Иллюзия вторая. Перелом

– Ты только что задал вопрос, – вместо ответа произнёс дракон, – а мог и не задать, не так ли? Твой вопрос обрёл материальность, а мог и не обрести, понимаешь? Но от того, что ты его не задал бы – сам вопрос не перестал бы существовать, ибо он продолжал бы жить в твоих мыслях – и поверь, от этого он не стал бы менее реальным. Но твой вопрос обрёл материальность ровно в тот момент, когда ты его произнёс. Понимаешь?

– Понимаю. Произнес – значит материализовал во времени. А не произнёс бы – ничего бы не поменялось, он продолжал бы жить в моих мыслях, и это уже достаточный критерий реальности, да?

– Именно так, – согласился Артак, – существует абсолютно всё и даже то, что никогда не произойдет… То, что никогда не обретёт материю… Но, тем не менее, оно всё равно существует вот здесь, – дракон ткнул когтем в девственно белую простынь, – вот здесь, – повторил он, – в этих местах пространства, не тронутых временем.

– Я понимаю…

– И ты хотел знать, – Артак опять улыбался, – можно ли обогнать время и попасть в те участки пространства, которые ещё не материализованы?

– Да.

– Можно.

– Но как?

– Ну конечно же, материализовать их, тоже мне бином Ньютона, – рассмеялся мой любимый дракон, – как же иначе?

– Но как?

– Вы сами знаете ответ, – дракон был очень терпелив, – ведь для того чтобы материализовать то, что время обошло своим бегом, необходимо это просто создать. И здесь человек и бог – это одно и то же, – он рассмеялся.

– Но всё что я могу создать руками – уже создано, не так ли? Просто не проявлено временем?

– Да, конечно.

– И как мне его проявить? – я растерянно смотрел прямо в глаза дракону, – как?

– Станьте быстрее времени, – спокойно произнёс Артак, – просто станьте быстрее времени. Дотянитесь до пока ещё несуществующего. Это вам по силам.

– Но как? Как? – не мог понять я.

– Хорошо, – спокойно произнес дракон, – я постараюсь ещё раз объяснить, – вы не можете материализовать ничего из того, чего время ещё не коснулось своим бегом, потому как это всё это находится на участках пространства, пока ещё не существующих в материи, понимаете? Именно время даёт вещам ту энергию, которая им необходима чтоб материализоваться, именно время несёт в своих волнах ВОЗМОЖНОСТЬ проявиться.

– Я понимаю.

– И для того, чтобы дотронуться до тех событий, которые время обошло своим бегом, вам просто необходимо стать быстрее времени, верно?

– Да.

– Добавим исходные данные. Человечество считает скорость времени скоростью света и утверждает что свет, а значит и само время обогнать невозможно, правильно?

– Да, – кивнул я.

– Потому что при приближении к скорости света любой предмет начинает увеличиваться в массе, верно? Это один из основных принципов теории относительности. Чем ближе скорость вашего движения к скорости света, читай – к скорости самого времени – тем тяжелее становится сам предмет, который движется с этой скоростью, и для дальнейшего увеличения его скорости требуется всё больше и больше энергии, вплоть до бесконечного её количества, что, по определению, невозможно… На этих простых основаниях Эйнштейн сделал вывод что достичь скорости света невозможно ничему, имеющему хоть один атом материи.

– Верно, – подтвердил я.

– Но мы-то с вами знаем что превысить скорость света нельзя по другим причинам, – Артак рассмеялся, – превысить скорость света нельзя потому что превысив её, то есть, обогнав время, мы прямиком попадём в ещё непроявленный мир, то есть попадём в мир, который ещё не существует, не так ли? Не существует, но уже есть!

– Да, именно, – я улыбнулся, так как мне очень понравилась эта изящная формулировка.

– Но попасть туда всё-таки можно, – заключил дракон.

– Но как?

– Всей энергии материального мира недостаточно чтобы обогнать время, и это правильно, ибо само время и породило этот мир, а никогда ещё ничто порождённое не было больше его рождающего. Значит…

– Значит надо стать нематериальным, – быстро закончил я и мой взгляд прижал Артака к зеркальному полу.

– Да, – подтвердил он, сдаваясь, – да, надо стать нематериальным.

– И это нематериальное – моя мысль! – быстро закончил я.

– Именно так, – Артак был побеждён, раздавлен, но это, казалось его не заботило – он был счастлив и рад, – именно так, это оружие – ваша мысль, которая с лёгкостью может путешествовать по частям этого прекрасного пространства – по частям, не затронутых и не повреждённых временем, – он подбросил простынь в своих лапах.

– Не повреждённых? – встревожился я.

– Конечно, – кивнул Артак, – ведь время сжигает всё на своём пути, – да вам ли этого не знать, – он замолчал и расправил простынь на зеркальном полу.

Зеркало.

Белая простынь не нём.

События на простыне пространства, толщиной всего лишь в одну единицу.

Время, сжирающее всё на своём пути по этой простыне.

И наше понимание, шапкой покрывающее весь этот четырехслойный пирог.

Вишенка на торте – человеческая Мысль.

– Значит, по сути, время – ещё одно измерение пространства? Такое же как длина, высота или ширина?

– Именно, – подтвердил дракон, – именно так. Только не неподвижное, а чертовски вертлявое и быстро перемещающееся, – он засмеялся, – оно-то и вносит всю эту путаницу в человеческое понимание мира.

– Но позвольте…

– Не позволю! – продолжал смеяться дракон, – время – это ещё одно пространственное, но не статичное, а движущееся измерение, и это объясняет то, что когда мы стоим на одном и том же пространственном месте – то всё равно продолжаем двигаться – пусть уже не в пространстве, но во времени. А если быть немного точнее, то само время пробегает мимо нас, создавая иллюзию нашего собственного движения. И движение это, заметьте – уже не во времени – оно именно в пространстве. Потому что пространство вокруг нас изменяется с каждым мгновением, даже если мы находимся на одном и том же месте.

– А почему же мы стареем?

– Разве? – Артак внимательно посмотрел на своё отражение в зеркальный пол, – разве стареем? Не замечал…

– Люди стареют.

– Люди стареют от незнания, – негромко изрёк мой любимый дракон, – ибо как только человек погружается в знание – старость исчезает как миф и отправляется на полку с легендами, где ей, собственно, самое место.

– Но люди умирают от старости.