больницу. – Рустам достал платок, прикладывая его к разбитой скуле. – С окровавленным лицом и поврежденной машиной посольства СССР нельзя попадаться на глаза врагам. Им потеха и газетчикам радость.

– Что же делать?

– Езжай на Чираги берк.

– Зачем?

– По пути скажу. Не стой ты здесь, а то и тебя разукрасят.

Антон выругался и нажал на газ. Хийабани Чираги берк, в дословном переводе означающая «Электроламповый проспект», прославилась не своими электрическими товарами, а первой в Тегеране аптекой. Рустам нередко посещал ее, покупая себе больше целебных трав, чем таблеток и микстур, завязав дружеские отношения с работниками аптеки и ее заведующим – неунывающим господином Сулейманом Тахмасибом. Каждое появление Керими в его заведении сопровождалось бурей восторга господина Тахмасиба, седовласого, пожилого человека с очень эмоциональным характером. «О, дорогой Рустам, вы опять за настойкой солода? У меня прекрасная корица и тегеранский шафран». Примерные выражения вместе со списком товаров налетали на Рустама, как только он переступал порог пропитанной лекарственными ароматами аптеки. На этот раз ничего подобного не наблюдалось, было ощущение, что господин Тахмасиб ушел в краткосрочный или, того хуже, бессрочный отпуск. Рустам во избежание лишних разговоров попросил Антона остановить машину в укромном уголке, насколько городские условия позволяли это сделать. Сопровождать его в аптеку не рекомендовалось. Рустам велел только дождаться его в условном месте.

После долгого для Тахмасиба полуминутного молчания и тщательного изучения внешнего вида знакомого клиента его аптеки он выдавил.

– Вы упали, Рустам?

– Нет. Я стоял за окном, и кто-то из шалопаев решил проверить его на прочность, бросив булыжник, – с максимально приближенной к правде версией высказался Керими.

– Да, вы правы, – Тахмасиб ткнулся глазами в лицо Рустама. – Вижу мелкие частицы стекла в вашей ране. Они поблескивают, как бриллианты. Между прочим, рана довольно глубокая, и кровь не остановлена.

– Как вы думаете, зачем я к вам пришел? – стараясь улыбаться, ответил Керими.

– Ах, да, – стукнул себя по лбу владелец аптеки. – Вам надо обработать рану. Только на этот раз травами не обойтись. Пройдите в мою комнату, сейчас подойдет девушка и почистит рану. О Аллах, в каком виде ваша рубашка. Такое ощущение, будто на вас покушалась не городская шпана, а целое войско Иблиса.

«Очень правдоподобно», – подумал Рустам.

– Афруз, детка, помоги нашему другу. А вы, Рустам, не стойте здесь, о Аллах, вы закапали мой пол кровью. Что обо мне подумают мои клиенты? О Аллах, сколько крови! Ну не стойте же здесь, дорогой друг, проходите в мою комнату, там есть диван, прилягте на него. Афруз, детка, скорее, у агайи Рустама мало времени.

– Агайи Тахмасиб, у вас есть телефон? – спросил Рустам.

– Телефон? – Тахмасиб вскинул седые брови вверх. – Вы издеваетесь надо мной, Рустам? Это первая аптека Тегерана. Даже люди шаха покупают у меня лекарства. Сама шахиня Фавзийе приходила сюда, а вы спрашиваете у меня про жалкий телефон. Конечно, он у меня есть.

– Можно мне им воспользоваться, всего на пару минут?

– Хоть на целый день, дорогой друг, но только после того, как приведете себя в порядок. Афруз, детка, принеси спирт, губку, мыло и щипцы. Нужно вытащить осколки. Рустам, вы похожи на краснокожих.

Полненькая, невысокая девушка держала в руке поднос со всеми необходимыми для обработки раны средствами.

– Ты готова, детка?

– Да, дядя Сулейман, – кивнула девушка. – Я принесла все, что вы просили.

Девушка, надев медицинские перчатки, окунала губку в мыльную воду и проводила по лицу Рустама. Свернувшаяся кровь нелегко сходила с лица пострадавшего. Тем не менее девушка с завидным упорством повторяла движения. Наконец, смыв кровь, она достала щипцы и стала осторожно вытаскивать мелкие осколки стекла. После десятиминутной процедуры она обработала рану спиртом и смазала ее специальным антисептическим кремом.

– Теперь заражение крови вам не грозит, – улыбнулась Афруз, сбрасывая использованную вату и бинты в мусорное ведро.

– Спасибо, сестричка.

– Асафуррулла*. Жаль, но, возможно, шрам останется надолго. Может, на всю жизнь.

– На память с Тегерана, – задумчиво произнес Рустам по-русски, мысленно добавив: «Новая кровь Керими от Зияддина».

– Что вы сказали? – не поняла Афруз.

– Я сказал, что у вас самая лучшая аптека в Тегеране, – ложный перевод на фарси заставил девушку засиять от радости. – Мне надо позвонить.

– В кабинете дяди Сулеймана, – жестом показала Афруз.

* * *

– Доставил я Гнедому овса, – Рустам держал телефонную трубку, ощущая, как жжет от лекарств раненую скулу.

– Отлично. Главный уже волновался, – отвечал работник посольства, намекая на посла. По телефону имена умышленно не произносились по понятным причинам.

– Как там митингующие, не разошлись?

– Куда там, только разогреваются. Хорошо хоть не штурмуют.

– Ну до этого, думаю, не дойдет, хотя перестраховаться не мешает.

– Звонили в МИД Ирана, потом нашим. Связались с Министерством обороны, и те выслали подмогу.

– Сколько?