Надир

Днём же, пока капитан и инженерная часть команды разбиралась с «Чайковским», Эстер помогала с хозяйством в поселении, с каждым новым днём всё увереннее проводила перерасчёт инвентаря и предметов первой необходимости, решала вопросы местных под чутким руководством Эверетта и, естественно, изучала местные традиции и обряды. До нового года оставалось меньше двух месяцев и, несмотря на скудные запасы еды, следовало провести праздник как положено.

– После всех потрясений людям нужно напомнить, что они живы, а после потерь приходит нечто новое и прекрасное, – жрец, греясь вместе с Эстер от пламени печки, думал над распределением общинных запасов еды до наступления тепла. В расчёт ведь нужно было брать и астронавтов, а они неизвестно когда смогут отправиться. – У тебя есть идеи для праздника?

– Я не особо люблю подобное, – девушка вглянулась в резкий и мелкий почерк мужчины. – Обычно у нас празднуют новый год либо в семьях, либо с друзьями. Шумно отмечают Рождество, а новый год так, между делом.

– Рождество? – жрец удивился, будто никогда не слышал это слово.

– Да, изначально это праздник рождения Сына Божьего, но в итоге его начали праздновать не только верующие. Подарки, украшение домов, специальные блюда, даже на одежде изображают символы праздника. Я обычно просто покупаю вкусности и ложусь спать как и всегда. Ты чего? – лицо Эверетта пугало Эстер. Словно он боялся чего-то.

– Никому не говори про этот праздник. Здесь своя богиня – судьба. Кто-то в неё верит, а кто-то – нет. Мы не можем допустить разделения людей на лагери, конфликтующие из-за разных верований. Цитирую: «Вы можете верить в судьбу, потому что в будущем появятся её посланники, но не более. Конфликты вероисповеданий могут разрушить всё то, что создавалось годами». Как скоро люди начнут враждовать из-за веры? Или начнут делиться на лагери по мнениям? Нас и без того мало, нельзя разрушать то, что есть. Иначе…

Сказать, что Брукнер была возмущена – ничего не сказать. И ещё больше её возмущало, что такой контроль имеет в основании вполне справедливые опасения. Слишком много людей погибло из-за религиозных войн на Земле, здесь допускать подобное рискованно. Из-за религиозных конфликтов и астронавтка потеряла собственных родителей – они отправились в другую страну с миссией Красного Креста и погибли от рук местных радикалов. Узнала об этом Эстер незадолго до дня тринадцатилетия, а похороны с пустым гробом состоялись аккурат в её день рождения. Тогда же старшая сестра отдалилась от Брукнер, при необходимости помогала финансами, но общаться практически перестала. Заботу об Эстер взяла на себя тётя Джудит, не сильно вдохновлённая этим фактом.

Астронавтка кивнула Эверетту, показывая, что понимает его, хотя мысль о контроле подобных вещей казалась ей жутковатой. С другой стороны… как можно контролировать то, чего ещё нет?

– А ты веришь в судьбу? – учёная произнесла это почти беззвучно.

– Нет. Я не верю в судьбу, – Эстер вскинула брови. Жрец и не верит? – Да, жрец и не верю. Никто из жрецов до нынешнего момента не верил. Есть факты, закономерности, наследие Первых Людей. Ваше прибытие не предсказывали, о нём точно знали. И ты сама это уже поняла.

Повисла неловкая пауза, прерываемая только тихим треском дров.

– Я пойду, ребята уже должны были вернуться, – Эстер поднялась с насиженного места, накинула серое пончо и, выйдя из дома Эверетта, почувствовала, как закружилась голова. Давно Брукнер не слышала, как к ней обращается знакомый голос, она даже успела соскучиться.

– Скоро тайное станет явным. Нужно, чтобы никто тебе не мешал, Эстер.

***

В зале наблюдения, совсем недавно вновь оборудованном для миссии «Чайковского», стоял напряжённый шёпот: почему Рейден, новый руководитель проекта, не пришёл вовремя? Только Кристофер Мёрфи, ныне ассистент Нагаи и бывший ассистент Пауля, понимал, что происходит и периодически пресекал разговоры. Делать было особо нечего, но тишину требовалось соблюдать – когда придёт глава проекта, всё нужно представить в лучшем виде. В том числе и состояние дисциплины в коллективе.

Дверь открылась, и несколько десятков голов повернулись в сторону входа – в помещение стремительным вихрем ворвались запах кофе и высокая, светящаяся изнутри лауреатка Нобелевской премии по физике, Тоня Кроуфорд. Следом за учёной шли подобно личному рыцарскому эскорту уже бывший руководитель проекта «Чайковский» Рейден Нагаи и главный администратор центра Джонсона Пауль Хантер.

– Рада вновь работать с вами, коллеги, – на лице Тони расцвела широкая улыбка. – Я вновь являюсь главой проекта, заместитель руководителя – Рейден Нагаи. Ассистент мистера Нагаи – Кристофер Мёрфи, как и было оговорено. Мистер Кан раздаст вам материалы из архива, нужно восстановить их в вашей памяти. Можете приступать.

После объявления Пауль, Рейден и несколько медицинских инженеров разложили на столе Тони чертёж. Учёные сразу же по старой привычке вооружились заострёнными карандашами, а ассистенты и медики к тому же достали блокноты. По центру расположилась Кроуфорд, ей сразу же во всех красках начали рассказывать об усовершенствованной аппаратуре для измерения нейромедиаторов.

– Сколько времени понадобится на подтверждение гипотезы и модернизацию оборудования? – Тоня посмотрела на Рейдена, а за ней и Пауль. В глазах обоих горела надежда, но они понимали, что это будет очень небыстро. Если лично не ускорить процесс. А они могли.

– Я уже отправил работу на рассмотрение. С оборудованием всё легко, не больше месяца, но статья… – учёный отвёл взгляд, будто где-то очень сильно просчитался, хотя без него нынешнее собрание было бы невозможным…

– Когда ближайший выпуск журнала? В конце месяца, верно? Значит, в конце месяца выйдет статья, гипотеза вскоре превратится в теорию, и проблема будет решена, – Тоня повернулась к инженерам лицом. – Готовьте оборудование. Крайний срок – пятнадцатое июня. И изготовьте сразу несколько аппаратов с учётом всех допустимых погрешностей измерения. О деньгах не беспокойтесь. Я ещё не потратила свою премию.

– Несогласных посылайте ко мне, – администратор Хантер выдал инженерам свою визитку. – Моего имени хватит для решения проблем. А вы, доктор Кроуфорд, просто занимайтесь исследованием и ни о чём не тревожьтесь.

***

– Капитан, можно тебя? – Эстер опёрлась плечом о дверной проём, наблюдая, как Фред убеждал Эсперансу отдать полупустую бутылку. Откуда она её вообще взяла?

– Да, уже иду, – Октавиан накинул зелёное пончо, что одолжил у Алека, и последовал за учёной. Брукнер отошла в сторону, к складу инструментов, чтобы никто не слышал их разговор. Кроуфорд напрягся, ведь такая настороженность астронавтки могла значить что угодно. – О чём ты хотела поговорить?

– Мне нужно переночевать в другом месте. Не ищите меня, я буду очень занята, но всё будет в порядке. Я сама приду к вам, как освобожусь, – в глазах Эстер плескалось беспокойство, она боялась сказать лишнее. Вдруг придётся нести ответственность за что-то действительно глобальное?

– Ты будешь с ним? – Октавиан широко улыбнулся, будто застал нашкодившего ребёнка за чем-то забавным. – Хорошо-хорошо, иди по своим делам. Если что-то случится, то я знаю с кого трясти объяснения. Давай, поспеши, а то уже темнеет.

– Доброй ночи, – Брукнер, развернувшись спиной к Кроуфорду, быстрым шагом направилась к дому Эверетта, посылая бесчисленные благодарности раннему закату за сокрытие предательски покрасневшего лица. О чём вообще подумал капитан?!

На крючке у дома жреца висел фонарь – он указывал, что хозяин дома и может помочь жителям. Астронавтка понимала, что в её просьбе нет ничего страшного, Эверетт точно её поймёт и поможет, но чувство неловкости после разговора с Октавианом отказывалось покидать сознание. «Так, наверное, даже лучше. Вдруг мои догадки окажутся ложными», – едва не врезавшись в лавку около соседнего дома, Эстер ловко удержала равновесие. Когда девушка хотела постучаться во входную дверь, сам Эверетт открыл её и удивлённо посмотрел на астронавтку.

– Мне нужно переночевать у тебя, – брови жреца поползли вверх, но он всё же впустил Брукнер в дом и закрыл дверь. – Я слышала голос. Думаю, этой ночью или в ближайшее время та девушка вновь со мной свяжется. Я не знаю, сколько просплю, поэтому прошу тебя укрыть меня ненадолго.

– Хорошо. Твоя комната… то есть та, в которой ты поправлялась, свободна. Я растоплю в ней печь, пока придётся подождать. Проходи ко мне, – пока Эверетт пошёл разбираться с дровами, Эстер разместилась на табуретке около печки и прижалась к тёплой стенке спиной. Сна не было ни в одном глазу, оставалось лишь надеяться, что не придётся ворочаться в постели несколько часов, как бывало на Земле.

Сам же жрец собирался пойти за едой – он благополучно просидел всё время ужина за работой. Но сейчас Эверетт думал, что стоит остаться и съесть банку печенья, принесённого Алеком вчера. Как можно в такой момент оставить подругу одну? Он прекрасно помнил, как астронавтка кричала от страшного сна, как она едва не падала из-за связи с Первыми по началу. Но задумчивый, при этом мягкий профиль Эстер заставлял успокоиться, словно сегодня всё будет лучше.

– Команда согласилась, что мне стоит остаться здесь, – Эстер повернулась к другу лицом и слабо улыбнулась. – Видимо, мне придётся потерять фамилию? Или взять новое имя?

– Тебе не нужно ничего менять, имя – всего лишь внешняя оболочка. Для жрецов важнее уметь изменять внутреннее содержание как своё, так и влиять на других, – Эверетт решил снять чёрное пончо и положил его на стул около кровати. Встретив вопросительный взгляд Брукнер, жрец в ответ приподнял уголки губ. – Я передумал уходить. Ничего срочного, то дело может подождать до утра.

– Я уже успела почувствовать себя виноватой, успокоил.

В вязкой тишине, прогретой треском дров в печи, Эверетт и Эстер не отводили взгляд от лиц друг друга, запоминая, как танцует на коже каждого тёплый отблеск горящих в полумраке свечей. Астронавтка чувствовала медленное, размеренное биение собственного сердца, такого же мягкого, как свет огня. Взгляд серых, утомлённых глаз растекался по венам, хотелось вновь почувствовать, как длинные пальцы переплетают каштановые локоны между собой и ненароком касаются доверительно подставленной шеи. Эверетт в этой ситуации не сильно отличался от своей будущей напарницы – он хотел ощутить, как мягкие волосы просачиваются сквозь пальцы, и услышать новые рассказы о необычных животных, истории человечества и особенностях множества народов.

– Кажется, мне пора спать, – Брукнер прикрыла рот рукой, когда начала зевать.

– Да, доброй ночи, Эстер. Если что-то случится, то я рядом, – жрец взял из рук девушки её пончо и проводил её встревоженным и при этом заинтересованным взглядом.

Этой ночью Эверетт боялся засыпать: если он не услышит, что с девушкой что-то не так, то будет винить себя до конца жизни.

***

– Я буду учиться в Гарварде, – Аляска положила на стеклянный стол письмо из университета. – Я поступила на грант, можете не благодарить.

– Ты такая же упорная, как мать, – Октавиан взял в руки письмо и пробежался по нему глазами. – Молодец, генерал Кроуфорд. Инженерная школа?

– Конечно, куда же ещё, полковник Кроуфорд? – Аляска отдала честь и села рядом с отцом. – Наверное, завтрак уже остыл?

– Ещё нет, но если будешь болтать, то придётся греть, – Кроуфорд-старший отложил в сторону электронную книгу, по привычке выпивая сразу полкружки кофе.

Тоня уехала на съезд международного женского научного сообщества[1], так что Октавиан остался наедине с детьми. Астронавт в отставке понятия не имел, что делать в ближайшие дни, не считая откисания перед телевизором, баскетбола вместе с Маркусом, младшим сыном, и, естественно, обсуждения строения самолётов и шаттлов с Аляской. У Кроуфорда иногда складывалось ощущение, будто он говорит с женой, а не с дочерью: такая же манера речи, похожая жестикуляция и даже походка почти идентичная. Аляска также медленно, как и Тоня, ела глазунью, оставляя желток напоследок, пила кофе только с молоком и абсолютно всегда забывала заколоть волосы перед едой – в итоге они лезли в тарелку. Единственное, что девушке досталось от отца – бронзовая кожа и каштановые волосы. Ну и желание летать, конечно.

Кендалл, как обычно не поздоровавшись, опустилась на стул напротив сестры и принялась за диетический йогурт. Её ужасно раздражала небрежность старшей сестры, но Аляске было совершенно всё равно на недовольство младшей.

– Твоя сестра поступила в Гарвард, – Октавиан посмотрел на Кендалл, намекая, что надо бы проявить внимание.

– Ага, поздравляю. У меня на следующей неделе выездной языковой лагерь. Пап, помнишь?

– И кто с тобой будет в это раз? Тот мудила Рональд? Или ты поедешь искать себе студента лиги плюща? Тут можешь положиться на Аляску, она подберёт кого получше, – Курт облокотился на голову Аляски, из-за чего она закатила глаза. – Поздравляю с поступлением, генерал Кроуфорд.

– О, благодарю, президент исторической ассоциации, Курт Эллиот Кроуфорд, – старшая сестра тряхнула головой, чтобы Курт (уже надоел) убрал руки с волос. – И так растрёпанная, не порть причёску ещё больше.