Невеста из Уайтчепела

– Эмми, я тоже постоянно о тебе думал…

– Я вижу, как ты думал! – надула губы Эмили.

– Эмми, пойми. Все это было непривычно для меня…Честно говоря, я хотел развеять мысли о тебе…Забыть тебя как-то.

– Ну и что? Получилось? Развеялся?! – ярилась Эмили.

– Нет…– Джеймс казался искренним.

Но Эмили все равно не могла и не желала понять его. Если бы она полюбила кого-то, то не пыталась бы «отвлечься» с каким-нибудь другим мужиком! Не пыталась бы! Хотя…Кто знает…О чем она думала в те дни, когда помимо Джеймса рядом был еще Роберт…Сейчас он далеко. А ведь когда-то они виделись почти каждый день. Она могла запросто прийти к нему на работу…А сейчас он, вероятно, уже и думать забыл о ней. Да кто она? Очередная свидетельница…

– Допустим так, – хмыкнула Эмили, прогнав неуместные мысли о Роберте. – Но зачем она прислала свою рожу?! Чего она хочет? Может быть, ей жаждется увидеть тебя вновь! Чтобы помочь «развеять мысли»! Значит, это ты дал повод! Ты!

– Дорогая, мы не виделись с тех пор. И как я мог дать повод в таком случае? – Джеймс не любил оправдываться. Вероятно, он никогда этого и не делал.

– Тогда как мне это понимать? Да я не удивлюсь, если через полчаса на пороге нарисуется эта прилипала с портрета! Если я узнаю, что ты с ней виделся…Я убью тебя! Клянусь жизнью, я убью тебя! – грозила Эмили в ярости. – Запомни это хорошенько!

– Вероятно, ей неизвестно, что у меня теперь есть ты. Ведь наша свадьбы была тайной, – напомнил Джеймс. – Ну и потом – она сама замужняя женщина. Так что она не придет сюда с визитом…

– Замужняя?! Ее, видимо, не останавливали священные узы брака ни тогда, ни сейчас! – горячилась Эмили. – И откуда только берутся эти потаскухи? Клеящиеся к чужим мужьям! Да еще с такой поразительной настойчивостью…Джеймс, запомни крепко…Я не потерплю! Не потерплю обмана. И прибью изменника…Пусть меня потом казнят или сажают в тюрьму. Но я не позволю трепать мою честь. Если я узнаю, что ты обманываешь меня – берегись! Берегись меня!

– Все понятно. Я усвоил, – пошутил Джеймс. – Дорогая, не будем ссориться из-за пустяка. Дело былое. У всех нас были увлечения. В этом нет ничего дурного. Я же не допытываюсь у тебя о твоих поклонниках.

– Можешь допытываться – мне нечего скрывать. Я же не ты! – не унималась Эмили. Она не выносила конкуренции. Некоторые любят побороться за свое счастье, но Эмили была иного склада. Любой взгляд избранника в сторону – и он уже не возлюбленный, а подлый предатель. Эмили стала надоедать дискуссия, поэтому она вернулась к начатому, крикнув громче прежнего, – Бернааар!

На пороге уже стоял лакей, угодливо держа в руке новый графин и сигареты.

– Сколько можно?! Эмили! Прекрати это немедленно! – вдруг рассердился вечно спокойный Джеймс. – Люсьен, выйдите.

Слуга удалился в нерешительности, опустив глаза в пол.

– Где письмо? Ты уже спрятал его под подушку? – Эмили злилась все больше и больше. Спьяну не следует вести диалогов. Ибо все они заканчиваются ссорой. И она понимала, что сейчас уже говорит что-то совсем не то. И цели нет никакой у этих слов. Просто хочется буянить. От обиды. И потому что колея жизни уводит в сторону от того, что действительно нужно.

– Я не знаю…Наверное, Йозеф выбросил его вместе с оберточной бумагой…

– Следовало скомкать также и портрет! – обозлилась Эмили. – Интересно знать, откуда у нее, у этой пролазы, твой адрес? Ты что, выслал ей открытку с Версалем? – не стихала Эмили. – Бернааар! Проклятье, сколько мне звать тебя!

– Я не знаю, откуда она узнала, что я здесь! Никакой открытки я ей не высылал! – Джеймс был уже и сам доведен до грани.

– Значит, она провидица. Цирцея. Околдовала странствующего Одиссея своими чарами! – ревность так распалила Эмили, что она уже не могла утихомириться. И ревность эта не имела отношения к любви. Задетое самолюбие: она отдала себя ему, Джеймсу, а он не оценил этого. – Вот и вали к ней! К этой графине! Да меня уже допекло, что все вокруг за глаза только и делают, что обсуждают мое происхождение! Даже твои собственные слуги не уважают меня!

– Какие еще слуги?! – Джеймс нахмурился. Прежде она не жаловалась ему на слуг.

– Да те глупые бабы…– Эмили вспомнила Сару. А потом поварих с кухни. – Они все ненавидят меня. А теперь еще и смеются надо мной! Все из-за тебя!

– Прекрати закатывать мне скандал, – повелел Джеймс строго. Впрочем, нельзя исключать, что ему польстила эта сцена. Столь ярые переживания из-за него. Грозил ли ему кто-то прежде расправой? Никто бы не посмел.

– Ты заслуживаешь большего! – в гневе перебила Эмили. – Как ты вообще смеешь упрекать меня в этот день? Все, довольно с меня. Убирайся с глаз! Лицедей! – винные возлияния давали результаты: Эмили разжигала ссору, уже не опираясь не на какие доводы, кроме оскорблений. Джеймс виделся ей изменником. Не к этой ли мордашке с портрета он ездил и в тот второй раз, когда она одна жила в его поместье?

– Святая пятница! Да что я такого сделал?! Не подавал я никаких надежд ей и никакого повода! – Джеймс все еще держал себя в руках. Хотя Эмили могла вывести из себя кого угодно. – Я тебя не обманывал. Мне неприятно, что ты обвиняешь меня в подобном. Я не люблю секретов и…

– Оно и видно! – перебила Эмили. Она не могла объяснить словами, но зато ясно чувствовала, что он нечестен. И что-то скрывает. С самого первого дня он что-то скрывает от нее! – Кажется, ты вовсе не умеешь обходиться без секретов! Интриган!

– Я не интриган, – возразил Джеймс.

– Тогда сделай милость, разъясни, почему этот Гермес назвал тебя «величеством»?! Давай, говори! А я послушаю!

– Он не называл меня «Величеством». Ты даже не понимаешь, о чем говоришь, – ответил Джеймс ровно. – И я ничего не стану с тобой обсуждать, пока ты не прекратишь кричать.

– Ну и не надо! Можешь проваливать! Не забудь передать Бернару, чтоб принес кувшин! – ухмыльнулась Эмили с издевкой. Ей уже не хотелось выпивки, но хотелось разозлить Джеймса еще больше. Она сама не знала почему. Водоворот ссоры так захватил ее, что она уже не могла из него выбраться самостоятельно и желала только погрузиться в него еще сильнее. В конце концов, если ничего нельзя исправить, надо все окончательно испортить! – И мои сигареты…Пусть принесет мне папиросы…И непременно мундштук.

– Ты ведешь себя недостойно, – заметил Джеймс. В отличие от своей избранницы, он был трезв и не орал во все горло в хмельном угаре. Да, кое-чему он ее научил: как вести себя в обществе и как правильно держать вилку. Но если она недовольна, то ее истинная натура проявляется во всей красе. И этого не в силах изменить даже он.

– Чего?! – Эмили никогда не нравилась критика в ее адрес, ну а сейчас и подавно. – На себя посмотри! Достойный нашелся тут! Да надо мной, по твоей милости, все потешаются! Я бы так и не узнала о твоих великих корнях, если б не этот поганый портрет! Ты вообще когда-нибудь говоришь правду? Или я всегда слышу одно вранье?!

– Дорогая, возьми себя в руки, – Джеймс кивнул заходящему Люсьену, чтобы тот удалился, пока Эмили его не заметила. – Я не хочу этой ссоры. И утром все тебе объясню. Тебе сейчас не нужны факты, ты хочешь дебоширить. И я почти понимаю тебя. Хотя и был уверен, что ты обо мне лучшего мнения…

– Я была о тебе прекрасного мнения, пока ты сам все не испортил, – сообщила Эмили гневно.

– Ладно, я понял…Сегодня диалога не получится…– Джеймс поднялся на ноги. – Думай что хочешь. Делай что хочешь. Только никуда не уходи. Я запрещаю тебе выходить из дома…

Выдержка Джеймса восхитила Эмили. И она в полной мере оценила его самообладание. И в результате стала вдруг успокаиваться. Немного выпустив пар, она подумала и решила, что может быть, это, и вправду, какая-то дама из прошлого…А не из настоящего. Он, может, и впрямь, невиноват, что эта баба вылезла из своих пыльных закромов в сей неподходящий момент. Возможно, она сама, Эмили, чуть резковато отреагировала на неуместный дар. Но отреагировала все же! На такие проделки нельзя закрывать глаза. Тем более, спускать такому, как он. Мигом разнуздается и убежит, как неблагодарный поросенок, хрюкнув на прощание.

– Ладно…Я дам тебе возможность высказаться, если ты перестанешь меня подначивать своими речами, – произнесла Эмили снисходительно. – С графиней все ясно. Теперь с величеством. Что еще ты от меня утаил? Прошу! – Эмили сделала жест рукой, дающий понять, что она вся во внимании.

– Я полжизни провел в разъездах, но моя родина – Австрия…– начал Джеймс.

– Дальше, – скомандовала Эмили, нетерпеливо постукивая пальцами по столу. Одновременно с тем она рылась в памяти, припоминая, что знает об Австрии и где та расположена на карте.

– Я принадлежу к династии Габсбургов…– пояснил Джеймс.

Эмили не была слишком удивлена, так как уже знала, что он какой-то дворянин. А название династии ей не говорило ни о чем. Она уже слышала эту фамилию. Ну да, какой-то прославленный род. Как бы там ни было, теперь она довольна тем, что наконец услышала правду. Впрочем, узнала бы она ее, если б не инцидент в театре?

– Почему ты мне сразу не сказал? Ты не доверяешь мне?! – Эмили во всем видела умысел.

– Неужели нужна какая-то особая причина…Просто не хотел и все.

– А говоришь – загадок не любишь, – Эмили уже почти успокоилась. Хотя мысли ее то и дело возвращались к портрету. Ей с самого начала был нужен любящий муж, а не какой-то вельможа. Для нее, вообще, самое важное в жизни – любовь! Но на деле выходит, что у нее нет любви. У нее нет счастья. У нее есть подозрения и опасения. Так или иначе, ей не спокойно на душе. Сначала она видела в нем сподвижника маньяка. Теперь – придворного распутника. И она всегда чувствует пропасть, которая есть между ними и которая никуда не девается, что бы она сама, Эмма Блэйд, ни делала! – Джеймс, ты, безусловно, внушаешь – и всегда внушал – мне доверие. Однако после сегодняшнего…Я уже не знаю, могу ли довериться тебе…

– Я тебя не понимаю. Ты здесь, со мной. Какие тебе еще нужны доказательства? – удивился Джеймс.

– Зато я понимаю. Почему ты предпочел скромную пирушку на заднем дворе пышной свадьбе. Не хотел, чтобы кто-то знал, на ком ты женился! – вспыхнула Эмили. – Ты что, стыдишься меня?!

– Дорогая, единственная причина, по которой я так поступил лишь та – что у меня не было иного выхода. Супружество высшего вельможи – это дело государственной важности. Мне бы не разрешили на тебе жениться, сообщи я о своем намерении всем родственникам. Только поэтому я стараюсь сохранить это в тайне. В какой-то мере – ради тебя.

Эмили устало вздохнула. Пожалуй, он прав. Ну не признавать же это теперь!

– Я что-то утомилась, – Эмили зевнула, примирительно добавив, – вообще-то, у нас есть еще одна тема для беседы…Касательно грядущего праздника у графа…Но сейчас уже не помню, что хотела обсудить…