Куколка

– Тем больше у меня оснований знать имя вашего прежнего хозяина.

– Милорд, – Бет сделала подобострастный книксен, потупив лицо, и выпалила яростно, – хозяева бывают только у бессловесных домашних тварей, к которым я себя не причисляю!

– О! – Чарлз саркастически хмыкнул. – Я неправильно выразился. Прошу меня простить. Я хочу немедленно, сейчас знать имя вашего работодателя. Теперь вы работаете на меня. А у Беллингтонов нет привычки, брать прислугу с улицы.

– Милорд, – Элизабет постаралась умерить свой темперамент и произнесла смиренно. – Я хотела просить вас разрешить мне встречу с Джастином Хейуордом. Он служит у господина Муркока. Он – брат моего мужа. Думаю, он сможет некоторое время заботиться обо мне, пока мы с мужем не помиримся.

– Понимаю, – Чарлз весело засмеялся, – теперь вы хотите объяснить мне таким тонким способом, что вовсе не имели намерение работать на меня. И по своему недомыслию или даже скудоумию я неправильно понял ваше вчерашнее заявление.

– Возможно, это было именно так, – пробормотала Бет, ничуть не обескураженная сарказмом, сочившимся с уст графа. – Особенно, про недомыслие…

Ах, вот этого не следовало говорить! Только Элизабет как будто чёрт дёргал за язык. Слова (совсем как с французской речью) сами выскочили наружу.

– Доктор Филдинг предупреждал о возможном вашем дегенеративном перерождении, – холодно отчеканил Беллингтон. – Выходит, он не ошибся. Только сумасшедшая может позволить себе так забыться.

Бет почувствовала, как пол качнулся у неё под ногами. Осознание того, что ей никогда не избавиться от груза прошлого было ужасающим.

«Безумная», «сумасшедшая», «дурочка» – сколько раз слышала она это за последние три года от Абигайль Муркок?

А теперь посторонний человек, не посвящённый в перипетии её судьбы, говорит то же самое. Выходит, с ней действительно не всё в порядке?

Душа девушки взбунтовалась. Она внимательно прислушалась к себе: «Что, Бетти, ты чувствуешь себя плохо?».

Нет! Она готова была поклясться, что великолепно себя ощущает. Даже синяк под глазом престал заунывно дёргать и отдавать болью в виски.

«Если все сумасшедшие таковы, ничего против не имею, чтобы причислиться к ним» – определила Бет и смело решила внести ясность в интересующий графа вопрос.

– Вы правы, милорд, – она вновь присела, заведённой куклой. – Я – сумасшедшая. Уже давно. Три года назад я переболела мозговой горячкой и тронулась умом. Я не могу сказать вам о месте своей прежней службы оттого, что почти ничего не помню. Я знаю, что служила в хорошей семье. Дом был ничуть не хуже Беллингтон-хауза. А вот имена и даты выпали из моего сознания. По-правде говоря, – Бет нервно рассмеялась, – я даже не знаю, сколько мне лет. Родственники говорят…

Элизабет едва не сказала, что Абигайль называла её «старой девой».

– …что я достаточно взрослая… Мне 25 лет.

Беллингтон взял девушку за руку и подтянул к верху край рукава. Его пальцы прошлись по нежной коже запястий.

– Я бы дал значительно меньше, – пробормотал он задумчиво.

Вновь искры чувственности пробежали по их соединенным рукам, и Чарлз поторопился отстраниться.

Элизабет тоже была смущена.

– Как насчёт Джастина? – спросила она непослушными губами.

– Я отправлю кого-нибудь к Муркоку. Думаю, на днях вы сможете побеседовать со своим родственником.

__________________________________________________________________

*** В Санкт-Петербург ехали двумя каретами. В одной поместились новобрачные вкупе с багажом Шербрука, а в другой Варенькин гардероб с Марфой и денщиком графа в придачу.

Илья Савович намеревался снарядить целый обоз с платьями и прочими безделками для дочери, только граф вежливо, но твёрдо отказался, пообещав накупить новобрачной всё, что порадует ей глаза.

Поездка проходила весело, как будто отправились на небольшую прогулку, на пикник, чтобы пополдничать в живописном месте: на берегу озера или под сенью раскидистых лип.

Александр оказался собеседником лёгким и приятным. Он всё время выдумывал смешные истории, и к концу первого дня путешествия у Вари заболели мышцы щёк от бесконечных улыбок.

На ночь остановились в мрачноватой на вид гостинице. Правда, номера были просторными и чистыми. Вареньке понравилась кровать, похожая пышными перинами на взбитые сливки. Вот только к середине ночи стало ясно, что не только ей полюбилась необъятная постель. Полчища кровососов выползли из затаённых щелей и добрались до варенькиной нежной кожи. От первого укуса барышня вздрогнула и нервно почесалась, всё ещё пребывая в объятьях Морфея. Когда же жалящие уколы обрушились лавиной, Варя громко закричала, призывая на помощь Марфушу.

Господи, она могла бы голосить хоть до утра! Нянька спала в смежной комнатёнке, издавая такие мощные рулады носом и отвисшими во сне губами, что дрожали двери.

Девушка поняла, что ей предстоит справиться со всем этим самой. Скинув рубашку, Варя принялась за охоту. Она собрала едва не десяток клопов и мстительно сожгла их над свечкой, бормоча при этом:

– А где же наша защита и опора, наш достославный муж – граф Шербрук? Сейчас он был бы кстати со своими проворными руками.

Даже себе Варенька не хотела признаваться, что её задевает подчёркнутое дружеское отношение Александра, как будто не было сладких поцелуев и жарких объятий вовсе.

– Бросить меня одну, на съедение свирепым тварям, – негодовала девушка, расчёсывая волосы частым гребнем: одна мысль, что, возможно, часть паразитов утаилась в её косах, приводила в трепет.

Когда всё было закончено, Варвара Ильинична так и осталась стоять посреди спальни, переминаясь босыми ступнями по пушистому коврику. Куда ж ей, обратно в постель?

Варя решительно взяла узорную шаль, которой под вечер кутала плечи, и, прихватив туфельки, побежала к двери. Нет уж, она не ляжет в эту, соблазнительную видом, ловушку! Лучше свернётся на подушках в карете. Ночи сейчас тёплые, небось, не замёрзнет.

Она без труда отыскала свой экипаж, но из его чрева раздавался могучий храп нескольких лужёных глоток.

Ну конечно – кучера и графский денщик. Куда как славно!

А вот в карете Шербрука было тихо.

Прекрасно! Ещё лучше! «Вроде бы, здесь и просторнее», – уговаривала себя барышня, карабкаясь внутрь. Тут же она запнулась обо что-то длинное и рухнула в черноту неизвестности, вжимая голову в плечи, опасаясь болезненного удара об скамейки. Под ней что-то гукнуло и мягко зашевелилось.

– Приятная неожиданность, – хриплым со сна голосом оповестил Шербрук, мощной рукой помогая жене принять сидячее положение. – Решили, что мне здесь одиноко?

– Решила, что для подкормки я слишком хорошо выгляжу, – буркнула Варя и тут же перешла в наступление. – Отчего вы, сударь, не в кровати?

– Это объясняется достаточно просто, – неохотно откликнулся Александр. – А вот почему вы бегаете по двору в неглиже?

– Ах, милорд, не увиливайте! Я задала вам вопрос и жду на него ответа.

Упорное молчание заставило девушку рассердиться ещё больше.

– Я настаиваю, – сказала она тоном императрицы, требующей отчёта у нерадивых придворных.

– Хорошо. Было бы странным, закажи я два раздельных номера. А, между тем, я не хотел вас смущать.

– Разве не выглядит странным, что вы скрываетесь от жены в карете?

– Я дал понять, что везу много золота и боюсь оставлять его без присмотра…

В темноте не было видно лица Шербрука, но Варя была уверенна, что он улыбается. Решил отделаться шуточками, поняла девушка и заохала испуганной тетёркой: