Главное… Жизнь… «THE MAIN THING… A LIFE…»

– Ну, почему ты должен меня потерять? Со мной все будет хорошо! Будем переписываться. Главное себя береги! – в тот момент я дала ему клочок бумажки с индексом и адресом почты.

– Обещай, что ты вернешься за мной!

– Обещаю!

После этого он прижался ко мне, затем лег, положив голову мне на колени. Дальше мы ехали молча. Я думала о нем, он думал обо мне. Так прошло полтора часа. Под конец поездки через вагон проходил какой-то мужчина средних лет, который при виде меня остановился, присел напротив и долго сверлил меня взглядом, при этом странно улыбаясь. К счастью подошла наша остановка, и мы покинули электричку. Незнакомец поехал дальше.

На остановке выяснилось, что к «Счастливой долине» идет последний автобус, который должен прибыть через тридцать минут. Время приближалось к девяти вечера. Я решила сводить брата в кафе. Он кушал только утром, а врачи строго указали, что он должен есть не менее трех раз в день – хоть понемногу, но должен. Брату явно кусок в горло не лез, впрочем, мне тоже. Буквально через силу он поел немного, принял лекарства, и мы вернулись к станции.

Автобус подали чуть раньше, и мы, наконец, сели в него. Тут у меня стали сдавать нервы. Возникло ужасное чувство в животе – такое, какое бывает, когда куча отморозков окружает тебя с намерением избить. Я старалась думать, что там ему будет лучше, хотя, безусловно, понимала, что это не так. Тем не менее, я старалась держать себя в руках. Внутри все кричало и билось, как дикий зверь в клетке, но я сдерживалась. Нельзя было показывать Сережке насколько мне тяжело, иначе наша затея провалится.

И вот, наконец, автобус подъехал к остановке «Приютский поселок», на которой мы сошли. «Автобус-разлучник» тронулся дальше, а мы остались вдвоем посреди дороги. По обеим сторонам стояли деревья, а за узкой полосой полей виднелся тот самый приют.

– Ну… вот мы и приехали… – со вздохом констатировала я.

– Да… – сухо сказал брат и склонил голову.

– Послушай…

Он обернулся ко мне.

– Не забудь показать выписку из больницы и сказать, какие тебе нужны лекарства…

– Боже мой, Мили! Перестань!

– Прости!.. Прости! Иди ко мне! – сказала я, и мы обнялись, – Береги себя! Я обещаю!.. Клянусь!.. Я вернусь за тобой! – твердо говорила я, стараясь не плакать.

– Я буду ждать… Мили! Главное, вернись! – обреченно вздохнул Сережа.

Мы стояли, обнявшись, около получаса. Но нам двоим казалось, прошло не больше минуты.

– Ну, что ж! Пойдем! – сказал брат.

Я проводила его до ворот, обняла напоследок, и он направился к дверям приюта.

Дойдя до дверей, он вновь обернулся. Бросив прощальный взгляд, он помахал мне рукой и стал стучаться в дверь.

Я подождала за углом, пока он войдет, и пошла прочь от приюта. Слезы градом катились по щекам. Внутри играла целая симфония чувств – среди них были и злоба, не находящая выхода, и грусть, и опасения за брата. Я старалась утешиться мыслями, что это ненадолго, и что вскоре все образуется.

Глава №9 Жестокость одиночества

Теперь я осталась совершенно одна. Оказалось, в гордом одиночестве жить ничуть не легче. Раньше я обсуждала свои планы с Сережкой, чувствовала его поддержку, поэтому не переставала мыслить рационально. Кроме того, если я совершала ошибки, то всегда было кому меня поддержать, обнять и утешить.

Да, перемены не всегда к лучшему…

От приюта к станции пришлось идти пешком. Благо путь был прямой. Я шла по пустынной дороге, а в голове творился полный хаос. Приходилось даже несколько раз останавливаться, потому, что от этого сумбура у меня кружилась голова. Тогда я еще не думала о том, что поступила неправильно… Когда я добралась до платформы, уже немного стемнело.

В кармане денег не было даже на обратную дорогу, болтались только тридцать рублей мелочью. Пришлось идти к месту остановки последнего вагона и ждать электричку до города. Последний поезд должен был прибыть в 23.10. Он подошел на пятнадцать минут позже. В вагоне почти никого не было, кроме пары-тройки нетрезвых субъектов, спавших на скамейках.

Я расположилась в другом конце вагона и решила немного вздремнуть. Скоро я заснула. А проснулась от того, что рядом со мной кто-то сел. Я протерла глаза и распознала того самого человека, который наблюдал за мной еще когда мы с братом ехали сюда. Он сидел, положив руку на спинку скамейки, и смотрел на меня, точь-в-точь так же странно улыбаясь. Я попыталась встать и уйти, но подонок толкнул меня обратно.

– Отстань, ненормальный!!! – закричала я, пытаясь вырваться, но он ударил меня по лицу.

Я заплакала и начала звать на помощь.

– Заткнись! (нецензурная лексика)!!!

Пьяный народ в вагоне начал просыпаться. Двое направились в нашу сторону.

– Эй! (нецензурная лексика)! Отстань от девочки!

– Да пошли вы!!! – отозвался наглец.

Завязалась драка. Я побежала к пульту вызова милиции, но мне никто не смог разборчиво ответить, слышались лишь посторонние шумы и хрип. Не найдя ничего лучше, я просто побежала по вагонам к началу поезда.

Из окна я видела, как на остановке пьяные люди вышвырнули извращенца из поезда. Я была в шоке. До этого я не знала, что такие негодяи существуют на свете. От ужаса меня просто трясло. Всю оставшуюся поездку я провела в тамбуре в слезах.

Таким было мое первое знакомство с людьми подобного рода. Но чуть позднее началась целая эпидемия посягательств и приставаний. Пришлось даже скопить денег и купить средства самообороны. Сначала это был перочинный нож, потом газовый баллончик. Однако, несмотря на защиту, ко мне все равно приставали, причем как молодые, так и более взрослые мужчины, которым за тридцать. Но больше всего доставали выходцы с юга (дагестанцы, чеченцы, армяне, азербайджанцы, таджики и т.д., бог их знает, кто они на самом деле и откуда). Они почти никогда не ходят по одиночке, а пристают назойливо, стремятся окружить, сразу лезут щупать. При всем при этом выглядят чуть лучше, чем бомжи. Мерзкие личности.

Все из-за того что внешне я изменилась. Подросла грудь, округлилась попа, довольно прямые ножки в обтягивающих джинсах, которые были уже мне немного маловаты, отросшие, но не совсем длинные волосы… Все это придавало налет сексуальности в купе со смазливым, хоть и не накрашенным личиком, которое постепенно теряло наивно-детское выражение. А поскольку бюстгальтер я начала носить чуть позже, видимо эти «народцы с гор» смотрели сначала на мою грудь, а потом примечали попу и лицо, туповато улыбались и начиналось…

Вообще когда становишься взрослее, в любом случае хорошеешь, даже если раньше ты не блистал красотой. В нормальной обстановке это идет на пользу, поскольку открывает новые возможности, позволяет заводить знакомства иного уровня, люди начинают по-другому оценивать тебя… Но для меня это обернулось лишь чередой неприятностей.

* * *

С тех пор, как я осталась одна, прошел год. Год длиною в целую вечность. Я продолжала работать уборщицей в студенческой забегаловке. Сначала новым стимулом к работе была возможность снять комнату в студенческом общежитии. Я сумела договориться с администрацией, и мне пошли навстречу. Хотя, трудно сказать, что «прямо» пошли, естественно с условием, что я буду работать практически бесплатно и по девять часов в сутки, а заодно возьму на себя обязанности посудомойки. Кроме того, предполагалось, что в мою комнату подселят еще троих. Вначале я согласилась, но спустя полтора месяца отказалась жить на этих условиях. На это было как минимум три причины.

Первой причиной можно назвать проклятых студентов, живших по соседству. От них просто спасу не было: мало того, что они все время ко мне приставали, так еще и пили беспробудно. А чем больше пили, тем больше приставали. Для чего они поступали в институт не известно даже Богу. Таких ненормальных, вероятно, даже в армию не возьмут.

Второй причиной стала невыносимая нагрузка и отсутствие денег. Есть все-таки хотелось, да и одеваться во что-то надо было. А не хватало ни времени, ни средств.

Третья причина – мне приходилось каждый день возвращаться в общежитие поздно вечером, и не обходилось ни одной недели, чтобы за мной кто-нибудь не увязался и не попытался изнасиловать. Однажды меня уже схватили и попытались, заткнув рот, утащить в машину. Но я вывернулась укусив руку и, поскольку наготове был газовый баллончик, оттолкнув гада, спустила в машину сразу половину. Все трое, матерясь, в соплях и слезах вылезли и, давясь от кашля, повалились на землю, а я со всех ног рванула прочь.

Все это питало ненависть и злобу в моем сердце. Отсутствие возможности сбросить с плеч этот невыносимый камень, держащий меня у самого дна, рождало самые страшные человеческие качества: равнодушие и жестокость. Я все больше чувствовала, что ненавижу свое окружение. Мысли о самом страшном стали посещать меня все чаще.

Не выдержав этого ужаса, я вернулась на улицу. Больше я не собиралась работать, как рабыня, за копейки, которых не всегда хватает даже на еду, при этом терпеть унижения и глупые выходки студентов, жить в натуральном свинарнике с тараканами и пьянью, и подвергаться опасности быть, как минимум, изнасилованной. Хватит, спасибо.

Я, конечно, не уволилась, но жить предпочла на улице. Осенью я договорилась с охранником в ближайшей школе, чтобы он за плату предоставлял мне ночлег. Вставать и уходить приходилось рано, в шесть утра, зато цена была невелика, в моем распоряжении был целый класс, опять же крыша над головой, тепло, да и возвращаться можно было уже после семи часов вечера. С мытьем, правда, возникали проблемы, ведь в моем распоряжении были только школьный туалет и раковина с холодной водой. Но тут уж приходилось как-нибудь выходить из ситуации.

По вечерам я сидела и читала все, что мне попадалось под руки: как правило, это были учебники. Мне очень нравилось читать пособия по гуманитарным предметам. Они были для меня понятны и просты. Благодаря некоторым прочтенным книгам, я узнала о том, как вести себя в обществе, какие документы нужны для работы и вообще нормальной жизни, кем можно трудоустроиться в будущем, и что для этого нужно, а также многое узнала об истории России. Оказывается, многие вещи произошли в стране, а я о них даже не имела представления. В частности, я стала понимать, почему во времена «путча» и после него у нас было так плохо с финансами в семье. И до того мы жили небогато, но после стало реально плохо.

Технические предметы без преподавателя освоить мне не удалось. Я пробовала сама хоть что-нибудь изучить, но бросила это занятие, поскольку у меня ничего не получалось, да и непонятно было, для чего это нужно. Ведь в учебниках по алгебре, геометрии и прочим техническим наукам не говорилось практически ни слова о том, где эти знания могут пригодиться, и нужны ли они каждому. Просто и сухо – формула, разъяснение, пример решения задачи, задачи для самостоятельного решения. Для справочника это хорошо, но заниматься по таким учебникам в одиночку нереально. Максимум, в чем я разобралась, и то не полностью, так это в физике.

Еще вечерами я читала письма от брата. Это было самое дорогое время. Я читала их перед сном, так мне лучше засыпалось. Мы вели с ним переписку раз в месяц, чаще он отвечать не мог. Некоторые из писем доводили меня до слез. Мне страшно не хватало братика. Но я верила в то, что все еще образуется.

Несколько отрывков из писем Сережи Александрова:

«Здравствуй, любимая сестренка!