Иллюзия вторая. Перелом

– А что было у неё под рукой?

– У необходимости?

– Ну, судя по всему – да.

– Всё что угодно, – серьёзно ответил Артак, – абсолютно всё, что может прийти вам в голову. Ведь ваши мысли тоже продиктованы необходимостями, и всё, что вы подумали или придумали, даже если вам так просто кажется, или вы уверены в том, что это произошло совершенно случайно – рано или поздно приведёт вас к одному и тому же – к удовлетворению этих самых необходимостей – тех необходимостей, которые и вызвали всё происходящее. И вызвали они всё это ПЕРВОНАЧАЛЬНО, первопричинно, вызвали из ниоткуда, пригласили их в бытие из недвижимого небытия. То есть они – необходимости и были самой первой причиной всего-всего сущего – куска времени или куска пространства, человеческого чувства или мысли, возможно, действия, одним словом – всего-всего, – дракон поднял передние лапы и обвёл большим кругом всё существующее пространство.

– Первое что они сделали, эти необходимости – они видоизменили вас, и сделали это изнутри, именно так, как и было необходимо, – он повторил, – изнутри. И лишь потом ваше внутреннее изменение спровоцировало изменение внешнее и достигло видимой материи. Точно таким же образом искусный хирург вырезает опухоль или иссекает её для предотвращения её дальнейшего роста. Точно таким же образом необходимости вырезали из вас всё то, что и так уже отпало, и отпало само по себе. Однако, вы продолжали тащить за собой это, уже отпавшее, тратя на него своё время, свои усилия в этом самом времени и, следовательно, попусту растрачивая свою энергию. Необходимости превратили вас из ползающей гусеницы в летающую бабочку, они сделали это мастерски и достаточно быстро, понимаете? И говоря – ВИДОИЗМЕНИЛИ, я имею в виду именно то что сказал – необходимости видоизменили вас – и это значит – изменился ваш биологический вид. Вы стали драконом и попрощались не только с человеческими пороками, но и с человеческими удовольствиями. Вы поменяли принадлежность к ВИДУ, даже не заметив самого превращения, словно космический наркоз усыпил ваш мозг. Впрочем, можно сказать что так оно и было.

– Я был под наркозом?

– В своем роде – да, – ответил Артак, – ведь ваше человеческое восприятие было усечено, и усечено очень прилично. И теперь, будучи драконом и широко открыв глаза, постигая новое – вы неизбежно сталкиваетесь с пренебрежением, или, по крайней мере – с подозрением, относящимся к старым знаниям и постулатам. Вы как бы просматриваете свои принципы и традиции с новой, более высокой горы, и с новыми же – теперь полностью открытыми глазами. И, конечно, в этом случае вы замечаете все прошлые, ещё человеческие недостатки и несоответствия.

– Вы думаете?

– Я ещё ни разу не встречал дракона, – Артак засмеялся, – даже такого молодого дракона как вы, который не смотрел бы в чувством собственного превосходства на те утверждения, которые казались ему умными или даже мудрыми в период его юности. Быть может, драконы просто не высказывают публично этого изменения в своём настроении, из честолюбия ли, или из тщеславия, а, может быть, и из-за некоторого высокомерия, присущего всем, без исключения, драконам.

– Только драконам?

– Драконам и философам, – поправил сам себя Артак.

– Почему только им?

– Во-первых, потому что и драконы, и философы полностью осознают свою силу, а это приводит к росту радости. Это происходит примерно таким же образом, как гимнаст получает удовольствие от гимнастических упражнений даже в отсутствие зрителей. Во-вторых, потому что в процессе познания как дракон, так и философ одолевают старые представления, и одолевают их вместе с их носителями, то есть, они становятся победителями над кем-то другим, или даже над самим собой. А если и не становятся победителями, то мнят себя таковыми, что, собственно, одно и то же. И в-третьих, потому что благодаря даже самому маленькому, но, обязательно, новому познанию – даже простой человек чувствует себя выше своих соплеменников и считает себя единственным существом, знающим истину, что уж говорить о драконе или философе!

– И тогда человек…

– Пока ещё не стал драконом?

– Да.

– Становится философом.

– Это неизбежно?

– Как дважды два!

– И я?

– И вы!

– Хм…

– Всё человеческое, с точки зрения своего возникновения, заслуживает самого что ни на есть иронического рассмотрения, – Артак улыбался одними глазами, – именно поэтому ирония в мире столь избыточно распространена.

– Какая же необходимость делает из человека философа, а чуть позднее, превращает философа в дракона?

– Необходимость вознестись НАД. Неважно над кем или над чем – это не меняет сути. Главное – стать выше.

– И необходимость стать выше диктует человеку его путь?

– Необходимость стать выше дарит человеку его возможности, а уж использует он их или нет – его личное дело. В этой точке природа подарила ему свободу выбора. Впрочем, – Артак немного замялся, – дело-то его, но выбора у него всё равно нет. Есть только КАЖУЩИЙСЯ выбор, который, впрочем, вполне удовлетворяет постоянное стремление человека к свободе.

– Значит и свобода – всегда лишь КАЖУЩАЯСЯ и к тому же НЕИЗБЕЖНАЯ?

– Да, верно, – Артак прищурился, словно хотел понять что-то важное, – свобода лишь кажущаяся, но что тебя заставило думать что она неизбежна?

– Ну если человека вполне удовлетворяет иллюзия выбора, которого на самом деле не существует, то его вполне удовлетворит и иллюзия свободы, которую ему предоставляет этот несуществующий выбор, не так ли?

– Да, – дракон кивнул головой, – так ли, так ли… – Он замолчал, словно понукая меня к продолжению рассуждений, и видимо рассчитывая на это.

– Но видимость свободы не заменит настоящую свободу, – развивал я свою мысль далее, – как и иллюзия выбора не заменит настоящий выбор, – я вопросительно взглянул на дракона.

– Да, – согласился он, – именно так.

– Значит ли это, что истинной свободы не существует вовсе?

– Нет, не значит, – Артак рассмеялся, – просто кому-то хватает только тени этой самой свободы, как хватает и иллюзии выбора – ведь тени всегда неразлучны с иллюзиями, – пояснил Артак, – и, так как видимость выбора в состоянии породить лишь видимость свободы, то, в конце концов, она формирует лишь точно такую же видимость человека. Формирует его заготовку. То есть, формирует человека, который и не человек вовсе, а ещё животное, ещё платформа, ещё инстинктивный робот – формирует человека, который не в состоянии принять ни одного самостоятельного решения, которое бы даже в самой малой толике перечило его инстинктам, понимаете? По сути, за такого человека выбор делает сама природа. Всегда и во всём. Я не говорю, что это плохо, я лишь говорю, что такой человек недалеко ушёл от животного. Если не сказать что вовсе никуда не ушёл…

– Но есть и…

– Есть и другой тип человека, – кивнул Артак, – и этот Человек – высшее существо! Он вполне в состоянии обладать самой что ни на есть настоящей свободой, следовательно, он всегда стоит перед настоящим выбором, и этот выбор, в отличие от иллюзорного – реален, так как изменяет саму реальность. Свобода выбирать и делает из простого человека-животного сначала человека-философа, потом просто философа – уже и не человека, и только потом уж, из философа она формирует человека-дракона, а впоследствии – и самого, что ни на есть, настоящего дракона – совершенно без примеси человека – то есть, формирует дракона бесчеловечного, конечно же, в хорошем смысле этого слова. Draco Inhumanum! Дракон Бесчеловечный!

– И что для этого нужно? Что необходимо для того чтобы стать таким человеком?

– Есть несколько путей, – Артак тяжело вздохнул, – как говаривал Конфуций – это и путь опыта – самый горький из всех, это и путь подражания – самый лёгкий из всех, это и путь размышления – самый благородный из всех существующих путей… Да мало ли, вон сколько дорог вокруг, – вдруг рассмеялся Артак, – ведь длина, ширина и наполнение дороги формируют лишь иллюзии, тогда как конечная точка в путешествии у всех одна. И точка эта – вершина горы. Это пик, апогей, это единица – цельная и неделимая, первая и последняя, это одна большая и единственная крайность, которая, к тому же, находится в самом центре всего существующего.

– Значит Свобода существует, – задумчиво повторил я.

– Да.

– И чтобы её достичь, необходимо…

– Стать Человеком… – продолжил за меня Артак, – только это первично. Сначала ты становишься Человеком, а потом получаешь всё, что тебе заблагорассудится.

– Но Человек всегда стоит перед выбором, перед самым что ни на есть настоящим выбором, не так ли?

– Да, Человек – стоит перед Выбором, а человек – нет, не стоит. За него уже выбрано, – кивнул мой друг дракон.

– Но это значит что Человек может ошибиться, тогда как человек застрахован от ошибок, верно?

– Верно, – ещё раз кивнул головой Артак и прищурился, – продолжай…

– Но ошибки надо исправлять.

– Исправлять или перепрыгнуть, – засмеялся дракон, – да, да, не удивляйся – или перепрыгнуть. Если представить ваш путь в виде дороги, конечно.

– Пусть перепрыгнуть, – согласился я, – но ведь для хорошего прыжка нужно взять хороший разбег?