Главное… Жизнь… «THE MAIN THING… A LIFE…»

– Я пытаюсь как-то устроить жизнь…

Он взял табуретку и подсел ближе ко мне.

– Послушай. Я понимаю твое состояние, твои эмоции, и вижу, что ты хороший человек, – доброжелательно, по-отечески сказал он, – Но ты совершенно не опытна в жизни. Я не могу сказать, что пережил хоть одну тысячную того, чего пережила ты. Но я тебе скажу с позиции лет, и постарайся понять меня правильно. Ты слишком самонадеянна! Ты думаешь, что все сможешь сама? Ошибаешься! У тебя, безусловно, не было выбора, кроме как взять все в свои руки, но на что ты надеялась, бегая по улицам? Что случится чудо? Нет, этого не произойдет! Пойми, в этом большом мире, в человеческом обществе, ты как молекула воды в океане, одна ты ничего не сделаешь. Какой у тебя выход? У тебя нет паспорта, нет регистрации, нет денег. Квартиру у тебя снять не получится! Как тебя до сих пор милиция не поймала и насильно не отправила в детдом, непонятно! У тебя все будущее в бегах!

Тут во мне взыграла проклятая гордыня и, я бы сказала, ярость. Несмотря на то, что оппонент говорил спокойно и вразумительно, я выпалила:

– Это мое дело! И я сама как-нибудь разберусь! Еще раз спасибо вам за помощь и гостеприимство, но я пойду! – ровно, как по барабану, отстучала я, встала и пошла к выходу.

Виктор подбежал ко мне у входной двери, схватил за руку и добавил:

– Послушай! Мы не можем тебя удерживать или приказывать тебе… Но я тебя прошу, подумай! Подумай над тем, что я сказал! Не усугубляй и без того сложную ситуацию… И обещай, что больше не совершишь такой глупости, как час назад! Дорожи своей жизнью, как собственным братом! Если умрешь ты – вскоре умрет и он. Жизнь – это единственное, что у тебя есть. Как бы больно не было, если лишишь себя жизни… – он запнулся, и не найдя подходящего сравнения, добавил: – Нет ничего хуже этого…

– Спасибо!.. Обещаю! – почти шепотом, ответила я.

Затем он помог мне открыть дверь.

– До свидания! – сказала я уже на лестнице.

– Удачи! – отозвался Виктор и улыбнулся.

– До свидания, Милиса! – присоединилась к Виктору Кристина. Она дала мне немного денег и обняла.

Так мы расстались. С позиции собственных лет, я согласилась с Виктором, и вообще я страшно благодарна ему и Кристине за то, что они были столь доброжелательны, и не остались равнодушными в такой момент. Но тогда я ощущала внутренний конфликт. Максимализм мешал мне мыслить здраво.

Я вышла из подъезда в смешанных чувствах. С одной стороны, я приняла к сведению то, что мне сказали, с другой, я категорически отказывалась признать, что я не права в том, что избегаю детдома. Я вернулась в парк, и стала просто бродить по округе в раздумьях. Дурное самочувствие ушло далеко на задний план. Так я не заметила, как подошел вечер. Я поняла это только потому, что начало темнеть. Я вышла из парка, в котором уже начали загораться фонари. Правда, вышла я не с той стороны. Возвращаться в парк было уже страшно, да и опасно, поэтому я решила пойти в обход. Путь лежал по шоссе, через мост, затем вправо по улице и прямо к школе. Собственно ходьбы минут двадцать пять-тридцать, если не спешить.

Как только я пошла по шоссе, мимо проехали «Жигули» пятой модели и притормозили поодаль. Водитель дал задний ход и остановился около меня.

– Девушка! Подвезти? – послышался голос из машины, с явным армянским или грузинским акцентом.

– Нет, спаси… – но договорить я не успела.

Кто-то схватил меня сзади и заткнул рот платком, похоже, пропитанным эфиром или хлороформом. Я сразу сообразила, что стоит задержать дыхание, и укусила негодяя.

– А-а-а-а!!! Тварь!!! – закричал он и ударил меня по голове, после чего я потеряла сознание.

Глава №10 Твари

Очнулась я в подвале, абсолютно голая, на каком-то гнилом матрасе, от которого жутко пахло плесенью. На потолке тускло горела одинокая лампочка. В помещении был жуткий запах, духота. Рядом было еще примерно двенадцать девочек разных возрастов, все практически без одежды. Некоторые кашляли, некоторые плакали, некоторым было плохо по разным причинам, одну без конца рвало. В этой ужасающей атмосфере я почувствовала животный страх. Самой старшей из девочек было всего на год больше, чем мне. Она подошла ко мне.

– Ну, здорово, лот номер тринадцать! – ехидно сказала она, – А ты ничего! Сиськи, задница… девственница, я смотрю! Как зовут-то?

– Милиса. А где я? И как я сюда попала? – испуганно спросила я.

– Я – Ксюха! Вырубили тебя! И притащили сюда! В притоне ты!

– Что значит, в притоне? – сердце ушло в пятки.

– Да ты че, деревня что ли? Секс-рабыня ты теперь! Для кучки старых извращенцев-педофилов! Или на органы пойдешь…

– Что???!!! – воскликнула я.

– Не ори! Утро, все-таки! За крики тут наказывают!

– Почему я голая? Где моя одежда?

– Тут она тебе не понадобится! Тебя уже отфоткали! Ты теперь в прейскуранте. Такой же товар, как и мы!

– Черт подери! Надо отсюда выбираться! Надо выбираться! – я опять стала переходить на крик.

– Да тихо ты! – шикнула она, ударив меня по лицу, – Никуда ты отсюда не денешься! А если попробуешь сбежать, убьют!

– Но я должна выбраться!

– Тут уже была такая. Попробовала! С тех пор ее никто не видел. Нам сказали, что ее заживо закопали в парке неподалеку! И что любая из нас окажется рядом с ней, если рискнет убежать!

Голова страшно болела, ужасно тошнило, но я продумывала варианты выхода, попутно слушая жуткие рассказы Ксюши. Она уже смирилась со всем, что здесь происходит. А началась история ее пребывания здесь с того, что отец продал девятилетнюю девочку в рабство за ящик водки. Остальных здесь тоже в основном перекупали, двоих украли. Это были те еще дельцы: продавали детские органы, потроша здоровых детей, убивали «непослушный товар», снимали детскую порнографию и содержали целый детский публичный дом под видом массажного салона. Днем салон, ночью закрытый клуб для «любителей помладше». Клиенты тут самые разные, говорила, что ее даже снимал зам. мэра города, заплатил им столько, что проплатил даже кольцо-пирсинг ей в язык и в интимные места, отстегал кнутом и вдоволь поиздевался за всю ночь. Она еще много рассказывала и про остальных. Но когда увидела, что я и так белая от страха, сбавила обороты, но ни в чем не обнадеживала. Все в этой комнате считай мертвы.

Постепенно я сумела справиться со страхом, и вновь постаралась выпытать у Ксении как можно отсюда сбежать.

Наконец она не выдержала:

– Да, че пристала?! (ненормативная лексика)! Как, как?! Сказала уже, никак! Отстань!

– Но ведь должны быть какие-то варианты! Скажи мне, пожалуйста! Ты поможешь мне, я помогу вам!

– Ладно, (ненормативная лексика), слушай! Тебя поведут на второй этаж, там две комнаты, справа и слева. В той, что справа, иногда перебои с электропитанием: чтобы их усилить, нужно хорошенько ударить по силовому щиту на лестнице. Изобрази, что споткнулась, и как можно сильнее врежься в щиток. Далее молись, чтобы ты попала именно в правую комнату. Если попадешь в другую – забудь обо всем и постарайся получить удовольствие, как они любят говорить.

– Поняла. Предположим, попала я туда, а дальше…

– Дальше самое сложное. Если пойдешь к открытию, то есть к первым клиентам, тебе повезло. Они, как правило, новички, которые не заказывают видеосъемку. Охранник увидит, что работает только малый свет, пойдет чинить электропроводку. У тебя будет не более пяти минут, а может и того меньше. Клиент к этому моменту должен уже быть в комнате. В тот момент, когда охранник закроет дверь, и ты останешься один на один с извращенцем, тебе нужно будет его вырубить…

– Вырубить??! Как я могу это сделать? Я даже драться, как следует, не умею!

– Ты (ненормативная лексика) просила рассказать, как можно выбраться, я рассказываю. Так что заткнись и слушай!! – гневно сказала она и, спустя паузу, продолжила, – Вырубить можно двумя способами: ударив человека между ног, по голове чем-то тяжелым, или в горло. Но удары нужно наносить точно, внезапно и со всей силы. У меня получалось пару раз, типа случайно, эффект был, но не стопроцентный, сильнее надо было. Далее хватай, что можешь из одежды и беги к окну, открывай его как можно тише, и протискивайся через решетку, она довольно узкая, но можно постараться пролезть. Как только свет включится, знай, что у тебя осталось не более полминуты, если ты уже окажешься по ту сторону окна, нужно будет прыгать. Там метра три-четыре не меньше, можно (ненормативная лексика) так больно, что ноги не унесешь. Тогда бежать уже будет бесполезно.

– Непростой путь!..

– А ты че, (ненормативная лексика), думаешь. Тут такие деньги крутятся, и не только! Я этот план разрабатывала лет пять, собирая по крупицам информацию. Пробовать, правда, боялась всегда…

– Если я выберусь, я вас спасу!

– Ага, аллилуйя!

В этот момент, девочка, которую все время рвало, внезапно забилась в конвульсиях и начала захлебываться. Рядом была десятилетняя девочка, которая вскочила и закричала. Затем она подбежала к двери и стала стучать и звать на помощь. Влетел разъяренный охранник.

– Че ломишься (нецензурная лексика)! Че (нецензурная лексика) жить надоело?!