Главное… Жизнь… «THE MAIN THING… A LIFE…»

– Диане плохо, помогите!

Он посмотрел на то, как Диана бьется в конвульсиях, и захлебывается рвотой, оттолкнул девчонку, позвавшую на помощь, вышел и вновь закрыл дверь. Через пять минут он вернулся с мешком и большой сумкой. Мы думали, что он повезет ее в больницу. Но он сделал худшее.

Диана уже почти захлебнулась и редко подергивалась, лежа в углу. Урод надел ей на голову мешок и сказал:

– Скорая помощь!

После этих слов он достал пистолет и выстрелил ей в голову. Тело Дианы замерло навеки. Ей было всего восемь лет. Раздался визг, охранник развернулся и заорал:

– А ну, все молчать (ненормативная лексика), а то отправитесь вслед за ней! Заткнись! – и ударил ногой ближайшую плачущую девчонку.

Все замолчали, боясь даже дышать. Спустился второй охранник и заорал:

– Ты, придурок! Какого черта лысого ты долбишь товар?! Что это тебе, футбол??!

– Не вопи! Заткнуть-то как-то надо было ее!

– Не умеешь бить без синяков, иди простыни стели, и толчки мой!

– Пошел ты! Лучше помоги!

Они погрузили труп в сумку и потащили его вдвоем на выход.

– Вот расскажу Вохру, без доли останешься! – сказал второй.

– Да харэ, (нецензурная лексика)! А вы тут (ненормативная лексика) тихо! Услышу хоть звук, (нецензурная лексика) будет вам… – пригрозил первый охранник – Поняли?! – и запер дверь.

Я была в шоке. Такого ужаса я еще никогда не видела. День назад я чуть не покончила с собой, а сейчас вдруг поняла, что я очень хочу жить. Под страхом смерти внезапно понимаешь цену жизни.

Ксюха прервала тишину, сказав шепотом:

– Забудь о том, что я сказала!

Находясь в полнейшем шоке, я не могла ни есть, ни спать, ни разумно мыслить. Помню, я жалась в углу и тряслась, как лист на ветру, лишь изредка приходя в чувство. Ксения была более спокойной, хотя и ей было явно очень страшно. Мы с ней немного общались, и она рассказывала мне вещи еще более дикие. О том, как ее пару раз увозили на так называемые «БДСМ-игры». Там ее пытали совершенно разными способами, били до крови, прокалывали иглами или гвоздями, насиловали, унижали, снимали на видео это все. При этом только кричать можно, жаловаться или просить пощады – это только разжигает в извергах интерес. Эти дни проходили для нее как месяц, наверное, если не год жизни. По ее словам – это самое малое из того, что эти паскуды могут вытворить.

И вот, следующим вечером у меня был первый клиент, старый толстый педофил. Перед этим меня отвели к зеркалу в салоне, дали комплект белья (пеньюар, бюстгальтер прозрачный и такие же стринги), чулки и туфли на каблуке и, угрожая, заставили одеться и накраситься тем, что выдали. Я еле сдерживала нервную дрожь при криках, чтобы я пошевеливалась.

Когда вели наверх, мне удалось сделать практически все, что сказала Ксения. Чтобы вырубить щит, я споткнулась и протаранила его головой. На меня долго ругались, и как назло, тут же открыли его и стали чинить, видимо помня прошлый случай. Затем меня отвели в правую комнату, а в левую повели Ксюшку. Когда я увидела этого урода, мне стало страшно, это был мужчина лет сорока пяти-пятидесяти, с бородой и усами. Не стройный и не подтянутый, но уж точно нельзя было сказать по виду, что он педофил. По словам охранников, он заплатил за мою девственность столько, что можно просто «обалдеть». Отморозкам явно нравилось наблюдать за всем, что происходит и упиваться страхом и властью.

Охранник решил остаться и проследить, чтобы все было в порядке. Я внезапно поняла, что это полный конец. Потекли слезы, меня стало кидать в дрожь. И снова меня спас случай.

Внезапно вошел второй охранник-оператор и обратился к первому:

– Слушай! Ты мне нужен во второй комнате! Там аппаратура чего-то глючит, по ходу с питанием проблемы!

– Ну, ты че не видишь, я занят!

– Вы сами справитесь? – обратился он к клиенту.

– Конечно! Никаких проблем! – довольно произнес извращенец, – Хорошая девочка…

– Видишь! Давай! Я не могу быть в двух местах сразу!

– Ладно!

Оба ушли, захлопнув дверь.

Толстое чудовище, произнося пошлые фразы, стало ко мне приближаться.

Когда он прикоснулся ко мне, я внезапно ощутила непреодолимый гнев и силу внутри себя. Молниеносным движением я ударила подонка в шею, тот захрипел и стал кашлять, не в силах сказать не слова. Второй удар, как учила Ксюшка, я нанесла ему между ног. Похоже, что удар был нужной силы, поскольку бегемотоподобная тварь повалилась как подкошенная, схватившись за гениталии. Третий удар я нанесла ногой в область головы, и вновь именно так, как надо, поскольку чудище вырубилось.

Я быстро скинула с себя туфли и всё эро-трепье, кроме белья, схватила простыню с кровати и бросилась к окну. Решетка и вправду была узенькая, но сквозь нее можно было пролезть. Тут моя худоба меня выручила. С усилиями, царапаясь, я протиснулась сквозь решетку. Спрыгнув вниз и чудом не разбившись и не покалечившись, я побежала прочь от чертового дома.

Я бежала без остановки несколько кварталов. Мне было все равно. Все равно, что я бегу почти голышом, что несусь по камням и раню при этом ноги. От страха у меня как будто выросли крылья. Устав бежать и перейдя на шаг, я стала пытаться понять, где я, и как попасть к школе. Я нашла ее минут через двадцать.

Подбежав к двери, я долго стучалась, пока охранник не открыл мне. Он был, мягко говоря, ошарашен моим видом, мгновенно оправился ото сна. После того, как я оделась и рассказала ему о том, что случилось, и где я была, он тут же заставил меня написать заявление и вызвал милицию. Милиция приехала через полтора часа. Прямо скажу, не торопились, хотя вызов был срочный. Я им все подробно рассказала. Затем они меня попросили показать, как доехать до этого притона. Даже удивительно, что я на это решилась. Мы с милицией направились к салону.

Банда, смекнув, что дело плохо, после моего бегства, решила срочно скрыться. Прибрать в салоне они все, конечно, успели, но вот девочек вывезти им не удалось. Они уже ехали в микроавтобусе по шоссе, а следом за ними плелись Жигули, которые я и опознала. Милиция перекрыла дорогу и недолгая погодя окончилась тем, что банду накрыли с поличным. В ту ночь справедливость восторжествовала: отморозков схватили. Они попытались сопротивляться, и спецназ отыгрался на них знатно, а девчонок освободили и отправили по домам или в детские учреждения. Собой я была очень довольна.

В милиции мне пришлось давать показания, как и всем пострадавшим девочкам. Оказалось, что это банда орудовала уже почти восемь лет, проскальзывая мимо правоохранительных органов. Подозревали, что их прикрывал оборотень в погонах, известный пока как «Вохр». Пропавших детей уже считали мертвыми. Собственно, практически так оно и было.

Из копии материалов следственного дела (номер сокрыт для читателей):

По факту принуждения к сексуальным действиям несовершеннолетних граждан задержаны пять человек (имена, данные и судимости). Наличие доказательств и свидетельских показаний, дает право передать дело прокурору на рассмотрение в кратчайшие сроки.

К задержанным предъявляются обвинения:

– По статье 132 УК – принуждение к действиям сексуального характера несовершеннолетних граждан РФ

– По статье 102 (пункту 2) УК – убийство при отягощающих обстоятельствах, связанных с беспомощностью жертвы

– По статье 126 УК – похищение и удержание в заложниках человека или группы лиц

– По статье 241 УК – организация притона для несовершеннолетних.

Как мне пообещали в милиции, эти граждане сядут пожизненно. А жизнь в тюрьме у них будет очень короткая. Однако меня долго расспрашивали о том, кто я, откуда, и где мои родители.

Опуская подробности, мурыжили они меня, конечно, долго. По делу все беседы длились час, все остальное время расспрашивали обо мне и том, откуда я, не проститутка ли я и прочую ересь. Меня это даже возмущало, как клещи вцепились, будто я содержала этот чертов притон. В итоге сошлись на том, что я должна добровольно пойти в детдом до совершеннолетия. Они хотели сами отвезти меня в ближайший из домов, но я насилу уговорила их позволить мне собрать вещи, уйти с работы и самой отправиться в тот детский дом, в котором живет мой младший брат. Женщина, помощник следователя, пошла мне навстречу, и меня все-таки отпустили «под честное слово».

Из отделения я вышла в смешанных чувствах – напуганная и озлобленная. Я стала бояться всех и вся. Кругом были враги. Я не подпускала к себе никого ближе, чем на три метра, и когда кто-то шел мне навстречу, я буквально шарахалась в сторону. С горем пополам я добралась до школы к трем часам утра. Спать хотелось ужасно. Я упала и уснула, буквально, как только закрыла за собой дверь класса.

Поспала я всего три часа, и утро превратилось для меня в сущий ад. Но я все же встала и пошла на работу с целью отработать увольнительную, получить расчет и уйти. Самочувствие было ужасное, я даже не представляла, как я буду сегодня работать. Но поскольку, вместе с одеждой, я потеряла и часть денег, пришлось идти на работу.

С того момента, как я получила последнюю весточку от Сережки, каждый новый день приносил все больше проблем. Как будто я со своими никудышными силами вышла на ринг против тяжеловеса.

Придя на работу, я узнала, что меня уже уволили, притом, без сохранения содержания. Так мне сказала кассирша. Тут из кухни послышался голос вредной поварихи:

– Это (нецензурная лексика) Милиса???