Друзья и недруги. Том 1

– Не уходи, – попросил он. – Сегодня я отчетливо понял, насколько ты был прав, говоря, что рано или поздно мы с Гаем столкнемся в открытом противостоянии. Но не ты послужишь тому причиной, уверяю тебя!

– Лучше поздно, Робин, когда ты вновь обретешь былое могущество, – вздохнул Статли, сам огорченный предстоящим расставанием с друзьями. – Пока же прислушайся к словам Вилла! Осторожность не означает малодушие, а ты должен быть осторожным и предусмотрительным в каждой мелочи. Если Гай Гисборн прознает обо мне – начнет мстить тебе за то, что теперь уже ты вмешался в его правосудие. Не удерживай меня.

Гизелла тихо заплакала, Элизабет стала шепотом утешать сестру, а Эллен низко склонила голову. Она понимала решение Статли и одобряла его, искренно считая, что не только Робин должен проявлять осторожность, но прежде всего те, кому он дорог.

Единственное, на что согласился Статли, – остаться в Локсли до первых по-настоящему теплых дней.

****

В конце марта погода стала сухая и солнечная, и Статли собрался в дорогу. Робин дал ему коня, Эллен собрала в седельные сумки запас еды и одежды. После долгих уговоров Статли принял от Робина кошелек с серебром. Проводить его вышли все друзья, и на окраине селения каждый в последний раз обнял друга, который добровольно обрек себя на изгнание.

– Я буду ждать тебя, Вилли! – горячо заверила Гизелла, с трудом отпуская руку Статли.

Тот улыбнулся ей ласково, но грустно, и твердо сказал:

– Не надо, малышка. Выходи замуж и будь счастлива. Жаль, что твоим мужем стану не я, но ничего не поделаешь.

– Куда же ты отправишься? – спросил Алан, печально глядя на товарища, к которому привязался всей душой.

Статли пожал плечами и, не ответив на вопрос, вскочил на коня.

– Обещай, что навестишь нас! – потребовал Робин, крепко сжав его руку.

Лицо Статли озарила широкая улыбка:

– Обещай и ты, Робин, что одаришь меня доспехами с гербом Рочестеров, когда вернешься в Веардрун.

– Договорились! – рассмеялся Робин.

Статли лихо присвистнул, пришпорил коня и помчался прочь. Когда он скрылся из вида и стих стук конских копыт, друзья медленно пошли обратно. Вернувшись домой, Робин поднялся в свою комнату и долго сидел за столом, склонив голову на кисти рук. Вульфгар колол дрова во дворе, Эллен внизу гремела на кухне посудой, но Робину казалось, что вокруг него сомкнулась беспредельная тишина.

На душе у него было тяжело. Он только что расстался с другом, которого едва успел обрести. Гай, находясь всего в шаге от догадки, должен прийти к неизбежному выводу, и тогда они станут врагами. Как поведет себя Гай во вражде, сдержит ли данное ранее слово, Робин не знал. Но, кроме печали по другу, покинувшему его, и ожидания неизбежной вражды с Гаем Гисборном, Робина вдруг охватило предчувствие: время его пребывания в Локсли истекает. Что положит ей конец – война с Гаем, зов короля или что-то другое, Робин не знал, но чувствовал, что еще немного – и начнется новая часть его жизни. Какой она будет, он не гадал. Ему было довольно того, что преддверие перемен дышало в лицо свежим холодным ветром.

Глава четырнадцатая

В середине апреля в Локсли неожиданно объявился Эдрик. Узнав от Эллен, что Робин с Вульфгаром на полях, он решил наведаться в дом Вилла, справедливо полагая, что и того не застанет. Отсутствие Вилла было Эдрику на руку. Он давно хотел познакомиться с женой старшего из братьев Рочестеров и теперь пожелал удовлетворить свое любопытство.

Завидев с порога высокого седовласого мужчину, приближавшегося к дому степенным размеренным шагом, Элизабет узнала Эдрика. Вспомнив, что их с Виллом свадьба стала причиной долгой размолвки между Робином и Эдриком, Элизабет невольно оробела. Когда Эдрик оказался совсем рядом, она хотела поприветствовать его учтивым реверансом, но не успела.

– Нет! – рявкнул Эдрик, и Элизабет замерла. – Супруга лорда Рочестера подобную учтивость должна проявлять только перед графом Хантингтоном и собственным мужем. Ни перед кем больше, запомните это, госпожа Элизабет.

– А как же король? – не удержалась Элизабет, переняв за годы совместной жизни с Виллом склонность мужа к иронии.

Эдрик посмотрел по сторонам, словно ожидал увидеть в кустах крыжовника и смородины по меньшей мере десяток царственных особ, и сообщил:

– Короля здесь нет. Поэтому – только перед графом и лордом Рочестером, усвоили?

– Да, сэр Эдрик, – покладисто ответила Элизабет.

– Хорошо, – одобрил ее ответ Эдрик и окинул Элизабет внимательным, очень придирчивым взглядом, от которого она невольно покраснела.

Судя по тому, что глаза Эдрика чуточку потеплели, а взгляд выразил одобрение, ему понравилось то, что он увидел, о чем он и сказал без всякой церемонности:

– Что ж, госпожа Элизабет, вы красивы и даже изящны. В вас едва ли возможно признать дочь простолюдина. Изучить правила этикета, немного поработать над манерами – и вы станете вполне достойной супругой лорда Уильяма.

Элизабет с трудом сдержалась, чтобы не ответить Эдрику колкостью, понимая, что иронией усугубит отношения наставника с Робином и Виллом, а ей очень хотелось, чтобы они наладились. Она пригласила Эдрика войти в дом, но тот отказался и продолжил расспросы, которые Элизабет в глубине души посчитала бестактными.

– Кто у вас родился?

– Дочь, – ответила Элизабет, думая, что он спрашивает о последнем ребенке. – Мы дали ей имя Эйслинн.

– Имя красивое, но дочь! – фыркнул Эдрик. – И что, с тех пор вы больше не подарили лорду Уильяму хотя бы еще одно дитя?

– Нашим первенцем был сын, – сказала Элизабет, догадавшись, что невольно ввела Эдрика в заблуждение. – Дочь родилась на минувшее Рождество.

– Ах, вот как! – лицо Эдрика приняло благосклонное выражение. – Неполные четыре года в браке – и двое детей. Вы плодовиты, госпожа Элизабет, что весьма похвально. Надеюсь, что ни вы, ни ваш супруг не остановитесь на двух детях, поскольку наш лорд по-прежнему не женат.

– Как связана моя плодовитость с тем, женат или не женат граф Роберт? – начала сердиться Элизабет.

Но в это мгновение, привлеченный голосами, из дома выбежал Дэнис и, увидев Эдрика, замер на пороге, для храбрости незаметно ухватившись за подол Элизабет. Он быстро оглядел Эдрика лукавыми цепкими глазами и восхищенно ахнул при виде меча, убранного в ножны. Эдрик, наблюдая за мальчиком, заметил его восторг и довольно усмехнулся.

– Как вас зовут, юный лорд? – спросил он.

– Дэнис Скарлет, – ответил мальчик.

Такой ответ совершенно не удовлетворил Эдрика. Сурово нахмурившись, он подхватил Дэниса на руки и поднял его так, чтобы глаза мальчика оказались напротив его глаз.

– Нет, мой лорд, – наставительным тоном сказал Эдрик. – Ваше имя – лорд Дэнис Рочестер.

– Рочестер – родовое имя моего крестного, – живо возразил Дэнис, и Эдрик нахмурился еще суровее.

– Его, вашего отца и вас, лорд Дэнис, а в силу заключенного брака – и вашей матери. Вы поняли?

– Да, сэр Эдрик, я понял, – важно кивнул Дэнис, мгновенно переняв церемонность, с которой держался Эдрик.

Услышав собственное имя, Эдрик с едва заметным удивлением спросил:

– Откуда вам известно, кто я? Вы не могли видеть меня до этого дня.

– Мне рассказывали о вас отец и крестный, и так много, что я сразу узнал вас! – бойко ответил Дэнис.

Эдрик довольно хмыкнул и не смог сдержать любопытства:

– Что же они вам рассказывали?

– Что вы обучали их умению владеть оружием, что вы непревзойденный воин, что они многим обязаны вам, – перечислил Дэнис, и лицо Эдрика расплылось в улыбке.

Элизабет увидела, как во двор вошел Вилл, и приоткрыла рот, чтобы окликнуть его и сказать, что у них гость. Но Вилл сразу заметил наставника и сделал Элизабет знак, чтобы она молчала. Своей обычной бесшумной поступью он подошел ближе и остановился в шаге за спиной Эдрика.