Мальтийский рыцарь

– Да, государь 3 апреля в Като-Камбрези подписал очень невыгодный для Франции договор! Он предусматривает не только брак принцессы с Филиппом II, но и передачу Испании Тионвилля, части Люксембурга, Мариенбурга, Ивуара, Дамвилье, Монмеди, а также областей в Артуа и Шароле.

– Но особое недовольство и возмущение в народе вызвало то, монсеньор, что король решил одновременно выдать замуж свою сестру, поскольку она должна вернуть в качестве приданого мужу Пьемонт и Савойю, которые завоевали войска герцога де Гиза.

– И надо же было мадам Маргарите до тридцати шести лет хранить невинность, чтобы потом потерять её, разорив Францию!

После этих слов граф снова взглянул на Камиллу:

– Неужели тебе не жаль покидать свой дом и семью, Ангелочек?

– Я дала обещание мадам Елизавете.

– Может, это и не так уж плохо, – задумчиво произнёс отец Ноэля. – Тебе нужно ещё немного подрасти.

– Мне кажется, монсеньор, Вам самому не мешало бы подумать о женитьбе, – заметила Изабель. – Ведь Вы находитесь в самом расцвете мужских сил! И у Вас ещё могут быть дети!

– Нет, тётушка, с меня достаточно двух браков. Теперь настал черёд Ноэля жениться. Вот только найду ему невесту…

– Но Вы обещали мне, отец, – молодой человек бросил молящий взгляд на графа.

– Увы, сын мой. Тебе придётся немного подождать.

Банкир и его супруга переглянулись, в то время как Камилла, наоборот, потупила взгляд: в этот раз Луи де Оре говорил достаточно серьёзно.

Если снаружи замок графа Сольё со своими мощными стенами и башнями с узкими бойницами выглядел как средневековая крепость, то его внутренние жилые постройки отличались ренессансной отделкой. Влияние этого стиля ощущалось уже в симметричной архитектуре парадного двора, имевшего квадратную форму. В отличие от дома Льва, по бокам основного кирпичного корпуса возвышались две одинаковые круглые башенки с внутренними лестницами, соединявшими два этажа и чердачные помещения. К башням были пристроены ещё два здания, соединённые закрытой галереей с полукруглой аркой внизу, открывавшейся на сад. Посредине двора виднелась огромная мраморная чаша фонтана.

Крестины должны были состояться на следующий день в замковой капелле. А пока хозяин с супругой, уже оправившейся от родов, принял гостей в огромном обеденном зале. У тридцатилетнего Кристофа де Сольё были серьёзные серые глаза и густая светло-русая бородка. На все шуточки бывшего зятя, графа де Оре, он реагировал довольно спокойно, вернее, флегматично. Также сдержанно хозяин приветствовал и банкира де Нери с семейством. А вот его супруга Кэтрин Паркер, миловидная кареглазая брюнетка, встретила гостей очень сердечно.

В то время как мужчины сразу завели разговор о политике, графиня де Сольё сообщила Изабель:

– Мы пригласили ещё Ваших братьев и сестру, тётушка. Хотели послать приглашение и д’Эвортам, но решили, что барону де Монбару будет неприятно их видеть.

– Значит, мои братья здесь?

– Нет, но Ваша сестра прибыла ещё вчера.

– А я думала, она не приедет.

– Баронесса де Шато-Солен из-за подагры предпочла остаться в кровати. Если хотите, можете зайти поздороваться к ней.

Мать Камиллы вздохнула:

– Да, пожалуй, а то Мари обидится.

Поскольку сестра Изабель была бездетной вдовой, её разместили в спальне хозяйки. Когда Камилла с матерью и сестрой вошла туда, баронесса полусидела на кровати, одетая в капот, а рядом копалась в сундуке её горничная. В шестнадцать лет Мари де Монбар выдали замуж за барона де Шато-Солена, который увёз её в Лотарингию. Овдовев, она жила то в Бургундии у брата, то в своём лотарингском поместье, полученном в качестве вдовьей доли.

– А, это Вы, сестрица… – произнесла баронесса при виде Изабель таким тоном, будто они расстались только вчера.

В свой черёд, мать Камиллы сдержанно заметила:

– Я слышала, Вас мучит подагра…

– Да, эта растяпа Жанна никак не может найти моё лекарство!

После этих слов Мари бросила раздражённый взгляд на свою горничную:

– Так что там?

– Нашла, госпожа!

Служанка достала из сундука оплетённую бутылку с вином и, наполнив наполовину стоящий на столе кубок, подала его тётке Камиллы. Отпив из него, та цокнула языком:

– Этот нектар из Лотарингии мне нравится гораздо больше, чем бургундское вино!

– Не предлагаю его Вам, сестра, поскольку Вы, наверно, в доме своего супруга привыкли к более изысканным напиткам! – добавила баронесса.

– Я привыкла пить разбавленное вино, сударыня.

Пропустив замечание младшей сестры мимо ушей, Мари опустошила кубок. А затем, пристрастно оглядев Изабель, вынесла свой вердикт:

– Вы ещё больше похудели. Вдобавок, у Вас кожа потемнела и морщин прибавилось.

– Вы тоже не помолодели за те годы, что мы с Вами не виделись…

И действительно – щёки баронессы де Шато-Солен были покрыты сеточкой кровеносных сосудов, а рыхлое тело расползлось на кровати, словно тесто.

– Я вижу, Ваши дочери уже подросли, – Мари снова сделала вид, будто не расслышала слов сестры. – Чтобы поскорее выдать замуж старшую дочь, Вы должна поделиться с ней белилами – румянец нынче не в моде. А младшая, хотя и бледна, но, к сожалению, слишком худа.

– Лоренца уже обручилась с племянником моего мужа, а Камиллу, как считает Анджело, ещё рано выдавать замуж.

– Жениха ей нужно искать сейчас, чтобы потом не засиделась в деках! Кстати, барон де Шато-Солен, сын племянника моего покойного мужа, намерен женить своего первенца. Но банкир де Нери должен дать за ней хорошее приданое! Ну, Вы понимаете!

– Я уже говорила нашему брату, барону де Монбару, что мои дочери достойны принцев! Могу повторить это и для Вас!

– Принцев! – пышные телеса Мари заколыхались от смеха. – Да уж скорее Вы снова станете баронессой, сестрица!

Внезапно, перестав смеяться, она небрежно спросила:

– Ну, как там Марион?

– Если хотите, я пришлю к Вам Вашу крестницу.

– Не стоит труда, сестрица. О чём мне говорить с ней? К тому же, Габриель рассказывал мне, что она неплохо устроилась в доме Вашего мужа.

Матерью Марион была Николь Кэру, горничная баронессы де Шато-Солен, а дядей – управляющий (и многолетний любовник) Мари. Поэтому, когда Николь вышла замуж за сапожника из Нанси, баронесса дала ей приданое и согласилась крестить её дочь. Со временем Марион вышла замуж за подмастерье своего отца, и после смерти родителей от чумы перебралась с супругом в Париж. С семейством Нери она познакомилась благодаря рекомендательному письму крёстной матери, которую считала своей благодетельницей. Однако Камиллу не удивило то, что её тётка после стольких лет не захотела взглянуть на свою крестницу. Недаром Изабель как-то сказала, что её сестра всегда любила только себя.

В этот момент в спальню вошла Кэтрин, которая сообщила:

– Сейчас принесут растирку, тётушка. Надеюсь, это придаст Вам сил, и Вы сможете завтра присутствовать на крестинах моего сына.