Темь. В поисках истины

Митромир сердито кашлянул.

– Примерно так, – подтвердил он. – Темные готовились к этому бою, накачав энергией шишигу. И она невесть когда засела в озере, подслушав и мою лекцию.

– Эти караси! – завелся Никитич. – Я им доверял и потому не закрыл заговором озеро. А они прохлопали постороннюю улитку, из которой и явился этот Хухрик… Кто подсунул эту улитку? – дед грозно обвел взглядом присутствующих. – Заморочу того супостата!

– Это потом, – остановил его Митромир. – Странно, что кто-то вообще протащил несанкционированную магическую вещь в твой дом, ведь он заговорен…

– Сюда кто только не шастает, – укоризненно посмотрела на деда Весняна. – Никитич жалобы всего микрорайона разбирает.

– Для обчества пользы, – проворчал дед. – Ежели власти продажны да бессильны…

– Оставьте мелочную людскую политику, – отмахнулся Митромир. – Власть настолько продажна, насколько глуп содержащий ее народ. Вернемся к нашим шишигам. Этот субъект первым делом попытался вывести из строя самого испытанного и надежного бойца, – Митромир приосанился. – Значит, он знал, что я здесь. И если бы не своевременная помощь Весняны, то я бы ощущал некоторые затруднения, пусть и незначительные…

Весняна многозначительно хмыкнула.

– Ну-ну, – успокаивающе поднял руку маг, – твоя помощь была очень кстати. Затем оригинальное вмешательство Антона с помощью серебра лишило шишигу первого обличья, а вместе с ним и одной энергетической оболочки. Появился известный мне по некоторым… э-э-э… совместным проектам Хухрик. Далее еще более… гм… оригинальное воздействие Алексея разрушило другую оболочку и выявило саму суть шишиги. Хотя… – Митромир задумчиво почесал нос. – Возможно ею управляло то самое существо в виде паука. Интересное сочетание мыслеформ. Может, они в известной мере самостоятельны? А Сардориус – это навевает. И даже где-то заставляет…

– Долой личины! – полупьяно взмахнул рукой Никитич. – Даешь истинное обличье!..

Возглас деда вернул Митромира от научных раздумий к реальности.

– Что ж, – он вытянул из-под полы закопченного серого пиджака кинжал. – Зато нам достался этот клинок. Прекрасная работа Марцеуса – одного из величайших магов древности. И самое главное, сейчас кинжал не имеет хозяина, – Митромир, разжав руку, показал дымчатую рукоять оружия. – Видите? У нее нет цвета. Похоже, что кинжал не очень признавал даже Хухрика. Но с этим мы разберемся потом. А сейчас – всем спать! Утро будет ранним.

– Митромир, – робко спросил Леха. – А что, этот Хухрик… почему он был именно кавказцем?

– Не стоит доверять внешнему облику, – усмехнулся маг. – Этому Хухрику вполне могли дать обличье, например, белокурого арийца, – и, внимательно взглянув на задумавшегося Леху, пошел проверять заговоренные запоры дверей.

Леха собрался было почесать макушку, но сморщился, нащупав шишку, выросшую от соприкосновения с дном лесного озера, и со вздохом отправился спать. Мыслить, однако, он не перестал. И желающий услышал бы его бурчание:

– Шишига – это она. А он? Шишиг, что ли?

Глава 8

Хмурый, темный Питер провожал серо-зеленый «крузак» все той же морозной крошкой, раскисшей солевой хлябью на кое-как вычищенных дорогах и озлобленными автомобильными пробками.

– Фу! – пыхтел за рулем Митромир, в очередной раз уворачиваясь от летящего по встречной полосе наглого «мерседеса». – Еще одна бандитская харя… Никитич, ты как на своей керосинке здесь ездишь?

– А чего? – скромно отвечал Никитич. – Кому керосинка, а кому и броневик. Народ пужается, мне больше и не надо.

Позади осталось трогательное прощание с Вованом, пригнавшим спозаранку джип, набитый зимними вещами, продуктами и прочим снаряжением, словно компания собралась на Северный полюс. Кроме того, тертый лешак приволок в качестве валюты несколько длинных матерчатых колбасок с упакованными в них золотыми царскими червонцами, знающе заявив, что в лесах, а тем более в Раземелье о долларах, евро и прочей макулатуре слыхом не слыхивали, а золото – оно и в Африке золото. Колбаски были немедленно упрятаны в безразмерную шубу Никитича: похоже, его бережливости Митромир доверял более всего.

Вован бил себя в грудь и клялся всей своей родословной, что будет полезен в походе, но Митромир остался непреклонен: лешаку ставилась задача обеспечивать тылы. Впрочем, тот не понимал тактических замыслов мага и, выпросив позволение проводить путешественников до границ города, плелся сзади, обиженно подмаргивая фарами бронированного «рендж ровера».

Остался позади также незабываемый инструктаж, который Никитич давал маленькому серому комку, оказавшемуся тихим домовым Микишкой. До невозможности напыжившись, дед стал напоминать отчасти председателя кабинета министров, отчасти – свирепого разбойничьего атамана. А инструкциям, которые он давал по приведению в порядок и содержанию его домовьей квартиры, мог бы позавидовать самый тертый армейский прапорщик, предвидящий все поползновения подчиненных к несанкционированному уменьшению объемов вверенного имущества. Микишка невинно поблескивал глазками и помалкивал, но сразу было видно, что хитрован он еще тот. Отчасти ситуацию разрядил выкатившийся откуда-то из-за Микишки еще один серенький клубочек – как выяснилось, супруга домового.

– Клеопатра, – торжественно представился клубочек.

После чего вся компания, сочувствовавшая озабоченности Никитича, поняла, что его дом в надежных лапках.

Можно было еще вспомнить отчаянный Лехин вопль, когда отставной скинхед обнаружил в вещах отсутствие его излюбленного напитка – пива. Неизбывность Лехиного горя тронула даже Митромира, после чего он милостиво разрешил добавить к общему грузу еще один ящик.

– Может, мы и не вернемся вовсе, – душевно сказал маг. – Отчего бы не проявить последнюю заботу о застарелом алкоголике?

После ночной битвы Митромир проникся неким уважением к Лехиным боевым приемам, поэтому вопрос о возможном неучастии вечного студента в походе отпал как бы сам собой.

Беспокоило Митромира только одно: все гаишники, встречавшиеся по пути, вытягивались в струнку и отдавали «круизеру» честь, даже нарушая маскировку своих засад. Посланец Радегаста принюхивался и так, и эдак, пытаясь уловить хотя бы зачатки магии, но не находил и хмурился еще больше. Такое чинопочитание ему явно не нравилось. «В этой стране чем ниже тебе кланяются, – ворчал он, – тем сильнее пинка дадут. Азия, понимаешь». Антон с Лехой были с ним не согласны, но предпочитали помалкивать, уважая пятисотлетний – никак не меньше – возраст мага и соответствующий опыт. Мало ли какой маразм можно схватить за столько-то лет… И научиться понимать толк в пинках.

Тем не менее вел Митромир тяжело груженый джип спокойно и уверенно, явно уважая подслеповатые светофоры, подмигивающие сквозь летящую морозную пыль, питерские ямы и ухабы, радующие глаз джипера, а также неожиданные ремонты на самых оживленных дорогах, что особенно взбадривает водителя в часы пик. С одобрением он провожал взглядом суровых бабушек, целеустремленно пересекающих дорогу перед самыми бамперами автомобилей с явным пренебрежением к пешеходным переходам, скудной пенсии и собственной опостылевшей жизни. В особый восторг посланца Радегаста приводили разбитые колеи, протянувшиеся вдоль трамвайных путей, по которым лихо неслись, теряя глушители, безбашенные питерские водители, и плечистые молодые люди на джипах, обгонявшие автомобильный поток непосредственно по газонам, вспугивая ранние стайки прохожих и бродячих собак.

– Определенно это рай для японцев, – высказался он, терзая тормозную педаль перед очередным приветственно открытым канализационным люком, красовавшимся посередине дороги. – И зачем они лезут в трофи-рейды куда-то на Дальний Восток или в африканские саванны? Ведь здесь вполне цивилизованные условия даром пропадают. Это ж какой бизнес можно делать!

– Сюда, милок, одно время американцы ездили. Этот… альденарин какой-то в крови повышать, – сказал просвещенный Никитич.

– Адреналин? – догадался Антон.

– Его, – подтвердил дед. – А потом исчезли. Парочку-другую их ненароком пришибли на дороге, а они, вишь, народ трусоватый. Жизню свою любят. Да и жадноваты оказались: машин, однако, жалко. А и нечего на дорогом транспорте к нам ездить – кто-то, глядишь, глаз и положил.

– Подставу сделали? – азартно спросил Леха.

– Я не в курсах, – дипломатично ответил дед. – Это мне один знакомый участковый поведал. А только теперь иноземцы у нас больше на такси или в обчественном транспорте ездят. Или кто из наших подвезет. У участкового джип как раз такой, американский…

Казалось, город, глазевший в салон машины еще темными окнами зданий, редкими огнями рекламы и фарами встречных автомобилей, в ответ на эту мирную беседу неожиданно ухмыльнулся, по-свойски подмигнул и залихватски махнул темным крылом, заодно бросив в боковые стекла заряд снежной крупы.

Прощание Питера почувствовали все, и Митромир задумчиво и как-то тепло сказал:

– А жива еще душа города. Может, не все потеряно?

С этим вопросом они и выехали на трассу, ведущую в сторону Приозерска, миновав последнего заледенелого гаишника, отдавшего честь. Особенно экспедицию тронула обогнавшая их желтая спортивная машина, из окна которой высунулась женская ручка, бросившая в их сторону нечто вроде воздушного поцелуя.

Когда впереди вытянулась одинокая темная дорога, пронзаемая прожекторными лучами уходящих в рейсы дальнобоев, позади отчаянно засигналил дальним светом Вован, явно призывая обратить на него внимание. Обе машины остановились у обочины. Никитич, сидящий рядом с Митромиром, опустил боковое стекло.

– Ну, как менты провожали? – в окошке двери, впустив морозный воздух, появилась довольная рожа лешака.

– Так это твои штучки? – свирепо спросил Митромир. – Я же тебе сказал, что магический баланс нельзя нарушать!

– А я и не нарушал, – насупился Вован. – Где мне Силы взять такую прорву ментов охмурить. Я чисто забашлял их главному – и все дела. Он еще хотел впереди мигалку послать, хоть до Москвы, да я конкретно отказ дал. Конспирация, это мы понимаем.

– Вот именно! – наставительно сказал Митромир. – Чем меньше мы Истинной энергией, Силой мигаем, тем больше шансов, что Темные нам на хвост не сядут. Это ж сколько ты главному забашлял… тьфу, заплатил, что честные служители дорог нам реверансы делали?

– Бабла хватит! – беззаботно махнул рукой Вован. – Этот мент в понятиях… Дак я это для чего… Может, вы все-таки меня возьмете? Могу и пацанов своих позвать. Они любого Темного на понт возьмут, ну, а на крайняк из «калашей» покрошат… А?

– Так, – завелся Митромир. – Экспедиция по спасению мира сего. Все сплошь ну очень Светлые, приличные авантюристы. Под крышеванием банды лешака. С полным вооружением средней десантной роты. Очень деликатная миссия…

И перегнулся через Никитича к Вовану:

– Ты че, в натуре, не рюхаешь, что твои пукалки в Раземелье комару задницу не попортят? А как шмон на переходе пройдешь? Беспредел хочешь запалить? Не по смыслу базар, Вован, разводишь!

Лешак потерял дар речи и ошалело таращил глаза на грозного Митромира, словно узрев верховного смотрящего.