Мост Серафина. Хроники отвергнутых территорий

– Я знаю. У тебя refregerador сломался. У тебя там все тает.

Мы добрались до трассы, Охра стала выезжать на асфальт и я положил руку руль.

– Очень аккуратно. Очень. Не тряси.

– Чего?

– У вас детонаторы нитроглицериновые скорее всего, да? Взрывчатка то горняцкая, судя по пакетам? Их можно только замороженными передвигать. А если столько воды течет, значить они уже подкисать начали.

Охра вдруг схватила справочник автомобильных дорог с приборной доски и швырнула его в лицо Пенумбры.

– Popas!

– Morrikon! Valafo puta ora! Ты выключил холодильник? – заорала она.

– Он сам отключился, сам,! Сам! – орал в ответ Пенумбра, зажимая разбитый нос.

– А ты молчал все время,? Ты спал там, Ты ехал за нами! Ostoperlaaa!

– Как выглядят детонаторы? – спросил я, холодея

– Такие… с bombilla! C лампочкой! И бутылочка

– Donde ir! Надо отцеплять. Этот tukano разморозил детонаторы… там около тонны. Да, cabra?

– Не знаю я. Пятьсот сорок брикетов queso!

– Если это горняцкая, Армин 2 туа. тет.. то тонна двести где то.. Килограмм стопятьдесят упаковка.

– Cabra, cabra. cabra!

Мы мчались по автостраде, за ограждением земля распалась на широкий овраг, края которого разьехались и из-за скорости казалось что глубокая прогалина в земле растет на глазах

Перед нами прямо по курсу вырастал Лифт, дорога расширялась прямо и ближайший знак показывал перекресток с грунтовкой.

– Видишь, там выезд в поле и поворот, нам надо разогнаться, освободим прицеп и он уедет в поле.

Охра резко вздохнула

– Сделать как тогда, на трассе?

А если он не отцепиться, холодильник?

Гони! Крикнешь когда проедем тот белый откос.

Я полез назад, стараясь не думать, что будет если Пенумбра вздумает стрелять. Он смотрел на меня, револьвер трясся в его руке, я просто навалился на него коленями, вдавил в сиденье и полез в окно. Багажник был широкий, как палуба, я дотянулся до стыковочного крюка и и раскрыл его до отказа, оставив болтаться на тонкой цепочке.

– Откос! Откос! – завопила Охра. – Назад лезь!

Она орала, высунувшись из окна, голос ее относило ветром и я пополз в салон.

– Может остановимся и отцепим его. Какая разница, оно может …illuminado fuego в любой момент!

– Нельзя останавливаться,. Жми, дура!

Агнесса натолкала полный рот карамели, вцепилась в руль и резерфорд помчался к стрелкам поворота.

Пенумбра метался на заднем сиденье, поняв к чему все идет, и орал:

– Сволочи! hacete coger c вашим сыром! Выпустите меня!

Бампер «резерфорда» снес жестяное ограждение, грохнула стыковочная штанга и снесла знак поворота. Мы вырвались в поле, ровное как стол, и тут я увидел, как автобус несеться рядом с нами, как наперегонки, освободившись от привязи.

– Уходи левее, дальше от него!

Слишком неровная дорога, подумал я с облегчением, будь что не так, там внутри, давно бы рвануло. Значит…

– Там обрыв.– четко сказала Охра и мы пошли считать столбики и листы ограждения.

– Сука, она за едет за нами!

Охра крутила руль, ревели торомоза, и она была самая спокойная среди всех в кабине, ей было некогда

Я так и не понял тогда, и сейчас не понимаю, как она смогла на такой скорости развернуть боком этот «резерфорд» и прильнуть к последнему столбику, левым крылом. Я я только заметил, как в зеркале заднего вида мимо нашего заднего бампера порхнула громыхающая тень автобуса, прямо в пыльный простор обрыва, на дне которого медленно и неумолимо начинался механический корень Орбитального Лифта из тысяч рычагов и канатных вееров. Я смотрел и смотрел, как он медленно переворачивается в воздухе вверх колесами, из него сыпеться тряпье и какие- то ящики, двери трепещут и хлопают, словно распробовал свободный полет..Он удалялся в пропасть…«резерфорд» греб колесами, поднимая тучи пыли.

Грохота взрыва я не услышал.

Тугие клубы пыли вылетели на край обрыва, заднее стекло обрушилось в салон лавин сиющей лавиной, Пенумбра заорал, плюясь окровавленными осколками стекла и выстрелил себе под ноги.. Мимо нас летели клочья забора, столбы, рулоны проволочной сетки, камни грохотали по крыше, и последние метры перед ровной площадкой». Я помню смотрел на Охру в этот момент, когда мы были в воздухе. Секундная стрелка на всех часах в мире покрылась льдом и замерла, не имея больше никакой власти над нами. Обрезок метровой трубы вонзался подобно копью в лобовое стекло прямехонько между нами, не представляя для нас с ней не малейшей опасности, вьезжал и вьезжал в салон, а Охра посередине этого урагана, подхватывая выпадающие изо рта разноветные карамельки, смотрела на меня и хохотала,..

Резерфорд» пролетел не касаясь земли, встал на бок, как умирающий кит, тяжело ударился всеми колесами о землю и затих.

3 часа до начала мятежа.

Дворники работали, сбрасывая полосы мелкой пыли с лобового стекла. Труба мешала одному из них, я старательно пыхтя, трубу вытащил и оглянулся. Охра сидела на обрывае, медленно вытряхивая волосы от пыли. Щелкал поворотник.

– Как ты там сидишь на самом краю, – сказал я садясь у нее за спиной. Страшно же!

Она трясла головой, из волос сыпалась золотая пыль. Наконец она чихнула и обернулась. Я протянул ей растопыренную ладонь в темной крови.

– Это твое?

– Нет, – сказала она, забрала у меня трубу и швырнула ее в пропасть.

– Мы взорвали Лифт?

– Не хрена мы не взорвали, – мрачно ответила она и пересела ближе ко мне.

– Смотри, какая красота…