Темь. В поисках истины

Шар недовольно дернулся, и слоистые вихри циклонов сменились палитрой красок, словно кто-то плеснул на континенты и материки акварелью.

– Краски передают преобладающий интеллектуальный фон в данных точках планеты, – пояснил маг. – Детально разбираться мы не будем, слишком долго… А вот в астральном режиме, в верхнем уровне, это выглядит так.

На этот раз шар мигнул, словно действительно переключался, и весь подернулся серой неоднородной пеленой. В ее разрывах можно было угадать знакомые очертания земли, и было ясно видно, что черная хмарь наползает на Россию, мрачным покрывалом целиком накрыла Северную Америку, Ближний Восток… Светлела, становясь серой, она лишь над Индией и Тибетом, над островами Полинезии, над океанами. Приглядевшись, можно было увидеть, что над российской территорией сквозь черные рваные лохмотья проблескивают яркие звездочки, и возле них пелена разрывалась и явно слабела. Светлыми шильцами прокалывали ее огоньки по всей планете, где реже, где чаще, и лишь над Северной Америкой и Европой их почти не было.

– А что это за звезды? – Лехин любопытный нос почти воткнулся в шар.

– Это, – отвечал Митромир, предусмотрительно отводя шар подальше, – духовные центры планеты. Монастыри, храмы различных конфессий, религиозные и иные общины. Но все зависит от того, насколько искренне там служат Свету. Природу тьмы, наползающей на Землю, нам предстоит выяснить…

Глава 7

Страшный удар потряс домовьи апартаменты. Ему сопутствовали яркая багровая вспышка и обиженный вопль Лехи, который отлетел от Митромира, держась за обожженный нос. Мага отнесло в другую сторону, он тряс пострадавшей, видимо, рукой. По уютной гостиной полетели лохмотья копоти, оставшиеся от эффектно исчезнувшего шара.

– Так будет со всэми, кто будет смотрэть нэ туда, – проскрежетало со стороны лесного озерца. – На шашлык совсэм исжарю!

Остолбеневший Антон смотрел, как из воды грозно поднимается его старый знакомый Гога. Правда, не совсем знакомый: паучья бородавка на носу точно была Гогина, но вот тело пока еще оставалось продолжением громадной зеленоватой щуки, быстро меняющей, впрочем, очертания на человечьи. Вокруг него плавали кверху брюхом ошеломленные таким нахальством караси.

– Потому и щук в рэчке, чтоб карась не скучал, – явил свое знакомство с русским фольклором Гога и выпрыгнул из пруда, обретя, наконец, вместо хвоста ноги.

– Так это ты, гнида черная, Землю взорвал? – возопил Леха, не отпуская многострадальный нос и нещадно гундося. – Да я тебе сейчас… – и отставной скинхед ринулся на Гогу, вздымая карающую длань.

Однако в противника он не попал. Тот неуловимо переместился, и Леха с бурным всплеском обрушился в озерцо, которое оказалось до обидности мелководным, а дно – слишком твердым для головы.

– Э, Свэтлый, давай драться будем, – между тем нахально заявил любитель фольклора. – Я тебя побью – ты мне этого челвэка отдашь, – и ткнул грязным ногтем в Антона.

В ответ Митромир взмахнул здоровой рукой, и золотистая молния, с шипеньем прорезав воздух, воткнулась в грудь Гоги. Тот улыбнулся и распахнул серую хламиду. Обнажилась грудь с лесом черных волос, ничуть не тронутая огнем.

– Рука болит, да? – сочувственно спросил Гога. – Энергия нэт. А у меня есть. Я тэбе голова отрывать буду… – и словно баскетболист, метнул обеими руками в Митромира клубок красного дымного пламени.

Однако на пути клубка встал зеленый искрящийся щит, словно сплетенный из ветвей: в дело вступила Весняна, прижавшаяся к стене и полыхающая изумрудами глаз. Из-за щита вылетела новая золотистая молния, разбившаяся золотыми каплями о невидимую кольчугу нежданного посетителя, в ответ метнулся новый огненный шар. Обмен ударами пошел на третью серию, затем на четвертую, пятую…

«Однако, становится душно. И дымно», – мелькнуло в голове у Антона, который инстинктивно ожидал момента напасть на носатого огнеметателя, но не находил поблизости подходящего оружия.

А затем неожиданно заметил, что тот незаметно подбирается все ближе к нему. И, словно в замедленном кино, увидел, что очередной огненно-дымный шар летит в него. Причем не просто шар, а еще и с черным наконечником внутри. Неким шестым чувством Антон понял, что увернуться не успевает…

Но в этот момент в шар с изумрудными брызгами вонзилась зеленая стрела. Огненный сгусток опалил Антону ухо и с грохотом проделал изрядную дыру в стене за его спиной.

– Зачем прицэл сбиваэшь? – возмутился Гога.

– Молчи, нечисть хренова, – некультурно ответила Весняна и послала в огнеметателя целый пучок зеленых копий. Одно из них, пробив защиту, видимо, достигло цели, поскольку Гога немузыкально взвизгнул и ухватился за плечо.

– Тоже мне, певец… – Антон рефлекторно ухватил первое, что попалось в руку, и швырнул в Гогу, вступив, таким образом, в бой.

Метательным оружием оказался серебряный подсвечник, со свистом врезавшийся возмутителю спокойствия точно в лоб. Действие старинного аналога лампочки оказалось поразительным. Вопль Гоги теперь напоминал свирепый паровозный свисток. Физиономия кавказца на мгновение размазалась в воздухе, а затем в ней стремительно произошли изменения: она обросла шерстью, уши удлинились и заострились, глаза заполыхали багровым пламенем, а на сузившемся черепе появились коровьи рожки. Третий рог стремительно рос и набухал на низком лбу. Изменились и руки: пальцы удлинились, из ногтей выросли когти… Трансформации не удостоился лишь длинный нос, однако паучья родинка на нем окончательно провозгласила независимость: переместилась на самый кончик и даже обрела злобно сверкающие глазки.

– Уф! – перевел дух Митромир. – Да это всего лишь Хухрик! Только вот где он слямзил эту боевую форму демона, и причем тут кавказцы…

– Как это всего лишь? – кривясь от боли, совершенно без кавказского акцента прошипел псевдо-Гога. – И не Хухрик, а боевой хухрон! И обличье не слямзил, а получил в пользование. Временное. И то не наш кавказец, а забугорный, неликвид. Что было, то и дали… А за базар ответишь чендово, – и попробовал достать Митромира огненным плевком.

Но силы его, видимо, иссякли вместе с превращением, и до посланца Радегаста вяло долетел лишь кусок жирной копоти, который тот легко отбил дуновением.

– А вот это квандучил? –взвизгнул хухрон Хухрик, и в его лапе молниеносно появился отсвечивающий багровыми отблесками клинок. Однако проделать что-либо с ним демон не успел.

– Бей черных! – раздалось позади него, и на Хухрика с шумным плеском обрушился пришедший в себя мокрый Леха.

Все же силы были определенно несоизмеримы: демон столь легко вертанулся вместе с Лехой, что, если бы тот не сидел на его плечах, словно клещ, то непременно проделал бы собой в стене вторую дыру. Следующие мгновения ошарашенный Хухрик исполнял невразумительный танец, пытаясь сбросить уцепистого скинхеда, но безрезультатно. А затем вспомнил о клинке, и глаза его торжествующе сверкнули.

Лапа с клинком пошла назад, Лехе в горло.

Здесь бы и окончилась богатая биография вечного студента, если бы он не применил свой излюбленный кусательный прием: на этот раз челюсти Лехи мощно впились прямиком в длинный нос псевдо-Гоги. Клинок прошелестел мимо Лехиного уха, а демон вновь оглушительно заорал. Но на этот раз его вопль звучал очень горестно.

Леха кубарем скатился с Хухрика-хухрона, зажимая уши. Вслед за ним на пол шмякнулась родинка, окончательно превратившаяся в злобного паука, и юркнула под ноги демона. Впрочем, то уже был не совсем демон. На его месте стояла, скорбно покачиваясь, некая невысокая зеленая личность с подслеповатыми глазками, смахивающая то ли на потрепанный куст, то ли на болотную корягу, покрытая всевозможными наростами, и, хныча, прижимала маленькие ручки к освобожденному шишкастому носу.

В наступившей тишине негромко звякнул упавший клинок, оказавшийся длинным кинжалом с дымчатой рукоятью.

– Эт-то что еще за хрень? – вырвалось у ошеломленного Антона.

– Да шишига это, – у двери кабинета, покачиваясь, стоял Никитич. – Хухрик, тварь лесная, болотная, нашенская… Изыди, нечисть! – дед небрежно махнул рукой в сторону зеленого существа. – И ты Темным продалась.

– Невиноватый я… – хрюкнула шишига. – Они деток моих забрали. Моих лягушечек! В заложники… – и медленно растеклась по полу зеленой лужей.

– Стой, дед! – спохватился вышедший из ступора Митромир. – Нам ведь ее… его допросить надо!

– Ага… – саркастически крякнуло из растекшихся остатков шишиги. – Обойдешься, хрюндель.

Крякал паук, нырнувший в центр лужи. Его глазки блеснули красным.

– Привет от Сардориуса, – прохрипел он и исчез.

На его месте появилась грязная лапа с нагло выставленным кверху грязным средним пальцем с длинным когтем, после чего и этот вульгарный символ с чмоканьем всосался в серо-зеленую жижу.

Вся компания молча озирала дедов кабинет, превратившийся в закопченную кузницу. Ожившие караси в лесном озерце брезгливо шевелили носами.

– У, предатели! – зыркнул на них все еще не протрезвевший Никитич. – Пустили родственничка в родные пенаты! А он нам тут напакостил. Такую красоту загубил, – и всхлипнул, оглядев стены с потеками сажи.

– Пойдем, дедушка, – повела его за собой Весняна. – Главное, пожара не было. А кабинет Микишка в порядок приведет, пока мы путешествовать будем.

***

Было далеко за полночь, когда Митромир произвел краткий разбор полетов.

– Итак, сограждане этого мира, – обвел он взглядом притихших участников баталии, – мы подверглись открытому нападению Темных. В гадком лице их приспешника, надевшего как минимум три обличья. Это означает, что Темные знают о наших планах.

– А каковы наши планы? – простодушно осведомился Антон.

– Сначала – пробраться к порталу для перехода в Раземелье, – отрезал Митромир. – А дальше я вас проинформирую. Чем меньше будете вы знать, тем меньше обо всем узнают Темные…

– …Это главная часть нашего секретного плана, – ехидно продолжил Леха, уставившись в потолок.