Темь. В поисках истины

– Так я ж о тебе тревожусь, – отчаянно защищался Леха, уклоняясь от половника. – Ну не могла же ты бегать тараканихой…

– Что?! – взвилась Весняна. – Ты меня еще с клопом сравни!

– Клопы ползают медленно, – глубокомысленно сказал Никитич, сладко внюхиваясь в пирог с грибами. – Вот помню, травили мы их с той кухарушкой, травили…

– Это как сказать, – знающе возразил Леха. – Может, вы чем другим занимались, а не клопами. Вот я как-то случайно совсем зашел в барак к зекам, а они клопиные бега устроили. И один клопик такой шустрый был, все увертывался и быстрее всех бегал, да еще все куски по дороге собрал и у других затырил…

Бам-ц! Грозный половник все-таки выполнил свою историческую миссию, и на Лехиной макушке многообещающе заалела нарождающаяся шишка.

– …Ему еще кличку дали – Абрамович, – машинально продолжил Леха и лишь только потом взвыл, схватившись за пострадавшее вместилище мысли. – Весняна, это нечестно – на безоружного! С половником!

– А обзывать меня Абрамовичем – честно? – совершенно последовательно спросила девушка. – Меня – домовену в сотом поколении – сравнивать со всякой нечистью непородной! И ничего ни у кого я не тырила!

– К-ха! – поперхнулся Никитич. – Какое это такое сотое поколение? Ты чего ж деда позоришь? Нашему роду, чай, никак не меньше десятка тысяч лет будет…

Со времени ночного набега на «Ночные поганки» прошло уже два дня, но тема была еще свежа, поскольку других не находилось. Лехина губа пришла почти в естественное состояние и уже не мешала ему без помех, на равных вступать в дискуссии, чем он беззастенчиво пользовался. А поскольку чувство такта у вечного студента частично потерялось где-то в буйном прошлом, то перепалки между ним и Весняной иногда носили пылкий характер.

Хуже всего было то, что происшедшее в «Поганках» получило большую огласку. В доме не было телевизора, но продвинутый домовой в качестве его использовал компьютер, и вся компания с возмущенными возгласами слушала сообщения дикторов о попытках террористического налета на популярный ночной клуб, в котором сливки общества предавались изящному отдыху вкупе с познаниями в области классической музыки. Особой популярностью пользовалась теледива, в десятый раз трагически рассказывавшая, как свора бандитов – и особенно один, с ваххабитской бородой – была очарована ее красотой (надо полагать, в период обмазывания теледивы икрой), и только это помешало им зверски прикончить всю публику.

Не меньше трагических нот звучало о героизме, проявленном в борьбе с террористами известным шоу-деятелем, в результате чего он до сих пор переносит сложнейшую косметическую операцию в научно-исследовательском медицинском центре. Правда, корреспондента, брякнувшего в первом репортаже о том, что операция выполняется опытнейшими проктологами, немедленно изъяли из телеэфира. Зато проктологическую тему с радостью восприняла и начала развивать интернетовская общественность.

В результате вся компания вынуждена была сидеть дома, дабы не рисковать, а Леха вообще туманно заявил, что после таких трудов ему не мешает подумать об академическом отпуске. Чему, вероятно, вполне способствовал ветер, гулявший в его карманах.

Миролюбцем во всех случаях выступал Антон: во-первых, потому, что был больше и выше остальных, во-вторых, осознание непонятной избранности придавало ему в собственных глазах больше значительности. Но только в собственных, поскольку в буйной компании все вдруг оказались на равных, и даже Никитич не помышлял, будучи во гневе, реально превратить Леху в нахального пищащего комара, хотя грозился не раз.

Вот и в это утро все начиналось таким же образом с той только разницей, что Лехина макушка украсилась очень перспективной шишкой. И несмотря на все его упрашивания, Весняна с Никитичем категорически отказывались ее ликвидировать – «в качестве назидательства», как сказал дед. Перепалка по этому поводу достигла максимума, когда Весняна внесла пышущую паром кастрюлю с традиционным грибным супом.

– Ну и как я буду бейсболку носить? – трагически восклицал Леха. – С рогом на башке? Вот Митромир явится – он вам всем покажет!

– Митромир этот! – Весняна в сердцах брякнула посудину о стол. – Тоже мне персона – носа не кажет, а мы тут жди. Вот появится – я его в кастрюлю засуну. За неуважение! – и она сердито стукнула крышкой.

– А-а! – пронесся в комнате страдальческий вопль.

Канарейка у окна в страхе присела. Воцарилось молчание. И даже листья на ветках предусмотрительно свернулись в трубочку.

Крышка кастрюли сначала медленно, затем с ускорением стала подниматься ввысь, выпустив облако пара, а под ней возникло мужественное худощавое лицо, с укоризной глядящее на онемевшую компанию. Лицо выросло в фигуру во фраке, фигура вытянулась из кастрюли и вместе с остатками супа, грибов, лавровых листьев и прочей зелени пулей вылетела наружу из комнаты, сметя со стола пироги, чашки, ложки…

– Душ ищет, – автоматически прошептала Весняна. – Холодный…

Хлоп! Это запахнулся рот деда.

– Хороший суп был, – прошептал Никитич.

…В Гималаях случилось легкое землетрясение: Радегаст хохотал.

***

Значительно позже Митромир надменно объяснял, что дело все просто в том, что случайно совпала энергия его переноса в домовье логово с энергией так некстати разгневавшейся домовены. И произошло это именно в момент переноса. Втайне-то он надеялся, памятуя о совете Радегаста, явиться в светящемся облаке, громе и прочих регалиях, присущих посланцу высшего существа. Поэтому мысль о купании в грибном супе его очень угнетала. И ему вдвойне была приятна мудрая подсказка Никитича о том, что тут не обошлось без злокозненного влияния Темных, покусившихся на него таким наглым образом. Искреннее сочувствие всей остальной компании несколько смягчило надменность гостя, и он, облачившись в выловленную из воздуха серую пиджачную пару, милостиво согласился отведать дедовых бубликов.

– Но вообще, – строго предупредил Митромир, – отныне никаких чар. Баланс Истинной энергии, которую в этом мире зовут магической, в таком состоянии, что малейшее вмешательство может привести к катастрофе. Это предупреждение самого Радегаста.

Антон с Лехой внимали с раскрытыми ртами. Никитич с Весняной торжественно осознавали всю серьезность момента.

– И потом – чего вы тут расселись? – осведомился Митромир, продолжая жевать. – В поход – и немедленно! Сегодня – день на сборы и поиск транспорта, завтра утром выезжаем. Все, кроме Алексея. Дорог каждый час, а вы, – он неодобрительно покосился на зеленое и благоухающее великолепие домовьего жилища, – сибаритствуете.

– Во какие словеса знает! – восторженно ахнул дед и сорвался с места. – Весняна! Давай-ка собирать баулы, Ант, помогай, Леха, дуй отсюда, а транспорт стоит во дворе…

Переполох получился большой.

Громче всех орал Леха о том, что ему, бездомному и безденежному, прямая дорога в поход, а без него Антон и вовсе пропадет. Никитич, не слушая его, потащил Антона в какие-то закрома, и они стали выволакивать вместительные корзины с сушеными грибами, пока Весняна увязывала огромные узлы с кастрюлями и прочей кухонной утварью. Увидев это, Митромир остолбенел, а когда узнал, что под транспортом дед подразумевал старинное изделие марки «Москвич», в которое собирался впихнуть, похоже, всю квартиру, то чуть было не впал в кому. Было очевидно, что ему давно не приходилось сталкиваться со столь буйной оравой.

Спасти положение мог только истинный бюрократ, каковым посланец Радегаста себя и проявил. Молча выдрав лист из валявшейся рядом с дедовым компьютером тетради, в которой тот записывал адреса виртуальных ведьмочек, и вооружившись прихваченной здесь же авторучкой, Митромир решительно сел за стол и возгласил, перекрывая шум и гам:

– Граждане! Подходить согласно очередности. Список вещей приготовить заранее! Нарушители будут оштрафованы переносом очереди по инструкции. С привлечением к дисциплинарной ответственности!

И в воцарившейся тишине сварливо добавил:

– Предупреждаю в последний раз. Иначе закроюсь на обед.

Нет, не зря Радегаст избрал своим посланцем именно Митромира, досконально, судя по всему, изучившего особенности российского характера… С этого момента сборы происходили вполне упорядоченно. Правда, Никитич впал в уныние, оглядывая тоскующим взором и лесное озерцо, и гору грибов, и притихшую канарейку, а Леха с каждой минутой мрачнел все больше, понимая, что исторический поход со все большей вероятностью состоится без его участия. Но бюрократическое давление в виде грозного Митромира с вознесенной вверх авторучкой сковывало все их несанкционированные порывы.

Больше всего времени ушло на отбор продуктов, кои следовало взять с собой, не полагаясь на безвредность продукции придорожных кафе и шашлычных. Уяснив, наконец, что наибольшую часть дедовых закромов составляют грибы всех видов, к которым Митромир с недавних пор испытывал вполне объяснимую нелюбовь, посланец Радегаста сокрушенно вздохнул и отрядил Весняну в рейд по торговым точкам, снабдив кратким списком продуктов.

Затем возник вопрос о транспорте. Никитич целых пять минут героически настаивал на варианте своего «Москвича», особо упирая на надежность и неприхотливость агрегата («Хушь соляркой корми»), но Митромир возразил:

– Нам антикварные ценности ни к чему. Незачем травмировать психику гаишников и иностранцев. Мы возьмем простой и надежный джип. Ехать нам далеко, а там, глядишь, еще и на снегоходы пересесть придется… Леса, болота. Трудный путь, господа!

И, подумав, скромно объявил:

– Полагаю, «эскалэйд» нам подойдет. Или «хаммер».

– И что ж это за чудо такое – «хамлер»? – ядовито осведомился обиженный Никитич.

– Насчет «эскалэйда» гиббоны за сто километров вперед приготовятся, – проворчал Леха. – И каждый пасть раззявит не меньше чем на сотнягу баксов.

– И где мы найдем в лесах и болотах качественный бензин? – спросил Антон. – На плохой «кадиллак» не согласится, ведь американец. А «хаммер», если дизельный, нашей соляркой просто подавится. Далеко не уедем.

– Просвещенная, однако, пошла молодежь, – пробурчал Митромир, имевший, видимо, некоторые пристрастия к комфортабельной технике. – Тогда, автоэксперты, предлагайте сами. Но учтите: на ведре с колесами типа «УАЗ» поедете в одиночку. Я от вас и пешком не отстану.

– Предлагаю «крузак»! – Леха изо всех сил старался быть полезным. – Скромно, надежно, незаметно, у нас на Северах на них даже начальники колоний ездят. Вместе с ворами в законе. Так что совсем своя машина…

Митромир внимательно посмотрел на просвещенного студента и спросил:

– Послушай, Алексей, а почему ты себя скинхедом считаешь? Что, все скинхеды знакомы с ворами в законе? С полицией?

– Ну… – почесал смущенно затылок Леха. – Это по молодости… Черные там разные. Морду набьешь – а тут и менты…

– Морду, – проницательно смотрел на него Митромир. – Так ведь скинхеды, как я слышал, еще и убивают. Мирных граждан. Запросто. А?