Алька. Кандидатский минимум

Посидели, поболтали, ушли гости, вслед за ними потянулись к выходу и мы. Дальский с недоумением развёл руками и поинтересовался:

– А вы куда, гусарики?

Не вильнёшь – все бодренько приступили к уборке.

Илюха предложил мне написать сценарий учебного фильма по холодной листовой штамповке. Мне показалось это интересным, посмотрел сценарий учебного фильма, написанного Ильёй, и стал составлять свой – наметил концептуальные вещи, нюансы решил сформулировать после летней практики – я должен был проводить практику в Тольятти на ВАЗе. Хотел на месте уточнить точки съёмки, чтобы были видны технологически важные моменты для различных операций.

Летом перед практикой опять решил поехать с друзьями на стройку. С этими шабашками в сознании происходили странные метаморфозы – после защиты решил не ездить, вроде бы и зарплата стала более-менее неплохая, возраст опять же растёт, а не наоборот, но как только наступает лето – какой-то зуд в пятках. И только парни рассказывают, что собираются ехать, моментально швыряю в рюкзак свой нехитрый скарб – и только меня и видели.

Строить надо было дачу в садовом посёлке в Снегирях по Волоколамке, строить капразу – капитану первого ранга с забавной фамилией Вирвихвост, служившему в Центральном штабе ВМФ. Фундамент уже стоял, нашей задачей было построить стандартный садовый домик. Марат Семёнович, так звали нашего заказчика, купил для этой цели щитовой дом, но попросил нас как-то по возможности изменить дом, чтобы он имел своей, характерный только для него облик.

Место для нашего обитания нам определили в сарайчике, смастерённом чьими-то не очень умелыми руками. Впятером мы как-то там разместились, кроме того, там стоял стол, за которым мы завтракали и обедали, и высокий топчан, где иногда ночевал Марат Семёнович, заезжавший посмотреть, как идут дела на стройке.

Щиты дома лежали рядом с домом селянина, живущего неподалёку, – метрах в ста. Он согласился постеречь их зимой, поскольку куплены они были под осень, и на участке без охраны они могли бы пострадать или уменьшиться в числе.

Нашли местного тракториста, за то, чтобы перекинуть щиты на тракторной тележке к стройке, он, сквалыга, захотел червонец. Это за пять минут работы трактора! Мы ему:

– Ты вообще, что ли, наглость потерял? Тут сто метров! Трёха – нормальная цена.

– Да я ключ в замок зажигания только за пятёрку вставляю, а тут вас ждать, пока погрузите, пока выгрузите, – чирик, не меньше.

– Пятифон – это максимум – и поясной поклон в конце работы. Заметь – от тебя – нам. Это ж такая халтура, вжик – и синичка впорхнула.

– Будете торговаться – четвертной билет затребую, а куды вы денетесь, я тут один тракторист на всю округу.

Ах так – задохнись. Володька наш озлился, и мы стали таскать щиты вручную – невесёлое, надо сказать, занятие. Щиты пролежали ничем не накрытыми осень, зиму и весну и промокли насквозь. Навскидку те, которые были без окон, весили за сотню. Таскали каждый щит вдвоём, этот маршрут в сотню метров казался километровым. После второго щита у меня возникло ощущение, что я, как Никулин, не сгибаясь, могу рукой почесать пятку. Тракторист, наблюдавший за нашей работой сидя в кабине трактора, усыхал от смеха, глядя, как мы корячимся.

Курившая невдалеке невысокая бабёнка в кепке и телогрейке, поглядывавшая на нашу работу, вдруг швырнула недокуренный бычок «Беломора» и сказала хриплым низким голосом:

– Погодите, мужики, – после чего быстрыми шагами подошла к стоящей на участке Марата Семёновича «Копейке», присоединила рядом стоящий прицеп, вскочила в «Жигулёнок», описала дугу по поляне, через которую мы таскали щиты, сдала задним ходом к груде сложенных щитов и скомандовала: – Грузите.

Всё это она делала быстро, решительно, как-то по-мужски. Мы скоренько забросали щиты в прицеп, больше трёх не вошло – щиты далеко выступали за габариты прицепа и могли попадать, и пошли к месту разгрузки. Рая, так звали нашу неожиданную помощницу, была хорошим водителем – аккуратно, без рывков довезла щиты до места, сказала:

– За полчаса всё перевезём, что вам жилиться-то?

– А во что обойдётся?

– С ума сошли? Да ничего не надо – сигареткой угостите, а то у меня закончились.

Работа пошла, мы за минуту грузили, за минуту разгружали, ходили неспешно туда-сюда, просто курорт какой-то.

Тракторист, поняв, что бабло уплывает, подошёл к нам во время очередной загрузки и примирительным тоном сказал:

– Да ладно, чего вы канителиться будете, давайте за пятёрку всё перевезу.

Не останавливаясь, Павлов ответил:

– Так всё равно же десятка выйдет – ты ж пятёрку только ключ в замок зажигания вставляешь.

– Да ладно, всё за пятёрку.

– Нет, спасибо, видишь – мир не без добрых людей, обойдёмся.

– Хорошо, трояк давайте – и по рукам.

– За трояк – если только сам всё грузить будешь.

Расстроенный тракторист махнул рукой, сел в трактор и укатил. Щиты были сложены кое-как, небрежно. Последние образовывали козырёк, под которым мы обнаружили большое куриное гнездо, сложенное из сена, в где лежало штук пятнадцать яиц – из-за высокой травы гнездо сбоку было совсем не видно. Позвали хозяйку из дома, рядом с которым были сложены щиты.

– Случаем, не Ваше хозяйство?

– А я думаю, что у меня одна кура нестись перестала? Хотела под нож её, а она, смотри ты, какое гнездо себе свила. Щас пришлю мальца – заберёт.

Малец – белобрысый пацанёнок лет семи, в майке, трусах и вьетнамках несоразмерно большого размера, пришёл, озадаченно почесал макушку, присел на корточки, оттянул майку и стал бережно складывать туда яйца. Сложив, взялся за майку для надёжности ещё и правой рукой и понёс яйца домой, высоко поднимая ноги – вьетнамки застревали в густой траве. Должно быть, хозяйственный мужик вырос.

Перевезя щиты, поставили их на солнце шалашиком – чтобы просыхали, сами приступили к обвязке. Обсуждали, что мы можем предпринять, чтобы изменить облик дома. Володька Павлов предложил сдвинуть ось кровли от центра дома – дома с такой ломаной крышей тогда стали появляться в загородных посёлках. Такой поворот, кроме изменения внешнего облика дома, обеспечивал больший полезный объём в подчердачном пространстве. Мысль была правильная, я предложил развить её – нарастить стропила и кровлю, расположенные над крыльцом, изменив форму крыльца, что придаст зданию более интересный вид в целом. Крыльцо превращалось в маленькую террасу с высоким потолком – Володьке идея понравилась, заказчикам тоже.

Работа шла довольно быстро – помогал опыт сборки щитовых домов. Санька традиционно кашеварил, ему иногда помогала жена полковника – ужинать мы садились все вместе. На строящуюся дачу частенько приезжала их дочь, бывало, с подругой, которая всегда привозила капустный пирог под названием «Утопленник». Название это происходило от технологии изготовления – готовый для запекания пирог заворачивали в непромокаемую плёнку и опускали в ёмкость с водой – пирог тонул, из-за процессов брожения теста объём его увеличивался, он всплывал, его извлекали и отправляли в духовку. Не знаю, то ли в силу особенностей технологии его изготовления, то ли из-за того, что физкультура на свежем воздухе способствует хорошему аппетиту, но уплетали мы эти пироги с воодушевлением.

Спали мы в сарайчике, жена Марата Семёновича с Раей, которая оказалась её подругой, спали в «Волге» Марата. Девчонки после ужина уезжали в Москву, Семёнович если приезжал, то ночевал с нами в сарайчике на топчане.

Марат Семёнович был интереснейшим человеком, проплававшим всю жизнь на атомных подводных лодках, живший в северных гарнизонах, любил рассказывать всякие истории. Мы как-то спросили:

– Марат Семёнович, а правда на лодках вино дают к обеду?

– Да, по сто граммов.

– А что, оно в самом деле от радиации помогает?

– Да нет, ерунда всё это. Для аппетита.

– А что, кормите невкусно?

– Питание вполне приличное, но на борту мы не готовим. Каждый обед, ужин, завтрак приготовлен на берегу и целиком заморожен на подносе. Специальная система подаёт всё разогретым и готовым к употреблению. Всё качественное, из хороших продуктов, а есть не хочется. Мы в институт специальный обратились, чтобы помогли нам разобраться с этой проблемой, – они нам двух специалистов своих дали по питанию и физкультуре. Вышли в рейс, физкультурник всех в спортзал на занятия стал призывать – у нас и спортзал с тренажёрами, и сауна есть, две недели походили, потом всё меньше, меньше к нему ходить стали, потом смотрю, а он сам не ходит. Спрашиваю: «А чего сам-то не занимаешься?» – «Воздух у вас не тот, не могу». А у нас по боевой тревоге так физкультурят – о-го-го.

– Платят, наверно, хорошо?

– Платят, конечно, только живёшь всю жизнь за полярным кругом, полгода дома не бываешь, приезжаешь, а там…

И Марат Семёнович кивнул головой в сторону машины, куда ушли спать его жена с подругой, той самой, которая помогала нам перевезти щиты на своей машине.

– А что ей скажешь?

Построили мы дачу довольно быстро – недели за три, вернулись в Москву. Прощаясь на вокзале, Павлов сказал:

– Я позвоню, в воскресенье всем быть на телефоне, есть ещё один объект, тоже дачка, будьте готовы.

Я поинтересовался: