Старая крепость

– Солдаты! Вы до конца исполнили свой долг, – Рейх может вами гордиться! Я счастлив, что имею честь командовать такими славными парнями! Ваше мужество и самоотверженность не будут забыты! Крепость почти взята, – остался последний узел обороны большевиков! Нам, землякам фюрера, оказана великая честь овладеть этой Крепостью и мы оправдаем доверие нашего народа! Благодарю за службу! Хайль Гитлер!

– Хайль Гитлер! – ревём мы в единодушном порыве.

– Понимаю, что вы устали, но нужно собраться и раздавить последнее гнездо большевиков! Последнее усилие, – и оборона русских падёт! Подразделения первого и второго батальонов ведут здесь непрерывные бои вот уже пятые сутки. Им нужен отдых. Нам всем нужен отдых. Поэтому, я прошу! Прошу, а не приказываю! Помогите достойной победой завершить эту славную кампанию! – этим призывом полковник закончил своё выступление.

Всё-таки, – велика сила слова! Речь, сказанная Йоном, воодушевила солдат. Глаза камрадов вокруг меня горели. Они были готовы пойти в бой хоть сейчас, чтобы немедленно отдать жизнь за фюрера и «Тысячелетний Рейх».

– На нас надеются! Знают, – кому можно доверить ответственное дело! – с восторгом воскликнул Рюдигер, как только строй распустили и Рауш отошёл к штабной палатке.

– Мы не подведём! – не менее пылко вторил ему Студент.

– Умерьте свой восторг, парни, – попытался отрезвить возбуждённых речью командира полка солдат Викинг, – идти в атаку на отчаянно сопротивляющихся русских, – не самая хорошая идея.

– Да мы раздавим их как тараканов! – тоном, не терпящим возражений, ответил Отто.

– Не думаю, – покачал головой Йенс.

– Вечно ты сомневаешься! – недовольно нахмурил брови Рюдигер, – Нужно верить в победу!

– Мне кажется, Отто, что речь полковника произвела на тебя слишком сильное впечатление, – встрял в разговор я.

– Глупости! – отмахнулся Рюдигер, – Командир полка говорил правильные вещи, и я ему верю!

– Да уж, – поддержал меня Викинг, – что-то ты не на шутку возбудился.

– Пфф!

– Это магия Йона, – засмеялся я, – Будь Отто женщиной, – он бы прямо здесь полковнику отдался, – видишь, как глазки горят!

Викинг захохотал, Студент с Кройцером тоже не выдержали и присоединились к пулемётчику. Один только Рюдигер обиженно насупился и отвернулся от нас, всем своим видом показывая пренебрежение.

Тем временем, из штабной палатки вернулся Рауш и поставил нам боевую задачу: в сумерках скрытно выдвинуться на позиции и сменить один из взводов второго батальона, который располагается в домах комсостава недалеко от дороги к Северным воротам. Солнце уже садится, поэтому тронуться мы должны не позднее, чем через час.

Пока есть время, – пополняем запасы патронов и гранат. Завтра с утра должны подъехать приданные танки, после чего начнётся очередной штурм. Наученные горьким опытом, помимо боеприпасов набираем воды во все ёмкости, которые нам доступны. Я, помимо своей фляги, кладу в ранец ещё две: запас не помешает.

Смеркается. Рауш даёт команду на выдвижение. В небо взлетают осветительные ракеты, периодически постреливают блокирующие Восточный форт немцы. То ли для собственного успокоения, то ли по промелькнувшим теням. Русские молчат.

Перебегая между домами, добираемся до взвода, который должны сменить. Их КП располагается на первом этаже одного из зданий, – в комнате, выходящей окнами на Мухавец. Командует здесь пожилой, степенный фельдфебель. Он искренне рад нас видеть и с ходу сообщает, что взводного лейтенанта убил русский снайпер ещё в первый день. Показывает наши будущие позиции: стрелки занимают места внизу, пулемётчиков размещают на вторых этажах. Викинг с Кройцером бесшумными тенями скользят в соседнее здание. Поскольку я теперь тоже пулемётчик, то мы с Рюдигером забираемся по лестнице указанного взводным дома. Он стоит последним, у самой дороги, и находится дальше всех от валов Восточного форта.

Осматриваемся на втором этаже. Я выбираю небольшую комнату с видом на позиции русских. Комод, стол, большая двуспальная кровать, в углу детская колыбелька, игрушки. Никого. Под ногами хрустит битое стекло, – рамы вышибло взрывной волной. Крови нигде нет, – значит, хозяева успели отсюда выбраться целыми и невредимыми. Начинаем оборудовать позицию. Оттаскиваю подальше от окна стол, – пулемёт должен стоять в глубине комнаты, иначе красноармейцы нас сразу заметят и легко убьют. Разворачиваем с Отто тяжеленную кровать. Отлично получилось: MG на столе, мы с Рюдигером на кровати. Мягко, комфортно, удобно. В случае чего, – просто откатываемся и падаем на пол. Приникаю к прицелу, оценивая сектор обстрела. Вижу форт и немного – здание двухэтажной казармы внутреннего вала. На валах – окопы. Вроде бы, в них никого нет. Между нашим домом и позициями русских, – стоят пушки. Часть, – разбита, часть, – брошена. Где-то я подобную картину уже видел… Разбитый артпарк перед церковью! Точно! Чуть правее, – почти вплотную подходящие к валу форта дома комсостава. Эх, занять бы позицию там… Но, мы, к сожалению, с другой стороны.

Пространство от нашего дома и до самых валов укрепления, как и на Центральном острове, покрыто трупами, но тут картина несколько иная: примерно треть составляют убитые в форме мышиного цвета. Значит, давали здесь камрадам прикурить красноармейцы… Насколько я помню диспозицию, – Восточный форт полностью окружён: главный вал и прилегающие к форту территории полностью в руках немцев. Ждать сдачи русских можно до морковкиного заговенья: припасов, людей и патронов у защитников много, просто так это укрепление не взять.

Наступает ночь, однако пространство вокруг форта освещается взлетающими тут и там ракетами. Периодически, где-то со стороны главного вала, хлопает миномёт, запуская осветительную мину. Она взмывает вверх и плавно опускается, надолго заливая светом Северный остров. Нельзя сказать, что светло как днём, но выбраться из форта незамеченным практически невозможно.

Внезапно, на лестнице раздаётся шорох: кто-то поднимается на второй этаж. В мгновение ока сдёргиваю со стола пулемёт и направляю ствол в дверной проём. Русские?

– Парни, где вы тут? – раздаётся в темноте жалобный голос.

– Чёрт, Хефнер! Я тебя чуть не пристрелил! – громко возмущаюсь я, но палец со спускового крючка убирать не спешу.

В дверях появляется худая фигура нашего стрелка.

– Да мне что-то стало страшновато одному, – признаётся Карл, осторожно входя в комнату.

– Одному? А где остальные?

– Так нет больше никого, – пожимает плечами Хефнер, – Гётце и Шлимана забрали на правый фланг, – там, вроде как, возможен прорыв русских к Восточным воротам.

– Ты хочешь сказать, – нас всего трое здесь? – интересуется Рюдигер.

– Получается, что так, – соглашается Хефнер.

– Прекрасно! – в сердцах бросаю я.

– Да вряд ли русские будут прорываться здесь, – пытается успокоить меня стрелок, – к тому же там, за домом, самоходка стоит, – её починили.

– Откуда сведения?

– С танкистами говорил. Обещали, в случае чего, огоньком прикрыть. Правда, снарядов у них всего четыре, зато к пулемёту, – полный боекомплект!

– И где они сейчас?

– Вроде как, спать легли.

– Отличное прикрытие, – ворчит Рюдигер.

– Ничего: стрельба начнётся, – проснутся, – переставляя свой MG-34 обратно на стол, замечаю я.

– Это точно, – радостно скалится Хефнер.

– Ох, и струсят тогда с перепугу, – мерзко хихикает Рюдигер.

– Ладно, смех – смехом, а звезда – кверху мехом. Втроём бодриться – точно не выспимся. Нужно поделить ночь на смены.

– Какая звезда? – недоумённо интересуется Отто.

Вот ведь морда нерусская, – матерюсь про себя, но вслух отвечаю:

– Долго объяснять. Значит, делимся так: до нулей сторожит Хефнер, до двух – я, до четырёх утра – Рюдигер. Вопросы? Вопросов нет. Бдим на первом этаже, в случае чего, – стреляем, не стесняемся.

Отправив Хефнера вниз, укладываемся на кровати. Мне не спится, а Отто, такое ощущение, потерял сознание сразу, как только коснулся головой подушки. Сначала было нормально, но потом Рюдигер затеял такой храп, что хоть уши затыкай. Промучился до смены, но уснуть так и не смог.

– Во даёт! С лестницы слышно! – восхищённо произнёс Хефнер, поднявшись наверх.

– Ага, удачи заснуть! – буркнул в ответ, – Давай винтовку, пойду дежурить. Всё спокойно?

– Как никогда! – заверил меня стрелок, забираясь на кровать, – Тишина и спокойствие!