Невеста из Уайтчепела

Этот дом не нравился Эмили все больше и больше. Его угрюмость, его злорадство…С каким удовольствием он каждый раз пугает ее, выдумывая что-то новое. Она уже была готова бросить всё и отправиться обратно в Лондон. И только здравый смысл удерживал ее от этого шага. Не скажешь же слугам и Джеймсу, что ее напугали сначала гудящее трубы, а потом «гроб» и гроза!

Прошла неделя. Затем вторая. Третья. Джеймса все не было. Эмили уже не на шутку забеспокоилась. Куда он делся?! Каждый день она ждала его, но он не являлся. Как не приходило и вестей о нем. Ни письма, ни весточки. Даже граф Хойос и Мэри, и те, не заходили к Эмили.

Сначала Эмили обижалась и злилась на своего избранника. Вот как! Она ждет, а он даже не может дать знать, что задерживается! Словно она такой же слуга, как все в этом доме! Словно ее дело – лишь развлекать его! А большего ей знать и не полагается!

Однако вскоре обида и злость сменились печалью и томлением. Где он, что с ним? Жив ли, здоров ли? А вдруг что-то случилось, пока она сидит тут без дела. А может, ничего не случилось? Может, он просто передумал возвращаться к ней? К той, которая постоянно его в чем-то подозревает. Которая всегда его отвергает и даже не может приласкать! Которая ему совсем не пара! Может, он наконец это понял?! Понял и решил не возвращаться. А что, это очень даже возможно. Граф говорил, что Джеймс мало проводит времени в этом поместье. У него есть дома в других государствах. Может быть, он, и правда, уже пожалел, что связался с ней. Но, как великодушный человек, решил, что не станет выгонять ее на улицу. Пусть живет тут; купить ей нарядов и накормить ее для него ничего не стоит. Может, все именно так? И виновата во всем, конечно же, она сама!

Пошла четвертая неделя без Джеймса. Дни тянулись медленно и тяжело. А Эмили уже не знала, куда себя деть. С утра до вечера она смотрела в окно в надежде увидеть своего принца. Она уповала, что этот дом, его шикарные виды, вдохновят ее. Возможно, она что-то изобразит. Ведь граф привез ей мольберт и краски. Но вдохновение не шло к ней. Она нарисовала всего одну какую-то картину, и то потому что надо. А не потому что хотелось того. Да, надо. Надо же делать хоть что-то! Она и так бездельничает целый день напролет. Ей нельзя выходить, ведь ее могут узнать. Вот она и спит до обеда. Потом завтракает два часа, читая газету. Затем ходит по этому большому дому, как неприкаянная. Она никогда прежде не была столь долго без дела. И теперь она заскучала. Да, ее все стало раздражать, но более всего – она сама. Она чувствует себя ненужной. От нее нет проку. Она не лучше тех собак, что бегают из комнаты в комнату. Впрочем, они хоть для чего-то сгодятся, может, для охоты! Она даже пробовала поговорить со слугами. Пришла на кухню и предложила помочь кухаркам с обедом. Но поварихи не поняли ее порыва. То же самое было, когда она решила прибраться в своей комнате. Напуганные слуги тут же принялись намывать весь замок, растолковав ее труд, как недовольство их бездействием. Не стоит кривить душой. Поначалу ей нравились и комнаты, и слуги, и яства. Но потом…Потом все это стало привычным. И ванны с лавандой, и прогулки по парку с зонтиком, и чаи с бергамотом и горько-сладким апельсиновым джемом…Все это приятно весьма. Но не радует так сильно, как должно бы. Булочка, купленная у миссис Шарп на последние деньги, была такой ненаглядной…

****

Каждый день Эмили неосознанно ждала вечера. Она то и дело поглядывала на часы. И когда начинало смеркаться, она готовилась ко сну. Но привычной усталости от трудного дня не было. Не было и удовлетворения от проделанных работ. Она ложилась в постель, потому что подошел час, а не потому, что устала, и ноги не держат ее, как часто бывало прежде.

Этот вечер оказался таким же скучным и одиноким, как и все предыдущие. Служанка пришла расчесать ей волосы. Эмили, вообще, не понимала, зачем ей нужна служанка. Она и сама может причесаться. Однако та все равно постоянно приходила, помогала умыться и разобраться с прической. Даже натянуть платье…Как же тут без подмоги…Кто же расправит бант на пояснице и одернет подол…Это ведь сложно сделать самостоятельно! Но что ж, раз так принято, то Эмили будет следовать правилам.

– Что-нибудь еще, мисс? – молоденькая служанка поджала губы, глядя на Эмили, сидящую на постели и грустно играющую рыжим локоном своих волос.

– Нет, ничего…Благодарю…– вздохнула Эмили, поправляя рукава сорочки. – Сара, от Джеймса все еще нет вестей?

– Не знаю, мисс…– служанка снова напружинила узкие губы.

– Что-то не так? – Эмили заметила, что Сара украдкой разглядывает ее с недовольным лицом.

– Я не понимаю, мисс, – Сара тут же уставилась в пол.

– Я что-то не так делаю? – Эмили порой чувствовала себя неловко за свои оплошности и недостаточное для этого места воспитание. Как-то раз она поставила горячую чашку на стол, забыв подложить блюдце. На поверхности осталось пятно. Слуги потом неоднократно натирали пострадавшее место солью и маслом. А Эмили было совестно. И она даже порывалась поработать тряпкой лично. – Может быть, я…

– Мисс, если это все, то я принесу вам чай, как вы приказали, – Сара растянула рот в полоску неискренней услужливости.

Эта девушка была всегда угодлива. Как и остальные слуги, впрочем. Тогда отчего такое чувство, что она, Эмили, не нравится той? Кажется, Эмили не ругала Сару, не просила у нее ничего, кроме, разве что, чая…Странно.

– Да, пожалуйста…– Эмили вздохнула.

На небе уже вырисовались рожки луны. Зажглись звезды. Вот еще один день прожит без Джеймса. Эмили всхлипнула. Если она не нужна ему, то не станет тут задерживаться! У нее закончились деньги. Ей нельзя вернуться к тетушке. И ей некуда идти в этом большом чужом городе. Но, если уж на то пошло, она может перебраться в другой. Скажем, в Бирмингем, Манчестер или Ливерпуль. Займет денег на билет у Роберта и Филла и уедет! Она не станет обременять того, кто ее больше не любит!

Заплаканная Эмили уткнула лицо в подушку, которая вскоре стала мокрой. Как обидно. Очень обидно! Из головы не идет тот день, когда они с Джеймсом познакомились. Он был так добр…Загадочен…Она думала о нем…Ждала его. А потом он пришел к ней. И как славно могло бы быть! Если б она все не испортила своей подозрительностью! Своим нелепым поведением! Ведь то и дело он спрашивал: «Эмми, все в порядке?».

Послышался звук шагов в коридоре. Наверное, Сара принесла чай.

Эмили чуть приподнялась на локте, утирая заплаканные глаза. Слезы бежали ручьями по ее щекам. Силуэт в дверях расплывался. Но уже в следующую секунду она вскрикнула от радости. Это был Джеймс. Он все-таки вернулся! Он только с дороги, это видно по его одежде. И он сразу же пришел к ней! Он все же любит ее!

– Джейми, – Эмили зарыдала, но на сей раз от радости. Умом она понимала, что это даже не сама любовь. А какое-то болезненное состояние души, задетого эго. Пока Джеймс был под рукой, она не спешила к нему в объятия. Но стоило ей лишиться его, согласного вечно ожидать ее, и она оказалась готова на все, лишь бы вернуть его привязанность.

– Эмми, господи, почему ты плачешь? – Джеймс присел на край постели, обняв Эмили. Сам того не зная, он разбил ей сердце своим отсутствием. Никакие его действия не заставили б ее тяготеть к нему сильнее, чем эта разлука. – Что случилось?

– Я так скучала…– всхлипывала Эмили, уткнувшись носом в плечо Джеймса. – Почему так долго? Джейми, я люблю тебя. Ты забыл обо мне?

– Я только о тебе и думал, дорогая, – Джеймс ласково поцеловал Эмили. – Ты невероятно красива сейчас. Я даже уже забыл, как ты прекрасна.

В этот момент в дверях возникла Сара. Она принесла для Эмили чай с гвоздикой, как делала каждый вечер.

– Уйди, – кратко приказал Джеймс служанке, которая застыла с подносом в руках и, пружиня губы, смотрела на них с Эмили.

– Ты, наверное, голоден и устал, – Эмили утирала слезы и уже думала о том, как ей позаботиться о нем. Хотя нужно ли ему это? В доме море слуг, которые все сделают за нее. Разве это хорошо? О ее Джеймсе будут радеть другие. Кухарки приготовили обеды, лакеи расстелили постели…А она что? Будь он простым человеком, о нем бы позаботилась она сама. И это бы порадовало его. – Я могу устроить ужин…

– Да, я устал…– признался Джеймс. – Но я не голоден. И мне не нужен ужин. Мне нужна только ты, – Джеймс склонился над Эмили и стал целовать ее соленые от слез губы.

– Почему тебя так долго не было? – Эмили никак не могла прийти в себя. В ее помутненном разуме уже все смешалось в какую-то темную кашу. Если б она пила что-то кроме чая, то подумала бы что опьянела. Возможно, она слишком долго и искренне плакала.

– Уже не имеет значения, – Джеймс продолжал целовать отуманенную переживаниями Эмили, которая оставалась безучастна к его ласкам. Он взял сначала одну ее руку, затем другую и положил их себе на плечи. – Обними меня, дорогая. Я тоже скучал. Очень.

– Больше не оставляй меня одну…– прошептала Эмили, озвучив свое единственное желание. Она видела, как он сбросил пиджак, как обнял ее. Чувствовала, как ослабевают завязки ее сорочки, как он целует ее шею. Его губы скользили ниже, к ее груди. Все это было непривычно для Эмили и не доставляло ей должного удовольствия. И все же она не отстраняла его. Она вдруг стала опасаться отталкивать его от себя. Раньше она всегда отвечала решительным отказом, а теперь будто онемела.

– Не оставлю, дорогая, – пообещал Джеймс, сбросив с себя рубашку. Потерянная Эмили осознавала, что его действия выходят за границы дозволенного. Но ничего не могла поделать ни с ним, ни с собой. Его рука потянулась к подолу ее сорочки.

Сейчас Эмили казалось, что в комнате жарко. Хотя она знала, что это не так. В этом доме холодно даже днем, не то что вечером, после проветривания.

– Джейми, я не уверена…– Эмили невольно вжалась в подушку. Она помнила, что ее план был совсем другим. Все должно было произойти иначе, не так. Нет, она не хотела всего того, к чему он ее подводил. Но еще меньше она хотела остаться в одиночестве. Вдруг он опять уйдет от нее? А потом больше не вернется к ней! Да, сначала она собиралась соблюдать себя до самой свадьбы. Но, в конце концов, они с Джеймсом скоро поженятся…– Я не уверена, что…

– Не бойся, Эмми, я же рядом, – губы Джеймса вновь коснулись ее губ, словно не желая, чтоб она высказывала вслух свои сомнения, тем самым сильнее уверяясь в них. Его ладонь уже гладила ее бедра, поднимаясь все выше.

Эмили не знала, как себя вести. Он не был груб. Скорее наоборот, говорил что-то нежное. Но то, что он делал с ней, не укладывалось в ее голове и, уж точно, не доставляло ей радости, как все малопонятное. Она начинала понимать ту девушку из его рассказа, которая на следующий день после брачной ночи сбежала домой к родителям.

– Джейми, мне больно, – Эмили почувствовала неприятное резкое ощущение. Она инстинктивно уперлась ладонями в его грудь.

– Вздохни глубоко, дорогая.

Единственное, чего Эмили хотела теперь – чтобы все поскорее закончилось.

Глава 23. Чужая повсюду

На следующее утро в доме был настоящий праздник: радовались все – от слуг до собак. Но больше всех была счастлива Эмили. С присутствием Джеймса все изменится. Он такой славный. Там, где он – не может быть грустно или неуютно.

Эмили старалась казаться жизнерадостной, но продержалась не слишком долго. Но на сей раз дело было не в ней. Из поездки Джеймс возвратился явно не в духе. И если ночью он был ласков, то на утро почти не обращал на нее внимания. Его лоб то и дело хмурился, брови гнулись. Было ясно, что он о чем-то думает. О чем-то, с ней не связанном.

На столе стояло блюдо с холодными бутербродами. На тостах тонкими ломтиками были выложены кусочки копченой корейки. На тарелках остывали сочные тыквенные омлеты. В центре стола высилась стопка пышных блинов. Все эти блюда не являлись традиционной английской кухней. Эмили разглядывала их с интересом и удивлением.

– Картофельные кнедли с сыром, мисс? – уточнил слуга у Эмили, застыв с половником в руке.

– Пожалуй, позже…– Эмили не торопилась пробовать подозрительные мучные шарики, плавающие в супе, но и не осмеливалась в открытую отринуть их.

– Телячий шницель в панировке? Пряный тафельшпиц? – слуга поочередно указывал на блюда с едой либо приподнимал крышки с глубоких емкостей. В данный момент его рука застыла над ломтиками отварного говяжьего филе, приправленного яблочным хреном. – Да, пожалуй…Кусочек…– согласилась Эмили.

– Краутфлекерль? – продолжал слуга, указывая на странное блюдо из капусты и, кажется, макарон.

– Э…нет, Тафель…Тафельшпица будет достаточно…– рассудила Эмили. Все время, что она выбирала себе завтрак, Джеймс не отрывал взгляда от газеты. Казалось, он так занят, что не желает, чтобы его отвлекали. – Это ведь не английская кухня, так ведь, Джейми?

– Ты права, дорогая. Австрийская…– Джеймс лишь на миг оторвался от газетного листа, но вскоре вернулся к чтению, не приняв приглашения к разговору.