Главное… Жизнь… «THE MAIN THING… A LIFE…»

О, Боже! Что же ты молчишь?

Ты чуждый, и совсем чужой.
Мы слишком разные с тобой.
Я падаю, ведь сил уж нет…
До встречи, мой любимый, странный свет.

«Мой странный мир»
Александрова М. А.

* * *

Когда негодяй ограбил меня, показалось, будто жизнь остановилась. Я думала на тот момент, что страшнее со мной ничего не происходило. Хотя, немного успокоившись, снова вспоминая все, что было, я понимала, что бывало и хуже. Как не крути, нужно было это принять и жить дальше.

Выход у нас, тем не менее, был. Несмотря на то, что он мне не очень нравился. Мы сразу же рванули обратно к деду Мише и бабе Марине. В карманах у меня остались те деньги, которые они нам дали перед отъездом. Прошло всего несколько часов, которые вновь изменили всю нашу жизнь и развеяли надежды. Я даже не знала, как их просить о том, чтобы они вновь приютили нас.

Мы сели на обратный автобус, к тому времени я немного успокоилась. Хотя теперь меня бил озноб, и я чувствовала слабость во всем теле. Здесь Сережа повел себя как настоящий мужчина. А именно: сдержанно и понимающе. Я же места себе не находила.

И вот мы подъезжаем.

– Мили. Успокойся!

– Не могу, Сереж… Не могу! В первый раз со мной такое…

– Все ошибаются… Только не срывайся снова.

– Ох… Боже!… Это я тебе должна говорить!

Наконец мы подошли к дому и позвонили в дверь. Нам никто не ответил.

– Может они вышли погулять? Или к друзьям? Подождем, короче! – сказал Сережа.

Мы прождали почти до вечера, пока не вернулась соседка и не сообщила, что старики умерли. По ее словам, они скончались от сердечного приступа, сначала бабушка, потом и дедушка. Соседка видела нас лишь несколько раз, и совсем не знала, кто мы и с какой стати интересуемся. Поэтому, видимо сообразив, что просто так сболтнула лишнее совершенно незнакомым людям, она тут же стала задавать встречные вопросы, и, не получив от нас вразумительных ответов (какие уж тут ответы, когда мы были в шоке от этой новости?), стала нас выгонять, угрожая сдать в милицию.

Мы выбежали из подъезда, и убежали в соседний двор, где, к счастью, никого не было. Тут брат не сдержался и заплакал. Вот теперь выхода уже не было никакого. Нам предстояло вернуться на улицу.

Глава №8 Вдвоем нам не выбраться из тьмы

С вещами, которые у нас были, пришлось распрощаться. Мы оставили только самое необходимое, ведь блуждать с большими чемоданами нелегко.

В пригороде делать было нечего, заработать нереально. Мы вернулись в город. Там снова пришлось долго искать пристанище. Летом, конечно, с этим немного проще, так как бездомные уже не нуждаются в теплых укрытиях. Однако в этот раз ничего лучше заброшенного коллектора теплотрассы не нашлось.

Место, конечно, было жуткое: сырое, холодное и паразитов там было навалом. До этого нам как-то больше везло с пристанищем. Однако это было единственное место, куда никто не заглядывал летом, кроме бродячих кошек и собак.

Лето было, мягко говоря, ужасное. Невыносимая жара на улице и лютый холод в пристанище. Мы оба в скором времени простыли и вместе с тем ужасно пахли, так как на то, чтобы помыться, нам приходилось зарабатывать. В июле мы обзавелись вшами, которые нас просто убивали. Как ни мойся, как ни дезинфицируйся, они все равно не уходят. Жгучие укусы и постоянная чесотка измотали нас уже на третий день. Пришлось срочно убираться из коллектора и сдаваться санэпидстанции. Где нас не только подвергли страшной пытке пятиразовым мытьем, но и продезинфицировали и обрили налысо. Мне было жаль свои волосы, но свое здоровье было жаль еще больше. После я выглядела больше как парень с женскими признаками.

Мы снова вернулись к поиску прибежища. Собственно, стало ясно, почему люди уходили из таких мест, как коллекторы, и ночевали элементарно на скамейках в парках. Но мы все-таки нашли подвал заброшенной новостройки. Зарабатывали, где попало и чем попало. В буквальном смысле этого слова. В общем, как и раньше.

Август был самым тяжелым, поскольку в это время большинство горожан уезжают в отпуска. На вокзал в августе не сунешься, сейчас это место – лакомый кусок для всех бездомных. Помощь на дому тоже мало кому нужна, ибо старое поколение выезжает в пригород. В общем, приходилось уповать на то, что кто-нибудь подаст милостыню. Иногда мы не ели ничего по двое суток.

А под конец августа случилось ужасное. Сережа тяжело заболел. Сначала у него просто болел живот. Тогда мы два дня питались только хлебом и минералкой, и я подумала, что это просто спазм кишечника. Однако ближе к вечеру ему стало совсем плохо. Судя по жару поднялась температура, вскоре он упал в обморок. Я сильно запаниковала. Побежала звать на помощь. Поблизости оказались люди, которые помогли доставить брата в больницу. Оказалось что у него целый комплекс заболеваний – кишечная инфекция, желудочный грипп, а напоследок, почти перед выпиской, у него воспалился аппендикс. В целом, он проторчал в больнице примерно месяц. Я же в это время всеми силами зарабатывала на лекарства и содержание в больнице.

По-моему всем известно, что если не платить, то пациента вообще бросят и не подойдут к нему, пока он тихонько не умрет. Особенно учитывая тот факт, что врачи знали, что мы беспризорники. Эти люди безжалостны, и единственное, что им не безразлично, это деньги, да и то не всегда.

Я устроилась уборщицей в студенческой забегаловке, именуемой «рестораном», в этом мне помогла одна женщина, работающая преподавателем в институте. Работа была, прямо скажем, рабская, но, по крайней мере, здесь более-менее постоянно выдавали зарплату, причем ежедневно. Да и поесть иногда удавалось. Ведь после посетителей оставалась куча еды. Из минусов было, скорее не то, что работа изнурительна, а то, что «повариха» была самой настоящей стервой. Каждое мое действие она рассматривала под микроскопом и критиковала самым отвратительным образом, сопровождая критику оскорблениями. Причина этому крылась в элементарной неприязни. Я ей была до крайней степени противна, несмотря на то, что работала прилежно.

В один из черных дней от нервов, которые у меня уже просто были на пределе, у меня схватило живот. Боль была настолько острая, что я упала прямо на улице и кричала навзрыд. Непонятно почему, из половых органов пошла кровь, притом довольно сильно. Большинство просто проходило мимо, но некоторые остановились и вызвали скорую помощь. В отделении констатировали менструальные боли, и сделали обезболивающий укол. Сказали, что это будет происходить ежемесячно, так что мне нужно меньше нервничать, и пользоваться определенными средствами. Удивились также, что боли только в четырнадцать лет проявились, должны были в одиннадцать-двенадцать лет уже начаться. Возможно, постоянные нервы и беспокойство на этом сказались. За все прошедшее время я вообще о своей половой принадлежности позабыла.

Через пять дней боли утихли. Два дня я на работе не появлялась, остальные приходилось ходить буквально со стоном. Спустя эту неделю брат, слава богу, выписался из больницы, хотя он еще некоторое время находился на реабилитации и не поднимал тяжести. Мы снова вдвоем.

Теперь я серьезно задумалась. Надо что-то делать, брату девять лет, мне четырнадцать, мы одни и выхода никакого нет. Я долго взвешивала все плюсы и минусы, но все же, втайне от него решила, что будет лучше, если он поживет в приюте. Там он, по крайней мере, не будет голодать, и не заболеет чем-нибудь еще. Правда, как сказать ему о своем решении, я не знала.

Спустя неделю после его выписки, вечером, я все же решилась.

– Сереж! Мне очень нужно с тобой поговорить!

– Да, Мили! Ты снова плохо себя чувствуешь? – обеспокоился он. С тех пор, как я рассказала ему о том, что со мной случилось, и о том, какой это было для меня неожиданностью, он волновался за меня по каждому вздоху.

– Да нет! Не переживай… Я же говорила, это только раз в месяц случается… – я сделала короткую паузу и продолжила, —

Послушай. Только пойми меня правильно! Я думаю, что тебе будет лучше в приюте…

Сережа насторожился. Через несколько секунд он взглянул на меня так, будто я его приговорила к смертной казни.

– Не думай, что я хочу от тебя избавиться, или что-то вроде того… Просто пойми, сейчас ты пережил опасную болезнь, но вдруг ты заболеешь вновь?..

– Но я же пью лекарства! Как я могу заболеть?

– Этого недостаточно! Ты в любом случае можешь подхватить что угодно и где угодно.

– С тем же успехом я могу подхватить что угодно и в приюте!

– Да! Но там рядом с тобой будут люди, которые смогут тебе вовремя помочь!.. – я посмотрела ему в глаза и добавила: – Со мной в этой ситуации ты можешь пропасть! А я очень этого не хочу! Ведь я люблю тебя!

На глазах Сережи появились слезы. Он обнял меня.

– Я не хочу в приют, Милиса! Не хочу! Пожалуйста! Давай останемся вместе!

– Прошу, Сереж, не рви мне сердце! Оно и без того кровью обливается! – сказала я и тоже не сдержала слез. Он все же согласился со мной. Скрепя сердце, но согласился. Мне самой не верилось, что я иду на это…

На следующий день мне удалось выяснить, где находится один из приютов, с пресловутым названием «Счастливая долина». Чтобы до него добраться, надо было ехать на пригородной электричке до платформы «60-й километр», оттуда либо пару километров идти пешком, либо ехать на автобусе. В тот день Сережа был спокоен, он не плакал и почти не нервничал, чему я была крайне удивлена.

Но вот наступил вечер следующего дня, когда мы собрались и поехали на вокзал. Сережку затрясло. Так сильно он переживал. В вагоне почти никого не было, за исключением нескольких старушек и молодежной пьющей компании, обосновавшейся у дверей. Когда поезд тронулся, он снова заплакал. Я старалась его успокоить, но это было бесполезно.

– Милиса! Я не могу! Давай вернемся! Пожалуйста?!!

– Сереж… Успокойся! Прошу тебя!

– А вдруг я тебя потеряю?