Лето придёт во сне. Запад

Учитывая сизый от табачного дыма воздух, слова про «подышать» прозвучали особенно нелепо, и я махнула на Бранко рукой:

– Да хорош уже! Говори правду, Дэн в курсе, я ему всё рассказала.

Бранко было поник, но потом пожал плечами и, перекрикивая грохот колёс, пересказал нам свой последний разговор с Ральфом.

Около трёх ночи поезд прибыл в Иркутск, где должен был простоять двадцать пять минут и где нам была назначена встреча с некими людьми, присланными Ральфом. Присланными, чтобы забрать меня и Бранко. К счастью, Яринка, Ян и Белёсый к тому моменту крепко спали, и никто не спросил, зачем мы втроём покинули состав, едва только он замер у платформы.

Иркутск встретил нас тишиной и темнотой. Только у входа в здание вокзала, совершенно заброшенного на вид, горела одинокая лампа. Немногочисленные пассажиры, сошедшие здесь, быстро исчезли, и мы остались на перроне в компании сонного начальника поезда. Даже сопровождавшие его полицейские на этот раз не показались.

– Идёмте к последнему вагону, – шепнул Бранко и настороженно оглянулся.

После вагонного шума ночная тишина казалась неестественной и угрожающей.

– Ральф позвонил только сегодня? – спросила я, когда мы отошли подальше от начальника поезда.

– Нет, он звонил и вчера ночью, в гостинице. Тогда я и рассказал ему, куда мы едем.

Сказав это, Бранко виновато покосился на Дэна, но тот никак не отреагировал, и серб продолжил:

– Ты хорошо подумала? Другого шанса, скорее всего, не будет.

– Бран, я еду к маме и папе, – устало ответила я, и на том вопрос был исчерпан.

Мы остановились у конца состава, где царила почти непроглядная тьма, разбавленная лишь слабым жёлтым светом, льющимся из окон последнего вагона. Я вдруг подумала, что ни у кого из нас нет с собой оружия, а это вообще-то странно, учитывая конечную цель нашего путешествия. И что мы будем делать, если сейчас вон из-за тех непонятных нагромождений выступят молчаливые фигуры и бесшумно двинутся в нашу сторону? Услышит ли наши крики начальник поезда, оставшийся в двадцати вагонах впереди? И, если услышит, не будет ли ему всё равно?

Из-за непонятных нагромождений, на которые я смотрела, действительно выступили молчаливые фигуры, словно мои собственные воплотившиеся в реальность мысли. И мне удалось сдержать испуганный вопль только потому, что фигур было всего две, и одна из них, несомненно, женская.

– Это они, – взволнованно шепнул Бранко, одной рукой поудобнее перехватывая свою объёмную сумку с парикмахерскими принадлежностями, а другую, в которой засветился крохотный, но яркий фонарик, поднимая над головой. В луче света лица приближающихся людей стали различимы ещё до того, как они подошли к нам.

Дэн наверняка удивился, когда его маленькая, но отважная Дайка вдруг по-мышиному пискнула и попятилась назад. Но ведь он никогда не видел ни Ирэн, ни Карла, хоть и был наслышан о них.

– Это вы?! – В голосе Бранко слышалась скорее радость, чем удивление. – Вот уж кого не ожидал здесь…

– Мы сами себя здесь никак не ожидали, – сухо ответил ему Карл и перевёл взгляд на меня. – Ну, привет, дикарочка! Что, довольна небось? Добилась своего, соплячка ушлая?

– За языком следи! – негромко, но жёстко осадил его Дэн, и я почувствовала, как его рука нащупала и сжала мою. – Дайка, кто это?

– Это Карл. – В горле у меня пересохло, но я не позволила себе закашляться. – И Ирэн. Из Оазиса.

Дэн замолчал, усваивая эту информацию, зато заговорил Бранко:

– Вас прислал Доннел? Почему именно вас?

– А кого ещё можно было загнать в жопу мира? – Голос Карла дрожал не то от обиды, не то от ярости. – Мы теперь уже ни на что не годимся, только выполнять самую опасную и чёрную работу. Надеюсь, тебя это радует.

– Весьма, – не смутился Бранко. – Даже мечтать не смел, что судьба подарит мне возможность увидеть ваши холёные рожи в суровой сибирской глуши.

Я тем временем смотрела на Ирэн – и назвать её холёной не смогла бы при всём желании. Куда только делись былая самоуверенность и лоск, дорогие украшения и эксклюзивные наряды? Нынче управляющая островом-борделем была одета в такое же, как на мне или на Яринке, тёмное и мешковатое платье. Шикарные золотистые локоны заменил низко повязанный на лбу платок, а лицо без грамма косметики выглядело резко постаревшим и обрюзгшим. Но больше всего бросалось в глаза его выражение – бесконечно усталое и обречённое.

– Смешно тебе? – спросила она Бранко сухим, надтреснутым голосом, теперь даже отдалённо не напоминающим звон колокольчика. – Ну, смейся, пока можешь, есть над чем посмеяться. И давно ты метил на моё место? Долго ждал случая меня подсидеть?

– Что?!. – Я увидела, как Бранко брезгливо отшатнулся, словно слова Ирэн могли его испачкать. – На твоё место? Девчонками торговать?

– А то ты в этом не принимал участия! – фыркнула Ирэн, и на миг я увидела её прежней – властной и уверенной, словно она снова сидела в своём роскошном кабинете с панорамными окнами, а не стояла на тёмном перроне в богом забытом полузаброшенном Иркутске. – И денежки не брал?

Я каким-то образом почувствовала, что Бранко не сможет ответить на этот выпад, что вопрос Ирэн попал в цель, и, чтобы не дать ей почувствовать эту мимолётную победу, выступила вперёд.

– Он, по крайней мере, крысой не был!

Мой удар тоже нашёл свою цель: Ирэн оскалилась, как волчица.

– Это ты про деньги Доннела? А я и не крысятничала. Я хотела всего лишь вернуть своё! Он должен мне гораздо больше, чем я получила от Ховрина!

– Чего? – На этот раз Бранко пришёл мне на выручку. – Когда это Доннел успел тебе задолжать? До сих пор не можешь простить, что оказалась ему не нужна? Но ведь он сделал тебя управляющей Оазисом, а это стоит куда больше, чем твоё тело! Ты не осталась в убытке.

Ирэн задохнулась от ярости, подобралась, словно для прыжка, но я опередила её, повернувшись к Бранко.

– Что значит – сделал управляющей Оазисом? Ральф?!

Бранко отвёл глаза, а Ирэн зло рассмеялась:

– Ты же ничего не знаешь, тупая дикарка! А я тебе расскажу! Твой благородный защитник – один из тех, кто основал наш уютный островок. Потом он, правда, продал свою долю, но, как ты знаешь, продолжал навещать нас на правах ВИП-гостя – то есть бесплатно. Он и за тебя не заплатил ни копейки. Этого ты тоже не знала? Просто заставил меня обмануть остальных участников аукциона! Я тогда потеряла уйму денег, ведь получилось, что твоё приобретение, лечение и содержание никак не окупились. Да что там не окупились: ты мне в минус вышла! В большой такой, жирный минус. Вот хотя бы часть этой суммы я и хотела вернуть!

– Не гони! – взорвался Бранко, делая шаг вперёд, словно пытаясь заслонить меня от злобы Ирэн. – Ты бы срубила куда больше, если бы Ховрин вволю поизмывался над Дайкой, как и хотел! Если бы она в ту ночь не выбила ему глаз.

Ирэн ядовито усмехнулась:

– А это была бы компенсация морального ущерба!

– Ну-ну! – Бранко вернул ей такую же усмешку. – Зато теперь-то, я гляжу, Доннел тебе всё компенсировал. Выглядишь чудно! А поездка в экзотические сибирские ебеня, наверно, бонус к компенсации? Ты в Оазисе-то хоть останешься? В качестве кого, если не секрет? Уборщицы?

– А Оазиса больше не будет, – подал голос молчавший до этого Карл, избавив побелевшую от ярости Ирэн от необходимости отвечать. – Времена настали тревожные… Очень кстати совесть у некоторых проснулась. Что у тебя, что у Доннела.

– А Доннел-то здесь при чём? – Бранко покосился на меня. – Он к Оазису давно не имеет отношения.

– Теперь снова имеет. Он и на Русь вернулся, чтобы половину острова обратно выкупить. Не знаю, зачем это ему понадобилось, но не для содержания борделя точно.

– Вот как? – Бранко выглядел озадаченным. – Так вы, получается, теперь совсем не у дел? Как жить думаете?

– Не твоё собачье дело! – зашипела Ирэн. – И хватит болтать, пора ехать. Самолёт ждёт.

– Подождёт, – не дрогнул Бранко и отвернулся от неё.

Посмотрел на меня, на Дэна. Перевёл взгляд на замерший у перрона поезд. Вздохнул.

– Ребята, извинитесь перед Яном и Яриной, что я не попрощался с ними. Спасибо вам всем, хорошие вы люди. Наивные, но хорошие.

Я всё ещё не могла уложить в голове новую информацию о Ральфе, заставить себя поверить в слова Ирэн, но сейчас это отодвинулось на задний план. И, глядя, как Бранко и Дэн жмут друг другу руки, спросила только: