Мой ледяной принц

– У меня появилось срочное дело, – холодно ответил ему я.

– А как же наш контракт?

– Да плевал я на ваш контракт!

Я был взвинчен и представлял себе, как Миша плачет, сидя в углу грязной камеры.

«Моя Миша сидит в одной камере с уличными шлюхами! И они обокрали ее! Забрали кулон, который я ей подарил. Но неужели она все еще носит его?» – удивился я.

– Вас не устраивают условия? Мы можем пересмотреть их! – настаивал немец, словно не слыша моих грубых слов.

Но я отключил телефон, прошел на посадку и занял свое место в самолете.

Мужчина, продавший мне билет, сказал правду: это был эконом-класс, заполненный веселыми студентами и бородатыми путешественниками, похожими на бродяг. Двое из них оказались моими соседями, и от них несло дешевым табаком.

«Теперь я понимаю Мишу и ее неприязнь ко мне, когда я курил: я ужасно вонял!» – с насмешкой подумал я, отворачиваясь к иллюминатору.

Я закрыл глаза и стал гадать, что произошло с Мишей. Мне было больно оттого, что она страдала. Я ни секунды не сомневался в том, что она могла убить того подонка, ведь Миша не умела рассчитывать свои силы: она испугалась и толкнула его, а он так сильно ударился о что-то, или даже о землю, что тут же сдох.

Тварь. Он посмел прикоснуться к ней! И из-за него она сидит в тюрьме, как преступница!

Но одна мысль заставила меня почувствовать радость, хоть и совсем ни к месту: у Миши было право только на один звонок, и она потратила его на меня. Она могла позвонить Мэри, матери, сестрам, братьям, но позвонила мне. Она знала о том, что ей больше не позволят позвонить, но позвонила мне: она была уверена в том, что я не брошу ее. И пусть Миша просто использовала мою любовь к ней… Плевать! Она доверяла мне, и это главное. Я поклялся себе, что вытащу ее из-за решетки. Любой ценой.

Отмежевавшись от всех звуков, я думал только о Мише и не знал, что происходило вокруг. Я очнулся только в аэропорту Лондона, когда стюардесса тронула меня за плечо.

Глава 23

Выбежав из аэропорта, я сел в свой верный «Мустанг», ожидавший меня на стоянке, с силой нажал на газ и рванул в Оксфорд: Мишу не могли увезти в другой город, потому что было еще слишком рано, около четырех часов утра. Дорога была абсолютно свободна, и, несмотря на темноту, я мчал на всех парах. По дороге я обзвонил полицейские участки Оксфорда и узнал, что Миша находилась в центральном отделении.

Приехав в пункт назначения, я выскочил из машины и стрелой залетел в участок.

– Я адвокат Миши Мрочек, – сразу сказал я дежурному полисмену. – Она поступила к вам вчера вечером за убийство.

– Должен вас обрадовать: не за убийство, а за покушение на убийство, но умышленное, – медленно сказал мне тот: у него слипались глаза.

От его слов у меня прервалось дыханье: так эта сволочь мажор Роб жив!

– Я требую встречи с моей подзащитной, – потребовал я.

– Погодите секунду, сэр: я сообщу шефу. – Дежурный зевнул, поднялся из-за стола и скрылся в коридоре. Через минуту он вернулся и сказал, что шеф ждет меня в своем кабинете.

Начальником участка оказался серьезный на вид мужчина преклонного возраста: он сидел за столом, что-то писал и пил кофе. Увидев меня, он жестом указал на стул.

Я молча сел на предложенное мне место.

– Значит, вы адвокат мисс Мишель Мрочек? – спросил шеф участка, взглянув на меня с плохо скрытым удивлением.

– Именно так, и хочу узнать, за что ее арестовали, – холодно ответил я.

– Статья очень серьезная: покушение на убийство. Исходя из заявления потерпевшего, ваша подзащитная умышленно толкнула его, и в результате этого насилия он получил серьезную травму головы. Если бы скорая помощь приехала позже, его не было бы в живых. А впрочем, ознакомьтесь с его заявлением. – Мистер Нельсон (как я прочитал на табличке двери его кабинета) протянул мне заявление.

«Вчера, в десять часов вечера мисс Мишель Мрочек – студентка Оксфордского университета, напала на меня на остановке, около колледжа Святого Иоанна. Сперва она оскорбляла меня, а потом толкнула, после чего я потерял сознание и очнулся только в больнице. Могу с полной уверенностью заявить, что мисс Миша Мрочек пыталась убить меня, и могу предположить, что мотивом этого была ее ревность меня к другим девушкам…»

– Какой бред! – Я не стал дочитывать и бросил лист на стол. – Неужели вы в это верите?

– Мое дело не в том, верить или не верить. Мое дело – разбираться, и я разберусь в этом. – Начальник участка взял заявление и аккуратно положил его в папку.

– И когда было написано это заявление? – поинтересовался я. – Если у него такая серьезная травма, как он утверждает, он не встал бы с постели и не пришел бы в себя так скоро.

– Вы правы, но у меня есть медицинские показания. – Мистер Нельсон подал мне очередной листок и снимок головы мажора Роба. – Как видите, пострадавший ничего не выдумывает. Час назад он пришел в себя и продиктовал моему сотруднику это заявление. К нему у меня нет никаких претензий. Но и свидетели, которые могут подтвердить правдивость его слов, тоже отсутствуют. А ваша подзащитная уверяет, что толкнула его нечаянно и что она всего лишь защищалась от его домогательств.

– Вы допрашивали ее? – нахмурился я. – Без адвоката?

– Мы предоставили ей государственного защитника. Все по закону, мистер…

– Харальдсон, – мрачно сказал я.

– Мистер Харальдсон, я не дурак и прекрасно знаю, что представляет собой этот… пострадавший: он не раз ночевал в моем участке за дебош.

– И все же, вы верите его заявлению, – усмехнулся я, отдавая ему снимок.

– Вопрос не в этом. Как я уже сказал, свидетелей преступления нет, но есть заявление. – Мистер Нельсон тяжело вздохнул. – Вы знаете, кто родители парня?

– Так дело в этом? Имя его родителей позволяет ему безнаказанно уйти от правосудия? – резко сказал я.

– Не старайтесь задеть мою совесть: у меня есть заявление, пострадавший и задержанная, которая призналась в том, что действительно виновата в произошедшем преступлении.

– Вы сказали ей о том, что он жив? – Я начинал злиться.

– Перед тем, как вы пришли, я как раз собирался послать за девушкой, – спокойно ответил мне мистер Нельсон. – И, признаюсь, мне очень жаль ее: она ужасно напугана и не могла сказать ни слова, только плакала. Мы с трудом вытянули из нее пару фраз.

– И как вы будете расследовать это дело? Ни свидетелей, ни мотива… – мрачно начал я.

– Мотив написан черным по белому: ревность.

Эти слова заставили меня усмехнуться: какая отвратительная ложь!

– Насколько я знаю, этот «пострадавший» не давал моей подзащитной прохода и закидывал ее записками с предложением поучаствовать в «Охоте на лисичек», – с иронией в голосе сказал я.

– Лисички? Наслышан. К счастью, в этом году все прошло без скандала. Значит, вы утверждаете, что не задержанная преследовала пострадавшего, а он ее?

– Да, и уверен, что многие студенты подтвердят это.

– Но откуда вы это знаете? – Мистер Нельсон приподнял подбородок и прищурил глаза.

– Я ее друг, к тому же, однажды сам стал свидетелем того, как он лез к ней.

– Друг? – протянул мистер Нельсон и стал теребить пальцами ручку, лежащую на столе. – И не больше?