Старая крепость

– Совершенно верно. Поэтому, – говорить буду только с Вами. Прикажите бойцу выйти.

Вижу, что майор колеблется. Попробую аккуратно надавить, – главное, не переборщить.

– Я настаиваю на этом, – твёрдо глядя командиру Восточного форта в глаза, гну свою линию.

– Слышь, ты, настойчивый… – начал было за спиной Костя, но майор не дал ему закончить, оборвав того на полуслове:

– Вороненко!

– Я, товарищ командир!

Испытующе посмотрев на меня, Гаврилов, наконец, принял решение:

– Подожди за дверью.

– Так… Тащ майор…

– Выйди я сказал!

– Есть!

Дождавшись, пока за моей спиной хлопнет закрывшаяся дверь, удовлетворённо киваю:

– Спасибо за доверие, товарищ майор!

– Присаживайтесь, – указав на стул, предложил Гаврилов.

– Спасибо, не откажусь.

– Итак, – что же такого Вы хотите мне сообщить, что попросили убрать свидетелей? Я Вас слушаю, – Гаврилов положил руки на стол и с интересом уставился на меня.

– В то, что я сейчас скажу, возможно, будет сложно поверить, но я постараюсь быть убедительным.

– Я весь во внимании.

Если честно, что говорить, – абсолютно без понятия. Логичным показалось признаться в своём иновременном происхождении, причём сделать это так, чтобы майор Гаврилов мне поверил. Как этого добиться? Нужно рассказать ему что-то, о чём знать никто, кроме него, не мог. Поразить осведомлённостью, грубо говоря. К сожалению, о каких-либо фактах из жизни командира Восточного форта я не осведомлён, кроме, пожалуй, одного…

– Как Вы думаете: кто в Крепости, кроме меня и Вас, конечно, – может знать о том, что на сегодня, 27 июня 1941 года, дивизионной парткомиссией назначено слушание дела командира 44-го стрелкового полка майора Гаврилова? Тема обсуждения, – тревожные настроения, распространяемые среди подчинённого личного состава.

Глаза майора сузились, он весь подался вперёд, сверля меня взглядом, и, наконец, процедил:

– Никто, кроме самой дивизионной парткомиссии. Вы что, – оттуда? Больно уж молодо выглядите для партийного работника!

– Нет, Пётр Михайлович, – берите ещё выше.

– Выше? – майор удивлённо поднял брови.

– Я – из будущего.

– Это что, – шутка?

– Было бы смешно, если бы не было так грустно. К сожалению, – это правда. Давайте попробую Вас в этом убедить.

– Да уж постарайтесь, – скептически ухмыльнулся Гаврилов, скрестив руки на груди.

– Я Вас умоляю, Пётр Михайлович: не смотрите на меня как на врага народа! Я не контужен, не умалишённый и, уж тем более, не Петросян.

– Вы знаете нашего завсклада?

– Это однофамилец, не обращайте внимания. Итак, давайте договоримся: я не буду рассказывать о таких вещах, о которых мог бы знать любой человек.

– В том числе, – немецкий шпион!

– Совершенно верно. Говорить буду о Вас, точнее, – о том, что Вы делали с 22 июня и по настоящее время.

– Почему именно с 22-го?

– Потому что именно на этот период времени сделан упор в Большой Советской Энциклопедии.

– В каком смысле?

– В смысле, – статья написана, по Вашим воспоминаниям. Издания, если я не ошибаюсь, 1979 года. Это, кстати, и год моего рождения.

– Голова кругом! И что же там написано? – место скепсису уступил интерес. Это хорошо.

– Ну, процитировать я её не смогу, конечно, но, в общих чертах, суть изложу. Сразу после первых разрывов, Вы поняли, что началась война. В соседний дом угодил снаряд, посыпалась штукатурка, взрывной волной выбило оконные рамы. Успокоив больную жену и сына, – отправили их в подвал, а сами, одевшись, побежали в штаб полка на Центральный остров. Добравшись, Вы не обнаружили там ни секретных документов, ни знамени полка, – внутри полыхал пожар и, видимо, всё сгорело. Собрать своих подчинённых также не удалось, – от силы, их набралось человек двадцать. Пока верно излагаю?

Гаврилов утвердительно кивнул:

– Видимо, бойцы забились в подвалы и укрытия, пережидая артобстрел.

– Были и такие, но основную массу, в том числе курсантов полковой школы, – уже увёл старший лейтенант Бытко, который добрался до расположения полка раньше Вас.

– Василий жив?! – вскинулся майор.

– Погиб вчера днём. Он вывел первую группу за пределы крепости, а потом вернулся за остальными, но во второй раз выйти с Цитадели уже не смог…

– Какой был командир! – горестно покачал головой Гаврилов.

– Удивительно, кстати, что Вы с ним не встретились тем утром, – ведь рядом находились.

– Да там темно ещё было, – с досадой хлопнул по столу Пётр Михайлович, – взрывы, дым, пожары… Народу-то много бежало, – пойди, разбери кто где?

– Собрав оставшихся бойцов, Вы повели их к расположению своего первого батальона, который располагался слева от Северных ворот. Там же и приступили к организации обороны вместе с командиром 18-го отдельного батальона связи капитаном Касаткиным. Правильно?

– Да, – вон он, спит, – буркнул Гаврилов, кивнув на койку.

– Скажите, Пётр Михайлович: а почему Вы не вывели остатки полка в район сосредоточения? Ведь защищать крепость не входило в задачу 44-го стрелкового?