Корнет Савин

Его глаза были напряжены, туловище вытянулось как струна. Сидевший рядом мужчина с бородой, который недавно чуть не застукал Савина в сарае, потянул юношу за подол сюртука, чтобы тот не перебивал оратора.

– Остыньте, Степан, – строго проговорил мужчина. – Центр приказал вести агитацию. Время террора ещё не пришло.

Он откинул назад свои густые волосы, сохраняя степенное выражение лица.

– Просто Натансон трус! Как и все в Петербурге. Они там только и могут, что указывать! – крикнула Вера.

Казалось, она вот-вот потеряет самообладание. Корнет не стал медлить. Он почувствовал, что сейчас – самый подходящий момент, чтобы появиться в этом чудном собрании. В своих актёрских способностях и умении импровизировать Савин не сомневался. Тяжело дыша, он распахнул дверь и ворвался в комнату.

От неожиданности все резко вскочили. Гостей здесь точно никто не ждал, на всех лицах появилось выражение тревожного напряжения. Мужчина с бородой выхватил револьвер и направил его на незваного посетителя. Юноша, который недавно говорил о бомбах, вскочил и спрятался за широкий сундук. Корнет тепло оглядел присутствующих, словно те были его старыми знакомыми, и устало выдохнул:

– Фух… Слава богу, нашёл…

Глядя на арестантскую робу Савина, мужчина с бородой опустил пистолет. Нежданный гость выглядел как революционер, бежавший с каторги. Прилипшая к телу грязная одежда и измученный вид вполне соответствовали образу.

– Кто вы такой? – спросила Вера, пристально глядя на корнета.

Тот приподнял арестантские брюки, так, что открылись кандалы на истерзанных щиколотках и язвительно ответил:

– Александр Сергеевич Пушкин, разве не видно?

Услышав эту дерзость, мужчина с бородой снова нацелил револьвер на гостя.

– Извольте всё же представиться, – сурово произнёс он.

– Вас что, не предупредили из центра? – удручённо опустил брови Савин.

Присутствующие недоумённо посмотрели друг на друга, надеясь, что кто-нибудь прояснит ситуацию. Юноша по имени Степан осторожно высунул голову из-за сундука, с волнением ожидая развязки.

Нарочно пристукнув кандалами, Савин изобразил рассерженного страдальца:

– Вот Натансон, поросячья морда! Уж я ему устрою!

– Объясните же, откуда вы, и что с вами случилось? – сощурив глаза, Вера недоверчиво рассматривала арестанта, выглядевшего слишком уверенным.

Савин устало опёрся на деревянную стену, вытер несуществующий пот со лба и равнодушно посмотрел на присутствующих. Мысль его работала с лихорадочной скоростью, и он живо представил себя в роли политического беглеца.

– Меня этапировали на каторгу, – со спокойной уверенностью произнёс Савин. – Но товарищи подкупили конвоиров, и те дали мне сбежать неподалёку отсюда. А вас должны были предупредить, чтобы меня встретили, накормили, обогрели.

Степан вышел из-за сундука и сел на пол, скрестив ноги. Все посмотрели на него с укоризной, но он лишь удивлённо проговорил:

– Но никакой корреспонденции не было…

Мужчина с бородой посмотрел на него вопросительно, а затем мигом перевёл взгляд на товарищей:

– Может, фараоны перехватили?

На лице Веры было написано сомнение. Она чувствовала, что здесь явно что-то нечисто. Больше всего девушку настораживало, почему незнакомец, о котором никто не сообщал, не начал с самого главного.

– А может, это всё ложь? – лукаво прищурившись сказала она.

Подозрительность Веры сделала Степана смелее. Он поднялся с пола и стремительно подошёл к Савину.

– Да! Где доказательства? – спросил Степан, так вызывающе, будто собирался вступить в драку с сомнительным визитёром.

Савин не удостоил Степана ответом. Придвинув ногой неказистый стул, он устало опустился на него. Деревянные половицы заскрипели, когда корнет принял удобную позу. Он оглядел революционеров смиренно, но с некоторым недовольством, словно они в чём-то провинились.

– Сами подумайте, господа хорошие! Если я вру, то откуда узнал, что здесь заседает революционная ячейка и руководит ею… прекрасная Вера Ивановна?

С этими словами корнет резко повернулся к Вере, которая, к его удивлению, никак не отреагировала на комплимент. Напротив, её лицо сохраняло внушительное спокойствие. Казалось, слова Савина абсолютно не затронули её чувств.

Мужчины зашептались. Они смотрели на Веру и невзрачного гостя, раздумывая, чью сторону принять. Один из них подошёл к Савину ближе, чтобы лучше рассмотреть его. Увидев следы от плетей на плечах и посиневшие от кандалов лодыжки, он невольно смягчился.

– Может, человек правду говорит? – обернувшись к Вере, сказал рыжеволосый мужчина с изрытым оспой лицом. – Пришёл в цепях, весь избитый. Пострадал за революцию, а мы…

Все разом заговорили, кто сочувственно, кто возмущённо. Вера недовольно постучала по столу ребром ладони.

– Довольно!

Она приблизилась к Савину на несколько шагов и уставилась на него, как смотрят в жандармерии на подозреваемых. Корнет ответил взглядом, исполненным непритворной грусти.

– Значит, так, – чёрство произнесла Вера. – Я телеграфирую в центр, запрошу сведения на ваш счёт. А пока вы побудете под моим присмотром.

Мужчина с бородой наконец убрал револьвер в карман, и Савин почувствовал, что ему снова помог актёрский талант. Он был уверен в своей роли, сыграл до конца и не ошибся. Нежданно-негаданно он обрёл товарищей и Веру… которая обещала за ним присмотреть.

Услышав от девушки эти слова, Савин едва удержался, чтобы не ответить каким-нибудь пылким комплиментом. Но, понимая, что это будет неуместно, лишь хитро прищурился.

– С превеликим удовольствием!

Впервые за долгое время, проведённое в тюремных камерах, он почувствовал себя прежним. Ему захотелось по привычке вальяжно закинуть ноги на стол, опёршись на спинку стула. Но тяжёлые кандалы напомнили о реальности, и корнет с досадой сплюнул.

2.

Уборная комната в квартире Веры оказалась весьма удобной. Уже отвыкший от чистоты и уюта, Савин наслаждался покоем, тёплой водой с душистым мылом и глубокой ванной, в которой можно было расслабить уставшее тело и немного забыться, вспоминая прежнюю безмятежную жизнь. Дневной свет пробивался сквозь узкое оконце и падал на лицо корнета, подчёркивая морщины усталости вокруг глаз.

Неожиданный стук в дверь вывел его из состояния неги. Корнет резко поднялся из ванны, кисло посмотрел на дверь и на всякий случай потянулся к полотенцу.

– Войдите! – крикнул он.

В комнату уверенно вошла Вера со стопкой аккуратно сложенной одежды.

Савин передумал прикрываться. Отдёрнув руку от полотенца, он бесцеремонно посмотрел на девушку. Она бросила на него беглый взгляд, полный равнодушия, и протянула вещи.

– Надеюсь, это не ваше, – насмешливо произнёс Савин, рассматривая белую рубаху.

– Нет. Мужа, – спокойно отозвалась Вера, не обращая ни малейшего внимания на обнажённое тело корнета.

– А он не заревнует? – нахально спросил корнет, выгибая корпус вперёд.