Невеста из Уайтчепела

– Сара…Дело не в том, хороша я или нет. А в том, что сюда меня привел Джеймс. И не тебе осуждать его решение. А тем более вымещать на мне свою злобу! Пойди и скажи ему, как он огорчил тебя, приведя меня сюда! Пойди и заяви ему все это! Раз ты такая смелая! – Эмили крайне раздосадовалась. Что за жизнь такая, в которую все лезут! Мало того, что эта чужая девушка шарит в ее столе, прячет личные письма, подслушивает разговор за завтраком, так еще и выдвигает какие-то претензии. Наверное, они все сейчас на кухне обсуждают то же, что сказала Сара.

– Вы просто обычная торговка, без манер и воспитания. Неотесанная и хитрая, как все провинциалки, пожаловавшие в Лондон на заработки, – ядовито шипела Сара. – Скоро вы надоедите ему. И он выгонит вас вон. А я останусь, чтобы заботиться о нем и дальше. Но уже без вас, – прошептала Сара.

– Убирайся отсюда! Проваливай! Чтобы тебя больше здесь не было! – Эмили сжала руки в кулаки. Ей казалось, что она сейчас треснет Саре по ее змеиной головке.

– Это не вам решать, – Сара собрала остатки осколков с пола и направилась к выходу.

Только дверь за горничной захлопнулась, Эмили в ярости пнула скамеечку. Злоба Сары, ее лицемерие и завистливые слова задели Эмили, расстроили и обидели. Она не дочь вельможи, а бедная художница-самоучка. И она ни в чем не виновата перед слугами, она старалась соответствовать своему положению. Точно так, как просила ее Каролина: «Если удачно выйдешь замуж и станешь богатой, то не задирай нос перед слугами!». И Эмили следовала указаниям подруги. А в ответ в этом доме ее будто облили нечистотами.

В бешенстве Эмили дернула за кольцо, открыла ящик стола и достала свои сигареты. Куда бы ей отправиться покурить, чтоб ее не запалили слуги или, что еще хуже, сам Джеймс?..Может быть, запереться в спальне? Не годится: все будет в дыму, и этот смог не выветрится и за сутки. Может, пойти в лоджию и притаиться за цветами? Но там повсюду шныряют горничные с метелками и швабрами. Тащиться на улицу и спрятаться за беседку? Тоже не вариант – там льет дождь как из ведра. Чего доброго, можно простудиться. Взять зонт? Но Джеймс может увидеть ее из окна…И все же без утешения в этой ситуации, наносящий удар по нервам, не обойтись. Может быть, все слуги считают так же, как Сара? И, может быть, все ненавидят ее саму, Эмили, хотя она ничего никому не сделала…

Глава 24. Страсти

Эмили завернулась в лиловый шарф, подаренным ей некогда Джеймсом, и отправилась в восточное крыло. Оно нежилое. Там нет даже слуг. Это идеальное место для уединения!

Тихо ступая, словно дикий кот, она пересекла колоннаду и вскоре оказалась там, где и планировала.

Первый этаж восточного крыла представлял собой унылую картину. Задернутые шторы, завешанные зеркала и картины, завернутая в чехлы мебель, забитые гвоздями коробки. И пыль. Пыль и паутина. Странно, почему Джеймс не использует эти залы…Наверняка, если проветрить и убраться, тут станет уютно. Впрочем, он, кажется, говорил о том, что на втором этаже лишь недавно завершились отделочные работы. А некоторые детали еще требуют доработки.

Из любопытства Эмили поднялась по лестнице на второй этаж. Там дела обстояли еще мрачнее. Голые стены, пустые комнаты. Впрочем, декоративные элементы – арки, колонны, карнизы, лепнина – выглядели оконченными. По крайней мере, в своем большинстве.

На полу лежали коробки. В них было упаковано что-то, вероятно, не представляющее для Джеймса интерес. Усевшись на одну из них, как на стульчик, Эмили достала сигареты и закурила.

Дым окутал уже ползалы, как вдруг внимание Эмили привлекла стена, к которой прилегал камин. На первый взгляд в ней не было ничего примечательного – обычная стена с барельефом. Кажется, совсем свежим. Это не что-то старинное.

Эмили обозревала барельеф. Он напоминал головоломку. Причудливые цветы переплетались в хитрые узоры. В целом неплохо. Всяко лучше, чем голая стена. Особенно хороши такие узоры, когда сидишь без дела. Взгляд всегда ищет, за что бы зацепиться.

Присмотревшись, Эмили заметила, что один цветок похож на рыбу. Самую настоящую рыбу с чешуей и плавниками. Рот ее был плотно захлопнут, а глаза выпучены. Эмили сначала решила, что ей это почудилось: откуда среди цветов взялась молчаливая рыба. Может, это не чешуя, а лепестки?

Потрудившись подойти поближе к стене, Эмили все-таки убедилась, что зрение пока еще остается ей верно: из-за фиалок действительно выплывала рыба. А это что…Не может быть…Шарф! Так и есть! Веселый шарф с кистями. Или это всего лишь рыбий плавник? А может, лист другого цветка?!

Увиденное Эмили позабавило. Ей захотелось найти на стене что-то еще, какую-нибудь интересную деталь. Она стала рассматривать барельеф и дальше, уже позабыв о своих печалях. Оказалось, что среди цветов повсюду раскиданы какие-то зверушки, причудливые аксессуары. Соловей с широко раскрытым клювом и в кружевном воротнике с тремя пуговичками…Собака с большими жалобными глазами…А за ухом у нее пышный бант…Если присмотреться, тут можно обнаружить много еще чего. Может, это какой-то ребус? Загадка?

Сначала барельеф потешил Эмили. Замысел казался ей занятным. Впрочем, есть ли здесь замысел? Возможно, это лишь фантазия созерцателя, уставившегося в одну точку. Да, она, Эмили, любительница строить воздушные замки в облаках…

Изучая стену, Эмили перевела взор на камин, который также был создан в не совсем обычном стиле. Его украшали маски. Поначалу в скудном освещении Эмили не придала им значения. Они сливались с камнем и даже сами выглядели как камни.

Камин и стена произвели на Эмили впечатление. Она не знала, что ей запомнилось больше. Камин с камнями-лицами или стена в стиле, пожалуй, рококо. Да, это похоже на рококо. Здесь много завитков и картелей. Сам барельеф будто бы помещен в особое обрамление вроде полуразвернутого свитка с надорванными краями. Правда, тут нет греческих богов!

Через какое-то время Эмили отыскала еще одно действующее лицо – обезьянку. Или это всего лишь растение, напоминающее кувшинку…Это, конечно, не Артемида, но все же кое-что…

Проведя ладонью по лбу, Эмили ощутила, как горяча ее голова. Было во всем этом панно что-то нехорошее, неприятное. Она бы не смогла объяснить, что именно казалось ей отталкивающим. Во всех этих соловьях, рыбах и обезьянках присутствовало что-то неясное, человеческое как будто. Вот именно, человеческое, что делало их словно живыми. Вот, к примеру, мартышка. Насмешливо улыбается. И как она улыбается? Сомкнув губы и чуть выпятив нижнюю губу. Ну что за бред! Разве мартышки вообще улыбаются?! А если это не мартышка, а кувшинка, то откуда у нее вообще рот?!

Эмили отшатнулась от камина. Какая все-таки странная стена! Она вызывает неоднозначные чувства. И все они в итоге почему-то оказываются отрицательными!

Небо за окном заволокло черными тучами. Резко потемнело. Раздались раскаты грома. Во вспышке молнии стена за камином была не просто несимпатичной. Теперь она виделась Эмили зловещей. Глаза рыбы казались еще более выпученными. Клюв птицы раскрылся еще сильнее, так, будто он сейчас надломится. А мартышка улыбалась столь грубо, словно на карикатуре. Молния погасла. Комната погрузилась во мрак. А Эмили вдруг в ужасе заметила, что барельеф на камине начал двигаться! Умом Эмили понимала – такого не может быть. Возможно, это какой-то оптический эффект. Возникший, скажем, оттого, что свет сменился тьмой! Или все-таки какой-то сатанизм?! Стена выглядит ужасающе! На ней словно идет какая-то возня! А лица на камине?! Их разинутые рты будто вопят! Через секунду они окажутся в огне, вот-вот готовом вспыхнуть в очаге! И тогда, точно, будут орать из самого адского пекла!

Эмили стало жутко. Она убеждала себя, что это лишь плод ее поврежденного воображения. Чертов дом сведет ее с ума! Взволнованная, она поспешила прочь из страшного восточного крыла. Теперь понятно, почему Джеймс не желает здесь жить!

Сначала Эмили просто шла быстрым шагом, сохраняя достоинство хозяйки дома. Но вот за окном загрохотало, и она ускорилась, запинаясь о подол собственного платья. А через секунду уже неслась со всех ног, зацепляясь за оставшиеся от строительства предметы и коробки со скарбом. Чем быстрее она бежала, тем ясней слышала в собственных ушах топот дюжины бесовских копыт и страшные вопли масок ей в спину. Или может, это лишь раскаты грома?! А что же еще…

Запнувшись обо что-то, перегородившее ей дорогу, Эмили чуть было ни упала. Она даже не могла понять, что это было. Что-то продолговатое и мягкое. А вдруг это чей-то труп! Почему занавешены зеркала?!

Вскрикнув, Эмили помчалась в сторону жилой части дома, снося что-то по пути. Наконец достигнув западного крыла и влетев в гостиную, она понеслась в свою комнату. Но так и не добралась до нее. Чуть не сбив с ног выходивших из кабинета Джеймса и графа Хойос, она врезалась в своего дворянина. Он поймал ее у самой двери. От неожиданности она взвизгнула, так как не рассчитывала никого встретить.

Джеймс и его друг были немного удивлены. К тому же они, видимо, слышали ее возгласы. Не те, что раздались сейчас. А те, с которыми она неслась из восточного крыла.

– Дорогая, ты решила последовать моему совету и развлечься? – пошутил Джеймс. Очевидно, его настроение наладилось. Надо думать, граф Хойос принес добрые новости, а может быть готовое решение проблемы. Если она, конечно, вообще существовала!

– Джеймс…Там…– прохрипела Эмили, озираясь назад.

– Ты что, курила? – строго поинтересовался Джеймс.

– Нет! – решительно заверила Эмили. Она ведь не успела докурить сигарету. Значит, это не считается. – Я хотела узнать…Почему…– Эмили только сейчас вдруг вспомнила, что не поздоровалась с гостем, – здравствуйте, граф. Простите, если я помешала…

– Добрый день, мисс Блэйд! Ничего страшного, я уже ухожу, – граф учтиво поклонился.

Эмили почувствовала себя лучше в этой новой обстановке, среди людей и обычных предметов, отличных от адского камина. Она всегда была суеверна и боялась темноты. И с годами детские страхи не покидали ее. И теперь она пришла в себя и решила, что правильней ни о чем не говорить Джеймсу, тем более при графе. Есть ли смысл рассказывать о том, что ей померещилось? Не хватает еще заявить о том, что она запнулась о чей-то труп. Скорее всего, это какой-нибудь мешок с цементом, опилками или, вообще, свернутый ковер!

– Граф, может быть, вы останетесь с нами на обед? – взяв себя в руки, любезно предложила Эмили. – Ваше присутствие благотворно отражается на Джеймсе. С утра он был мрачнее тучи, а сейчас улыбается…

– Даже и не знаю, – для приличия замялся граф. Больше всего прочего он любил увеселения и развлечения. Об этом говорили ямки на его щеках.

– Дружище, оставайся. Как раз заодно обдумаем детали, – Джеймс повел графа в холл, хлопнув того по плечу. – Дорогая, сделай одолжение, распорядись обо всем…

Эмили двинулась в кухню, на ходу поправляя прическу и платье. Можно было бы позвать слугу и приказать ему донести распоряжение до кухарок. Но она решила, что может сходить в стряпную и сама. Это не так уж сложно. К чему корчить из себя принцессу, если она таковой не является.

Приблизившись к дверям кухни, Эмили услышала громкие голоса внутри. Поварихи болтали между собой, не стесняясь. Она уже собиралась войти, как вдруг остановилась. Разговор в стряпной, очевидно, шел о ней.

– А мне кажется, что она очень мила, – послышался голос молодого повара.

– Мила, как деревенщина…– хмыкнул дородный женский голос. – И манеры у нее совершенно такие же. Позавчера, когда я заглянула в столовую, чтобы принести десерты, она ела курицу прямо руками!

– Немыслимое дело…Ведь имеются же специальные ножи…– поддакнул тонкий ядовитый голосок юной кухарки. – Ладно еще мы, простые слуги, можем не знать всех правил. Но она…Раз метит в благородные…

– Честно говоря, курицу удобнее есть руками…– вступился молодой повар. – Да и к тому же…Она ведь была одна в столовой. Хозяин отсутствовал. Гостей не было…Так что никто особенно не видел же….

– Чисть картофель и не болтай, – приказал дородный женский голос. – И где он только ее подцепил!

– На рынке, – ядовито проскрипел тонкий женский голосок юной поварихи.

– Родовитых господ иногда тянет на простолюдинок. Но наш хозяин всегда казался мне выше подобного, – размышлял дородный женский голос. – Значит, она торговка…

– Самая настоящая, – обрадовано заметил тонкий женский голосок.

– Не потащит же он ее в свет! – усмехнулся дородный женский голос. – А если хозяин будет устраивать тут прием…Где окажется она в этот момент? Он отошлет ее куда-нибудь? Или спрячет здесь?

– В погребе спрячет, – послышался ехидный смешок юной кухарки.